Дверь в полдень - Вадим Проскурин

Пока они ехали в лифте, Максим поинтересовался, покупали ли они пиво на свои кровные деньги или оно проходит по графе «производственные расходы».

— Еще не знаю, — сказал Юра. — Смотря кто в бухгалтерии будет визировать. Может, и оплатят.

В квартире Максима ФСБшники сразу прошли на кухню и стали загружать пиво в холодильник. К ноутбуку, стоявшему на столе в комнате, они не проявили никакого интереса.

— Компьютер из будущего смотреть не будете? — спросил Максим.

Он хотел задать этот вопрос с нейтральной интонацией, но сарказм в голосе все-таки прозвучал, причем весьма отчетливо.

— Почему же не будем? — улыбнулся Юра. — Обязательно посмотрим. Знаешь главную заповедь оперативника?

— Откуда?

— И то верно. Главная заповедь оперативника — знакомство с хорошим человеком надо обмыть.

— А с плохим человеком? — поинтересовался Максим.

— С плохим человеком — не обязательно.

— Только обычно все равно получается, — добавил Данила и они с Юрой синхронно засмеялись, как два клоуна.

Улыбка исчезла с Юриного лица и следующие слова он произнес серьезно:

— Посмотреть ноутбук мы еще успеем. Давай лучше посидим пока на кухне и послушаем твои байки, — он вдруг поморщился. — То есть, не байки, а…

— Истинную и правдивую историю, — подсказал Данила.

— Хорошо, — сказал Максим. — Ну что ж, слушайте правдивую историю. Диктофон включили?

— А как же! — хором воскликнули ФСБшники, переглянулись и снова заржали.

Максиму вспомнились две копии Ромы, они так же синхронно ржали над своими шутками. Комики, блин.

— Ну, тогда слушайте, — провозгласил Максим, но Данила его перебил:

— Погоди, не разлили еще!

Максим достал из настенного шкафчика три стеклянные кружки. Данила разлил пиво, они отхлебнули по глотку и Максим стал рассказывать свою историю.

— Неужели написал? — спросила Елена, когда Рома подошел к крыльцу ее дома.

— Кое-что написал, — сказал Рома, — но не все. Я вот что подумал. Если описывать все и со всеми подробностями, работы тут недели на две. А ты… э… обещала…

— Наглец, — констатировала Елена. — Много написал-то?

— Набросал общий план, перечислил основные блоки информации, каждому дал аннотацию, теперь их надо ранжировать по значимости…

Елена склонила голову набок, как маленькая девочка, слушающая учителя. Издевается, подумал Рома. Или это у нее непроизвольное?

— Я уж подумала, ты весь вечер груши околачивал, — сказала Елена. — Ладно, давай посмотрим, что ты там накалякал.

— Если бы ты назвала мне почтовый адрес, — заметил Рома, — я бы все заранее переслал, еще до того, как выехал.

Елена не отреагировала на эту реплику. Она взяла карту памяти из рук Ромы и сказала:

— Чувствуй себя как дома. Когда закончу, подойду, а пока не мешай.

С этими словами она удалилась.

Рома ждал Елену около часа. Он честно пытался почувствовать себя как дома, но это у него не очень хорошо получалось. Как Рома ни старался, он не мог представить себе, что во дворе его дома размещается открытый бассейн. Какую прорву энергии он будет жрать зимой… Или на зиму его осушают?

Жилище Елены Прекрасной было роскошным, над интерьером каждой комнаты явно трудился профессиональный дизайнер. Роскошь не была кричащей, здесь не было ни золотых статуй, ни написанных вручную картин в рамах, нет, роскошь этого дома была скромной и с первого взгляда незаметной. Чтобы оценить стоимость убранства, требовалось приложить определенные усилия. Так, например, Рома не сразу понял, что все стены дома, в том числе и наружные, сложены из натурального дерева. Это безумие какое-то — растрачивать на дешевые понты такую прорву денег!

Дом был очень большим, гораздо больше, чем казался снаружи. Внутренняя планировка, казалось, была специально предназначена для того, чтобы сбить случайного посетителя с толку. Комнаты неправильной формы, узкие извилистые коридоры, пересекающиеся под самыми неожиданными углами и при всем этом снаружи дом выглядел как обычная стилизация под древнерусскую избу. Нет, не обычная стилизация. Отодвинув печную заслонку, Рома обнаружил, что печка — не просто декорация, а самая настоящая печка, в ней можно разводить огонь, не опасаясь случайно поджечь дом. Неужели зимой Елена отапливает дом дровами? С нее станется…

В конечном итоге Рома устроился на диване перед телевизором, включил музыкальный канал, задал условия на выбор музыки и порядок визуализации, и стал наслаждаться зрелищем. Визуализацию Рома выставил самую простую — генерируемый компьютером видеоряд попросту иллюстрировал текст песни. Иногда это приводило к забавным эффектам, особенно если песня заумна и непонятна.

За этим занятием и застала Рому Елена.

— Самое подходящее развлечение для доктора физики, — прокомментировала она.

— А по-моему, в самый раз, — возразил Рома. — Иногда бывает прикольно.

Из динамиков зазвучала новая песня, на этот раз телевизор выбрал что-то классическое и смутно знакомое. На экране появилась влюбленная парочка, девушка всячески шпыняла своего кавалера, а тот в ответ улыбался и пытался ее поцеловать.

— Не ожидала, что тебе нравится «Роллинг Стоунз», — заметила Елена. — А компьютер — гаденыш.

— Почему?

— Потому что издевается. Я прочитала, что ты написал, комментарии направила тебе на почту. Ты молодец, хорошо поработал. Я была к тебе несправедлива.

Она наклонилась к нему, взяла его голову в ладони и поцеловала в губы. Рома вздрогнул. Он ничего не имел против того, чтобы провести ночь с Еленой Прекрасной, собственно, он за этим сюда и приехал, но в глубине души он считал такое развитие событий несбыточной мечтой. А теперь, когда мечта вот-вот реализуется, ему вдруг стало страшно. Хорошо мечтать о том, чтобы приятно провести время с прекрасной женщиной, да еще и знаменитой, но если вспомнить, чем именно она знаменита…

Сколько жизней оборвали ее изящные руки? Во что превратилась ее душа за двести лет непрерывной войны? Рома вспомнил видеозапись ликвидации Мбопы Мбванды, которую смотрел лет пять назад, за пару дней до того, как совет по делам нравственности запретил ее тиражировать… Рому передернуло.

— Боишься? — спросила Елена. — Это зря. На самом деле я добрая и пушистая.

Рома саркастически хмыкнул. Перед его глазами стояли те самые кадры. Прекрасная блондинка, похожая на древнегерманскую валькирию, термическим мечом прокладывает дорогу в толпе и куски жареного мяса в кровавом соусе разлетаются во все стороны. Трупы устилают ее путь, ей все равно, кто стоит перед ней — мужчина, женщина или ребенок, сейчас для нее в целом мире нет ничего, кроме тучного черного человека с испуганными глазками. Он все еще надеется избежать неизбежного, отсрочить неминуемый конец. Раньше это жирное тело принадлежало одному из последних тоталитарных диктаторов, человеку, объявленному мировым советом вне закона, но теперь диктатора больше нет, а есть только напуганный до смерти мужчина, который даже не думает о том, чтобы скрыться. Вся операция заняла меньше минуты и за это время Елена устроила настоящую кровавую бойню. Она уничтожила пятьдесят четыре человека, в том числе шесть детей. Позже мировой совет решил, что это была приемлемая цена за голову врага человечества номер три, но тому, кто видел видеозапись, не так-то просто согласиться с этим решением.

Ни один дурак не будет оспаривать, что нельзя творить добро, не принося в мир зла. Рассуждать об этом может любой, а вот своими руками воплощать в жизнь принцип меньшего зла, устраивая ради благой цели чудовищную резню — на это решится не каждый. И тем более не каждый сумеет сохранить свой разум после такого приключения. А чтобы прожить двести с лишним лет, имея на свой совести не один десяток подобных подвигов — для этого надо быть Еленой Прекрасной.

Елена вздохнула и села на диван рядом с Ромой, их бедра соприкоснулись. Елена начала говорить.

— В это трудно поверить, — сказала она, — но я совсем не такая, как думают люди. Думаешь, там, на операциях, я настоящая? Нет, Рома, то мое лицо, что иногда появляется в новостях — просто маска. Я специально завела ее, к ней прилипает вся грязь, в которой я копошусь, когда делаю грязную работу. Это мой мистер Хайд, без которого не может существовать доктор Джекилл.

— My Jekyll doesn't Hide, — процитировал Рома.

— Как я завидую тем, кто может так говорить о себе, — вздохнула Елена, — но мой Джекилл как раз hides. Мой психиатр говорит, что иначе я не смогу сохранить себя как личность. Это шизоидный комплекс, но поскольку он не мешает жить, это не невроз, а приспособительная реакция, причем довольно удачная. А вообще, у меня параноидальный склад личности, шизофрения мне не грозит. Это психиатр так говорит.