Повесть о царе Удаяне - Сомадева

Весь этот день прошел в празднествах, а на следующее утро, чтобы узнать образ мыслей владыки ватсов, Яугандхараяна сказал ему: «Божественный, взойди на этот величественный трон, доставшийся тебе в наследство от предков, и укрась его собою». — «Мои предки, — ответил Удаяна, — вступали на него, подчинив себе мир. Что мне за честь взойти на него, не покорив еще все страны. Только тогда, когда я завоюю эту необозримую, прекрасную землю, омываемую океаном, я решусь украсить собою великий, драгоценный трон моих предков». Так сказав, царь отказался подняться на трон, ибо людям высокого происхождения присуща природная гордость.

Обрадованный этим, Яугандхараяна сказал тогда царю: «Прекрасно, божественный! Приложи же сначала все силы, чтобы завоевать Восточные земли». Услышав это, царь воспользовался случаем и спросил своего министра: «Есть ведь Северные и иные земли, почему же цари сначала идут на Восток?» На это ответил ему Яугандхараяна: «Север, царь, хоть и богатая страна[398], но осквернен соседством с варварами[399]. Из-за того, что там заходят солнце и иные светила, не пользуется почетом Запад. Юг запятнан близостью ракшас, и в его пределах обитает смерть[400]. А на Востоке восходит солнце, на Востоке царствует Индра, на Восток течет Ганг. Поэтому всюду славят Восток. Среди земель же, которые находятся между горами Виндхья и Гималаями, самыми лучшими считаются те, которые омыты Гангом. Поэтому цари, рассчитывающие на успех, сначала идут на Восток и селятся в той стране, по которой течет Река богов[401]. Поэтому и твои предки начали завоевание стран света с Востока, а столицей своей сделали Хастинапур[402] вблизи Ганга. Шатаника[403] же перенес столицу в Каушамби, пленившись красотой этого города; он считал, что верховная власть над землей зиждется на доблести, а в какой стране ты живешь — не имеет значения».

Тут Яугандхараяна умолк, и царь, который тоже превыше всего ценил доблесть, сказал: «Это правда, что верховная власть над землей не зависит от расположения страны. Ибо для мужественных людей их доблесть — единственный источник успеха. Доблестный человек один, без чьей-либо помощи, добьется счастья. Слышали ли вы такую историю об одном доблестном человеке?» — И царь ватсов по просьбе министров рассказал в присутствии обеих цариц прекрасную и удивительную повесть.

«В славном городе Удджайини жил некогда царь по имени Адитьясена. И поскольку он, воплощение мужества, был верховным правителем мира, его колесница никогда не сбивалась с пути, словно колесница Адитьи[404]. Когда он раскрывал в воздухе свой зонт, сверкающий белизной, точно снег, остальные цари убирали свои зонты, потому что уже не чувствовали зноя. Он казался средоточием всех драгоценностей, какие только можно найти на земле, подобно тому как океан — средоточие всех вод.

Однажды этот царь по какой-то надобности отправился в поход и остановился со своим войском неподалеку от берега Ганга. Первым из жителей окрестной страны к нему явился некий купец по имени Гунаварман и привел с собой в подарок царю девушку-сокровище. «Эта девушка родилась в моем доме. Она украшение всех трех миров[405], и ее нельзя отдать ни за кого, кроме царя, ибо только царь подобен Индре — их владыке», — так уведомил Гунаварман царя через хранителя дверей, а потом предстал перед царем и показал ему свою дочь. Ее звали Теджасвати[406], и она озаряла своим блеском, подобным блеску драгоценных камней в храме Ананги[407], всю вселенную. Увидев ее, царь был охвачен любовью, и тело его покрылось испариной, как будто сияние ее красоты жгло его, словно огонь Камы. Он сразу же оставил ее, достойную сана главной царицы, у себя во дворце, а Гунавармана сделал на радостях своим соправителем.

Затем царь женился на пленившей его Теджасвати и, полагая, что достиг исполнения всех своих желаний, возвратился вместе с нею ц Удджайини. Там взоры царя настолько приковало к себе лицо Теджасвати, что он уже не удостонвал своим взглядом ни одно царское дело, сколь бы важным оно ни было. А слух его был так привязан к нежной музыке ее голоса, что его никак не могли привлечь жалобные стоны покинутых им подданных. С тех пор как царь вошел в свой гарем, он уже не покидал его, зато покинула сердца его врагов лихорадка тревог и забот.

Но шло время, и царица родила царю прекрасную дочь, которую все с восторгом встретили, а в душе царя возродилась жажда славы. Девочка была удивительной красоты, все три мира в сравнении с ней казались ничтожной былинкой, и она принесла с собой царю радость, как жажда славы принесла ему величие.

Однажды царь Адитьясена выступил из Удджайини в поход против Высокомерного государя-соседа. Восседая на слоне, его сопровождала, словно богиня-покровительница войска, царица Теджасвати. А сам он ехал на превосходном коне в богатой сбруе, с завитком волос на груди, похожим на священную пальму[408], огромном, как ожившая гора, гордом и неистовом, как водопад. Когда этот конь вскидывал свои ноги, его бег напоминал полет Гаруды[409], которому он не уступал в стремительности. Подняв шею, он, казалось, высокомерно, обозревает землю, думая при этом: «Где может быть предел моей резвости!»

Когда царь проехал часть пути и достиг равнины, он пустил своего коня во всю прыть, чтобы им полюбовалась Теджасвати. Но как только он ударил коня пятками, тот, словно стрела из лука, пустился вперед с такой скоростью, что быстро исчез из виду. При этом зрелище все войско было охвачено ужасом, и хотя, всадники, разделившись на тысячу групп, принялись повсюду искать исчезнувшего царя, им нигде не удалось найти его. Тогда министры, опасаясь беды, забрали с собой рыдающую царицу и из осторожности возвратились с войском обратно в Удджайини. Там они приказали запереть ворота, укрепить крепостные стены и, стараясь успокоить народ, стали поджидать известий о своем царе.

Между тем конь мгновенно перенес царя в дремучий лес Виндхья, населенный грозными львами. Там по воле судьбы конь остановился, и царь внезапно испугался, что ему уже не выбраться из этого глухого леса. Не видя иного выхода, царь слез со своего превосходного коня, пал перед ним ниц и, чувствуя, что в прошлом рождении его конь не был простым животным, сказал: «Ты — бог, и такому, как ты, не подобает предавать своего господина; в тебе мое спасение — выведи меня на верную дорогу!» Услышав эти слова, чудесный конь, который действительно был божеством и помнил прошлое свое рождение, в душе согласился с царем, охваченный раскаянием. И когда царь сел на него, он поскакал назад дорогой, которая шла по берегу озера с прохладными и чистыми водами, облегчая усталость от далекого пути. К вечеру лучший из коней, пробежав сто йоджан[410], доставил царя в окрестности Удджайини.

Между тем солнце, словно стыдясь того, что его собственные кони, хотя их и было семь[411], посрамлены стремительным бегом царского скакуна, скрылось в пропасти за Западной горой[412]. Стало темно. Мудрый конь, увидев, что ворота Удджайини заперты, а кладбище за чертой города ужасно в это время суток, отвез царя, чтобы тот отдохнул, к укромному монастырю брахманов, который был расположен тут же за городом в уединенном месте. Царь Адитьясена, полагая, что в этом монастыре удобно будет провести ночь и ему, и уставшему коню, попытался в него войти. Но брахманы, которые там жили, подняли крик, что он или сторож с кладбища или какой-нибудь разбойник, и отказались его пустить. Они выбежали ему навстречу, бранясь и готовясь затеять ссору, ибо даже брахманы, изучающие веды, бывают средоточием трусости, жестокосердия и грубости.

Однако пока они галдели, из монастыря вышел еще один брахман от имени Видушака — благородный и несравненный по доблести. Этот отважный юноша в свое время умилостивил покаянием Паваку[413] и получил от него превосходный меч, который появлялся в его руках, как только он о нем подумает. Мудрый Видушака, увидев красоту царя, прибывшего среди ночи, подумал: «Это какой-то переодетый бог». И, чистый помыслами, он прогнал всех остальных брахманов и с почтением проводил царя в монастырь. После того как тот отдохнул и рабыни очистили его одежду от дорожной пыли, он угостил царя едой, достойной царского сана. А с его превосходного коня он снял сбрую, накормил его травой и другим кормом, и конь сразу почувствовал, как спала с него усталость. Затем Видушака расстелил для утомленного царя постель и так сказал ему: «Я буду охранять твою жизнь. Спи поэтому спокойно, мой господин». И пока царь спал, брахман, стоя у дверей, бодрствовал всю ночь, а в руках его был меч Агни, который появился у него, как только он о нем подумал.

Наутро, когда царь проснулся, Видушака по собственной охоте, хотя никто его не просил об этом, приготовил для царя коня. Царь попрощался с брахманом, сел на коня и въехал в Удджайини, где еще издали его заметили обрадованные горожане. Тотчас же навстречу ему сбежались все его подданные, и повсюду слышался восторженный гул, который вызвало его возвращение. Как только царь вместе с министрами вошел в царский дворец, глубокая скорбь ушла из сердца царицы Теджасвати. А уныние в городе, казалось, развеяли вереницы трепещущих по ветру флагов, которые тут же развесили повсюду в знак торжества. До конца дня продолжался великий праздник, устроенный царицей, пока лица горожан не стали такого же багрово-красного цвета, как и солнце.