Торговец - Леонид Кондратьев

Отщелкнув крепления ящика и откинув верхний слой парафинированной бумаги, я вооружился кусочком ветоши и принялся любовно очищать от загустевшего масла находящуюся в нем конструкцию довольно нелепого вида. Уж слишком смешной казалась самодельная конструкция, из трех мотоциклетных амортизаторов и подобия винтовочного приклада с пистолетной рукоятью, жестко прикрученная болтами к вороненому бочонку с торчащими в разные стороны наплывами и выступами. Этакий несуразный поросенок со следами ржавчины и потертостями воронения. Что сказать — долгая жизнь не красит никого и это справедливо и для оружия. Особенно для такого заслуженного как вот это. Хозяйственно похлопав по металлу рукой и отложив в сторону промасленный пакет с несколькими барашковыми гайками, предназначенными для крепления всей этой конструкции на станине, я глубоко вздохнул, и устало махнув рукой призраку, поволокся ко второму ящику из комплекта. В нем лежало два длинных свертка, обмотанные щедро смазанными солидолом тряпками. Первый после нескольких минут и придавленного пальца превратился в треногий станок, упершийся своими лапами в неровности каменного пола. А второй я оставил на потом и, вернувшись к первому ящику, с натугой взвалил находящуюся в нем конструкцию на плечо. Кое-как доковыляв до станины, с помощью заинтересованного короля-призрака закрепил железяку барашками. Кстати, резьба на них была практически неразличима, видимо из-за частой сборки-разборки конструкции. Хотя, если брать в сведение довольно преклонный возраст агрегата, все было в очень приличном состоянии. Особенно последняя часть конструктора.

Вернувшись ко второму ящику и распутав мешковину, я извлек на свет призрачных факелов организованных в 'тире' дедулей, ствол. Хороший такой, полутораметровый дрын ствола русского, а точнее еще советского крупнокалиберного пулемета Владимирова. Причем танкового варианта, с помощью, как говорили украинские и русские военные, лома и такой-то матери присобаченного к самодельной треноге и изготовленным неизвестным умельцем демпфированным упором для стрельбы. Найденный в самом дальнем загашнике старого Лю, любовно притыренный им для вооружения одного из своих катеров, он был моментально конфискован мной для проведения операции по утихомириванию чешуйчатых вредителей. Просто уж очень поразили меня размеры головы рептилии показанной мне призраком. Это тебе даже не слон, на которого иной штуцер имеет калибр — большой палец войдет и еще место останется. Тут нужна была слонобойка, способная мало того что пробить чешую, но и искромсать примерно полуметровый слой мышечного каркаса. Или, в случае с головой, примерно такой же слой кости. Ибо, судя воспоминаниям короля, скотина была больно твердолобая, да и сам мозг не превышал двух, ну может быть трех человеческих — попробуй еще попасть в него при таком размере черепа. Именно поэтому детские хлопушки в виде семь запятая шестьдесят два эм эм или двенадцать и семь я решил даже не трогать. А вот этот внушающий уважение агрегат пятьдесят третьего года, судя по всему поставленный в качестве 'гуманитарной' помощи вьетнамским коммунистам от их советских друзей и несомненно собравший хорошую жатву за срок своей службы, обладал заоблачной бронепробиваемостью в тридцать пять миллиметров по стальной плите на расстоянии полукилометра. Так что он показался мне достаточно убедительным для охоты на 'бабочек'. Драконы ведь тоже чешуекрылые?

— Ну что, долго ты там еще будешь копаться? — недовольно осведомился призрак, которому явно не терпелось увидеть результат действия нового оружия.

— Скоро только кошки родятся, — недовольно буркнул я, проверяя надежность сборной конструкции и наводя последний лоск. Закрепив короб с лентой и заведя ее конец в пулемет, дважды резко дернул за рукоять перезаряжания и недовольно высказался. — Если пулемет сорвется с треноги, мало нам…мне, не покажется. Но вроде все в порядке. Открываю огонь!

Мои бедные уши! Грохот крупняка в узком подземном коридоре темницы даванул по перепонкам так, что первые полминуты я ничего не слышал и поэтому понять из жестикуляции призрака ничего не смог. А жестикуляция была знатная — еще чуть-чуть и я подумал бы, что старичок исполняет ритуальные танцы какого-нибудь африканского племени.

В направлении мишени виднелась стена из пыли и каменной крошки расцвеченная изнутри каким-то бледным свечением. Ни противоположной стены, ни станка для дробления конечностей политическим оппонентам, ни тем более зажатой в нем чешуйки, видно не было. Судя по всему, очередь примерно на десять крупнокалиберных пуль унесшаяся в сторону цели натворила знатных делов. Когда все же через вату контузии в мой мозг стали проникать экспрессивные выражения деда я разобрал, правда фрагментарно:

— Гномья задница… да!.. гравием!.. всем богам… скотоложцы… нет больше секретной двери в колодец.

Судя по долетевшему до меня, с калибром я переборщил и в кажущейся целой каменной стене был тайный ход.

— Ээээ, не совсем понял, вы радуетесь или ругаетесь? — все еще немного оглушено, а потому наверняка довольно громко спросил я у Канлера.

— Я ругаюсь, — ответил мертвый король, закончивший изливать чувства направо и налево и вспомнивший о собственном достоинстве. — Но от радости. А еще от того, что сейчас в эту дыру может кто-нибудь залезть.

Через немного осевшую пыль проглядывала искрошенная каменная кладка, куски пыточного устройства, представляющего сейчас скульптуру символизирующую победу грубой силы над интеллектом и хороший, освещенный падающим откуда то сверху светом, пролом, навивающий неприглядные мысли.

— Вот…! — моментально вспомнил я о бродящих с наружи демонах. — Эту дырень нужно срочно забаррикадировать! Подожди, я сейчас, за цементом только в свой мир смотаюсь…

— Расслабься, — хмыкнул призрак, — сейчас закрою проход. Есть тут поблизости одна штучка…

Он замерцал и исчез и, не успел я задуматься о том, что с ним случилось, как из соседней камеры по воздуху выплыло…нечто. Отдаленно этот предмет напоминал скафандр. Или статую. А может какого-то идола. Контуры человеческого тела были явственно видны в кое-как ограненной глыбе камня. Неожиданно она раскрылась и передо мной предстала полная крупных, с палец примерно, но редких зубов пасть. Пулеметная очередь в два последних патрона оставшихся в коротком огрызке ленты, отбросила тварь в сторону и уронила на землю с грохотом, который, впрочем, после выстрелов вполне тянул на звание мелодичного звука.

— Ты что делаешь, ирод? — в воздухе снова возник призрак. — Я и так ее еле несу! И вообще, чего ты мою 'Железную деву' портишь?!