Мой Мастер - BlondinkO

Люциус неслышно вышел из зала, выхватив по дороги меч из стойки. Тенью прошел по дому, балансируя на самой грани с`аттора, но не проваливаясь в межмирье. Спустился вниз, в подвал, перестроенный еще его дедом, в ритуальный зал. Так и оставаясь на самой грани, взмахнул рукой, призывая стихию огня. Каменные чаши взвились ярким, чужим пламенем, озарив мрачные серые стены красными тенями.

- Отпусти меня. Отпусти! Дай вздохнуть, дай выйти, оставь мне моё сердце, оставь мне мою жизнь, не забирай то, что стало частью меня. Проросло. Пустило ветви. Оплело ядовитыми листьями мою душу. Не вырывай. Сохрани во мне это. Сохрани это в нём. Дай нам выйти обоим! Отпусти…

Никто не откликнулся. Не ответил. Да и отвечать было некому. Темные боги эльфов мертвы. Погибли вместе со своим народом. Оставив жалкой горстке случайно уцелевших свою силу и магию. Способность ходить между временем и пространством, заглядывать за грань. Смотреть сквозь туман с`аттора.

Люциус с силой рассек воздух, сделав первый выпад. С каждым новым движением воздух в зале сгущался, напитываясь магией огня. Сталь сверкала холодным пламенем, взвивалась вверх к сводчатому потолку. Продолжая прибывать у самой грани с`аттора, балансируя на пределе собственных возможностей, Люциус призвал стихии воды. Огонь гневно зашипел, меч на мгновенье потух, но лишь для того, чтобы окраситься в черный, засиять новым светом. Вода растекалась под ногами. Послышался тихий звон капель. В огненные потоки, окружавшие бледную тонкую фигуру Мастера, влились потоки воды. Пахнуло влажностью. Огонь в чашах шипел и плевался.

Люциус продолжал творить ворожбу, видя для себя лишь один способ не сорваться. Выплеснуть всю свою магию, все свои силы. Хотя бы на время забыться, дать выход тёмным ядовитым чувствам, поселившимся в душе за последние годы. Он вкладывал в каждое свое движение, в каждый взмах, выпад меча всю свою боль. Всю свою тоску. Но яд не уходил из души, казалось, что он набирал всё больше и больше сил. И не было никакой возможности сдержаться.

Люциус мягко перетёк в низкую стойку, выбросил назад руку. Замер. Магические потоки путались между собой, боролись. Огонь в каменных чашах танцевал свою безумную пляску. Вода под коленями отдавала мертвенную холодность, звук падающих капель раздражал, давил своей однообразностью. Мастер резко взмыл вверх, рассекая вокруг себя потоки магии клинком. В зал ворвался ветер. Шумно ударяясь о стены, разбился на легкие, практически не заметные ручейки силы, вклиниваясь в два мощных, враждебных потока магии огня и воды. Сталь в руках расчертилась тонкими трещинами, сквозь черноту борющихся стихий прорезалось синие свечение ночного ветра. Дышать стало легче. Стихия воздуха принесла равновесие. Примирила на время между собой двух антагонистов. Дала больше власти над ними и над собой отчаянному безумцу, решившему призвать двух древних врагов.

Люциус не останавливался. Он продолжал двигаться в страшном танце меча. Белые волосы взмывали вверх, опадали, следуя каждому движению, каждому повороту. Меч мелькал в руках, иногда замирая на секунду и тут же взлетая вверх. По телу скользили тени от магических потоков, пронизывали его, давая мышцам большую силу, а суставам гибкость. Люциус так и не перешел за грань, в туман. Он уже не замечал, как балансирует, сохраняя опасное равновесие. Все его чувства, все его эмоции были направлены внутрь себя, чтобы остановить, удержать от еще одного бездумного поступка. Такого желанного, манящего. Мастер тихо заскулил:

- Отпусти! Я слеп. Я глух. Отпусти меня! Нет сил. Отпусти сейчас меня!

Стихии не ответили ему. Тишину зала нарушали лишь потрескивание пламени, тяжелые удары падающих капель да тонкий шорох ветра. Люциус со злостью опустил меч в воду, взорвав её мириадами холодных искр, блеснувших в тенях пламени красными огоньками. Замер, борясь с собой. Послать все к чертям, подняться наверх, схватить мальчишку за волосы, притянуть к себе и, наконец, сполна насладиться им по праву. По праву наставника. По праву старшего в паре. И к чертям всё, что будет потом. К чертям!

Люциус с шумом втянул воздух. Резко обернулся и встретился взглядом с лихорадочно блестящими зелеными глазами. Отбросил меч, сделал шаг к Гарри, протянул руку.

Гарри растерянно смотрел на потоки магии, на Мастера, казавшегося призраком в тенях пламени. Он спустился вниз, призванный волнением магии. Его притянуло сюда силой стихий, вызванных эльфийской ворожбой.

Он неуверенно шагнул навстречу Мастеру, тут же оказался в кольце сильных рук. Жесткие губы накрыли его рот. Он задохнулся от дурманящей магии, исходившей от наставника.

Люциус поддался своему безумию. Яд, отравивший его сердце и душу, пробрался в разум, лишив способности трезво мыслить. Ничего не оставил вокруг. Лишь воспитанник жадно отвечал на поцелуй, так страстно отдававшийся ласкам, словно задыхался без них.

Они опустились на пол. В холодную воду. В тени пламени, горевшего в каменных чашах. Потоки магии окутали их, окружив плотным светящимся коконом.

Люциус не жалел Гарри. Наконец отпустив себя, он забыл обо всем. Впивался пальцами в тело, оставляя синяки. Кусал, вылизывая оставшиеся после себя отметины, и пьянел от вкуса крови. Гарри покорялся. Чувствуя над собой силу, мощь Мастера, он отдавался с восторгом. Все происходящие казалось правильным. Верным. И таким необходимым. Он цеплялся за его плечи, руки, выгибался навстречу поцелуям-укусам. Сам вжимался, терся, бессвязно шепча просьбы и обещания.

Мастер резко отстранился от него, одним быстрым движением схватил под подбородок, фиксируя голову. Нависая, оглядел всего, и Гарри задохнулся от этого взгляда. Серые глаза горели незнакомым голодным светом. Люциус спустил с него брюки, не заботясь ни о ткани, ни о возбужденной плоти воспитанника. Треск ткани разорвал тишину зала. Гарри судорожно дёрнулся, скорее, инстинктивно, по привычке, чем стремясь к сопротивлению. В ответ пальцы на его горле сжались сильнее. Он всхлипнул.

- Не смей, - Люциус одним рывком потянул его на себя, усаживая на колени.

И Гарри не смел. Впервые ему не хотелось дразнить, провоцировать, противиться происходящему. Он тонул. Каждое грубое прикосновение, ощущение возбужденного члена, прижимающегося к его собственной изнывающей плоти, топили его в желании, в возбуждении, заставляли гореть легкие, как будто он, и правда, задыхался, утопая в воде. В жаркой, пьяной воде.

Мастер не мог насытиться своим воспитанником. Мальчик отдавался весь, без остатка. Жадно. Требуя еще и еще. Люциус то целовал его тягуче, сам замирая от сладости поцелуя, то кусал ему губы до крови. Вжимал в себя, оставляя синяки на бедрах. Заставлял выгибаться, больно оттягивая за волосы назад, чтобы добраться до груди. Мучил. Впиваясь клыками в нежную кожу. Слушал всхлипы и стоны, наслаждаясь ими, и осторожно вылизывая истерзанные соски. Он грубо сбросил Гарри с себя, ловко перевернул на живот, заставляя приподнять бёдра… и замер. Осознание происходящего с внезапной ясностью затопило его сознание. Он сейчас просто убивал того, кто стал ему дороже жизни и смерти. Он топил, не оставляя ни малейшего шанса выжить. Потом, когда…

Люциус мягко потянул Гарри, вновь возвращая его к себе на колени. Прижался грудью к его спине, плавно двинул бёдрами, накрыв рукой его член. Гарри разочарованно застонал.

- Мастер…

- Нет. Не время. Пока не время.

Гарри сам стал поддаваться бедрами, тереться, срывая стоны с губ Мастера.

Люциус, уткнувшись в его затылок, ласкал его член, сам прижимаясь к его бёдрам. Закусив губу, сдерживал себя от яда искушения обладать своим воспитанником. До конца, без остатка. Взять все сполна.

- Мастер… - Гарри горел желанием. Сердце бешено билось в груди, заставляя задыхаться. Ласкающей руки было мало, а прикосновения возбужденного члена к бедрам казались пыткой. Хотелось почувствовать Мастера по-иному…

- Сердце мое, не спеши, - Люциус нежно шептал ему.

Его движения стали резче, сильнее. Мальчик дрожал в его руках, выгибался в судорогах удовольствия. Несколько точных движений, и на пальцы выплеснулись тёплые капли. Гарри последний раз судорожно прижался бёдрами, замирая в сладком удовольствии, закрыл глаза, чувствуя горячую, вязкую влагу на своих бёдрах и слыша тяжелое, какое-то загнанное дыхание Мастера.

Люциус повалился на бок, не выпуская из объятий воспитанника. Он зарылся в его волосы и продолжал молча лежать. Гарри не шевелился. Он наблюдал за тем, как рассеиваются потоки магии стихий, как пламя медленно умирает в чашах, возвращаясь за грань, как вода просачивается сквозь каменный пол, как шепот ветра затихает, словно прощаясь и давая обещание вернуться. Кокон магии рассыпался мелкими искрами, оставив после себя ощущение опустошенности и незавершенности.

Когда все стихло и они остались в гулкой тьме пустого ритуального зала, Гарри наконец набрался смелости и заговорил: