Офицер-разведки - Владимир Геннадьевич Поселягин

- Ладно, теперь давай уже нормально составлять рапорт.

Пять часов убили, но всё легло на бумагу. На промывание меня всё-таки не водили. Решили не рисковать. А просто вызвали майора в кабинет непосредственного начальника его отдела, меня в столовой в это время кормили, перерыв был, я подслушал через форточку с помощью «Глаза». Так вот, там сам Берия был, тот велел вопрос с брильянтами закрыть. Мол, если я за них две тысячи немцев уничтожил, причём очень непростых подразделений, элитных, то что я своим за это сделаю, даже думать не хочется. Кстати, правильное решение, наконец-то благоразумие проявили. Так что к теме брильянтов мы больше не возвращались. А так закончили и меня отвезли в одну из служебных гостиниц управления РККА. Никаких претензий ко мне не было, более того, ещё и наградить обещали за разгром элитных подразделений Гитлера и Муссолини. Эти два кадра объявили меня личным врагом номер один. Ну Гитлер в третий раз, а вот Муссолини впервые. Тьфу на них. А так ещё пока шли допросы, мне принесли форму майора. Новую, пусть и полевую. Хотели парадную, но я сообщил, что сохранил свою, со всеми наградами. Цена за парадку и полевую форму разная. Последняя куда дешевле. Так что, чтобы не ходил в форме солдата Вермахта, мне и выдали форму, с сапогами, зимним нательным бельём, шинель, шапку-ушанку. Холодно, минус десять где-то. Вот трофейная форма куда-то испарилась, не успел прибрать. Так что я в гостиницу ехал в офицерской форме. Кстати, свои документы, офицера, выдал. На них нанесли новые специальные метки, и мне выдали письменное разрешение находится в столице. Трёхдневное. Надо будет отдел кадров управления Красной Армии посетить. Меня же погибшим признали, из списков личного состава Первого Прибалтийского фронта исключили. Так-то уже восстановили в рядах Красной армии, по запросу от НКВД, но назначение новое надо получить. Узнаю куда Михайлова отправили, и я туда. Пока не знаю где он, на Лубянке не смог выяснить. Или врали, или действительно не знают где он.

Приняв душ, я устроился в номере, уже стемнело давно, на ужин опоздал, но меня бутербродами с рыбой покормили, с чаем, когда допросы шли. Обед в столовой не считаю. Так что познакомился с соседями, их в комнате на четыре койки двое было. Одна свободна. Оба майоры, как и я. Пообщались, выпили за знакомство, и я вскоре уснул. Дальше выпивать не стал, за знакомство можно, но я не любитель этого дела.

С утра посетил столовую, она на первом этаже этого же корпуса, а чеки мне дали на питание. Вот одну проштамповал и поел. Гречка была с жареным куском трески, чай, так себе, слабенький, два куска хлеба, кусок сливочного масла и чуть подсохшей копчёной колбасы. Это всё. Вот так собравшись, уже переоделся в парадную форму, со всеми наградами, и направился в управление. А оно тут рядом, до перекрёстка дойти, вверх по улице метров триста, и слева будет нужное здание. На улице шёл мелкий дождь, что почти сразу замерзал на всём куда попадал, и выходить под такое небо мне крайне не хотелось, а надо. Машину бы добыть, не свою использовать, а поймать попутку. Вчера мне это удалось. А вы думаете это меня на машине с Лубянки везли? Ага как же. Отпустили, уже хорошо, дальше сам добирайся. Вообще ситуация забавная. Пока делал свою работу на фронте, меня три сотни человек охраняло. А тут я никому не нужен. Охраны нет. С другой стороны, пока я отсутствовал, в общей сложности восемнадцать дней, это две недели искал амулеты, но до этого меня четверо суток держали под снотворными, наши войска прорвали несколько немецких укреплений. Всё, наши у Берлина, уже крайние дома заняли, началась битва за Берлин. Союзнички запаниковали и тоже рвались к Берлину, часть Германии они уже оккупировали. Это я всё к тому, что моя ценность как редкого военного специалиста падала с каждым днём приближения Победы.

Вот так выглянув на улицу, я поморщился, но накинул поверх шинели моряцкий непромокаемый плащ, большой капюшон на шапку и уверенно покинув гостиницу, направился к углу здания, что стояло на перекрёстке улиц. Куда идти мне вахтёр объяснил. Пока шёл, размышлял. Может Анну посетить? Она тут служит. Да насчёт женской ласки, да и сына повидаю. Два в одном. Или какую местную девушку поискать? Вообще, насчёт женского пола, проблемы были уже в край. Мне просто не давали на это время, с такой охраной пообщаться с прекрасным полом и сговорить? Да вы шутите. Когда у немцев в тылу был, так там вообще не до этого, а женщину уж очень хочется. Я не монах, даже близко не стоял. Нет, поиграть в монаха я могу, настоятелем женского монастыря, или ещё какие ролевые игры, но это когда есть партнёрша. А лучше не одна. Поэтому я шёл, стреляя глазами в разные стороны. Не мой день, непогода разогнала всех по укрытиям. Обидно. Редкие машины проскальзывали, да совсем редкие прохожие. Переполненный трамвай мелькнул, звеня звонком. Сапоги у меня хорошие, хотя пару раз чуть не свалился, ноги разъезжались на мокром льду, всё вокруг покрывалось ледяной коркой, ветки деревьев склоняли их всё ниже и ниже, но ничего, дошёл до нужного здания и осторожно ступая по мокрым ступенькам, открыв тяжёлую подпружинистую дверь, прошёл внутрь. Сначала в гардероб, потом к дежурному. Дежурный, изучив мои документы, внёс в журнал учёта и сообщил куда идти. Я тут не в первый раз. Знакомый кабинет. Интересно, подполковник-ссыкун там же сидит?

Оказалось, нет, тут другой офицер был, хотя тоже подполковник. Сам заниматься мной не стал, передал подчинённому, в звании капитана, тот меня и оформил. Первый Дальневосточный фронт. Удивили. Карельский фронт расформировали, как финны из войны вышли, и вот некоторые части и в основном командный состав направили на Дальний Восток. Я знаю зачем. Японцев бить. Да мне пофиг, спокойно там дождусь конца войны, там пока тихо, и в запас. С японцами воевать я не собирался. Недолго ждать осталось, так что как всё оформили, получил документы, до места службы пятнадцать суток давали на дорогу, где штаб фронта находится, узнаю на месте, меня направляли всё также по линии разведки. Причина, почему я не возражал в том, что умел задавать нужные вопросы и получил тут в управлении ответы на них. Конев снова на коне, новый фронт принял, участвует в охвате Берлина, его окружали. Первый