Искушенная дьяволом - Мишель Хёрд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Жестокое собственничество. Беспричинная ревность. Жестокая защита.
Все они содрогаются в моем теле, когда эта женщина претендует на каждый сантиметр моей темной души.
Я снова убираю с ее лица непокорные локоны, а мой взгляд устремлен в ее глубины. В этот волшебный момент я соединяюсь с ней так, как никогда не соединялся с другим человеком.
С безусловной любовью, проникающей в каждую частичку моего существа, я сокращаю расстояние между нами.
Мои губы касаются ее губ, после чего я снова слегка отстраняюсь. Наши глаза встречаются, и я даю ей безмолвную клятву.
Я буду защищать тебя всеми своими силами. Я буду любить тебя до самой смерти. С этого момента я живу для тебя, моя драгоценная жена.
Мой рот захватывает ее с неконтролируемым голодом, который заставляет ее отступить на шаг назад. Я прижимаю ее к себе так крепко, что ее ноги отрываются от пола.
Наконец-то, блять.
Ее губы похожи на мягкие лучи солнца ранним утром. Когда мой язык проникает в ее рот и я впервые чувствую ее вкус, ее свет настолько силен, что заставляет холодную тьму во мне отступить, пока она не засияет ярким светом в моем сердце.
Я стону ей в рот, и мое тело содрогается от сильных эмоций, которые она во мне вызывает.
Наклонив голову, я впиваюсь губами в ее губы, мой язык овладевает ее ртом и я хочу, чтобы она никогда не забыла этот поцелуй.
Ее первый поцелуй.
Я рычу ей в губы: — Моя.
Прежде чем она успевает кивнуть, я снова овладеваю ею и поглощаю ее до тех пор, пока мы оба не задыхаемся. Потребовав еще, я несу ее на веранду и, опустившись в шезлонг, притягиваю ее к себе на колени.
Моя рука обхватывает ее шею, и я удерживаю ее на месте, срывая все новые поцелуи.
Время уходит, и ничто не имеет значения, кроме Виттории и ее чертовски пьянящего вкуса.
Даже когда мои губы покалывает от трения, я продолжаю терзать ее рот.
Я никогда не насыщусь ею.
Я на мгновение прерываю поцелуй и смотрю на ее раскрасневшееся лицо. Ее глаза медленно открываются, и все, что я вижу, - это изумление.
Не желая разрывать интимный пузырь, в котором мы находимся, я шепчу: — Значит ли это, что у тебя появились чувства ко мне?
Она перемещает руки к моей челюсти и проводит большим пальцем по нижней губе. — Да.
Улыбка расплывается по моему лицу, и я крепко обнимаю ее. Моя рука берет ее подбородок, и я снова опускаю голову, соединяя наши рты.
Для человека, который никогда не любил целоваться, я не могу заставить себя остановиться.
С каждой минутой поцелуи становятся все нежнее, и в промежутках между прикосновениями наших губ Виттория улыбается.
Когда я наконец поднимаю голову, она испускает счастливый вздох, а затем шепчет: — Теперь я жалею, что ввела это правило.
Я ухмыляюсь. — Хм... если бы ты только знала, что теряешь.
Она проводит пальцами по моей щеке и челюсти, глядя на меня.
Встав с Витторией на руках, я несу ее в стиле невесты к бассейну.
Она быстро подхватывает меня и крепко обнимает за шею. — Нет, Анджело. Я вымыла волосы сегодня утром!
С мрачной усмешкой я разбегаюсь и прыгаю в бассейн. Вода на мгновение поглощает нас, прежде чем я выталкиваю ее на поверхность.
Как только моя голова выныривает из воды, я прижимаю Витторию к груди и смыкаю наши рты.
Держась за мои плечи, она обхватывает ногами мою талию. Я опускаюсь между нами и, снова поглощая ее, освобождаю свой член от плавок. Я сдвигаю ее трусики в сторону и отчаянным толчком вхожу в свою жену.
Господи, ее киска - мой личный рай.
Моя. Полностью. Блять. Моя.
Виттория стонет, и я чувствую, как по ее телу пробегает дрожь.
Я прижимаю ее к бортику бассейна и, запомнив каждый сантиметр ее рта, трахаю ее медленно и глубоко.
***
— Мы можем отложить поездку, — бормочу я.
Стоя со скрещенными на груди руками, я смотрю на Тайни на больничной койке.
Вчера у него разорвался аппендикс, и нам пришлось срочно везти его в реанимацию.
У меня чуть не случился чертов сердечный приступ, и этот испуг заставил меня понять, как много Тайни для меня значит.
Виттория садится рядом с кроватью и поправляет простыни на груди своего телохранителя, приговаривая: — Просто поправляйся, ладно. — На ее лице столько беспокойства, что у меня сжимается сердце. — Я могу что-нибудь для тебя принести?
Тайни качает головой. — Я в порядке. Перестань волноваться.
Она качает головой и берет его большую руку в свою маленькую.
За последние две с половиной недели они стали близки. Тайни - чертовски заботливый медведь, когда дело касается Виттории, и она приняла его как своего друга.
Тайни смотрит на меня. — Простите, босс.
— Не за что извиняться, — заверяю я его.
Он вздыхает и говорит: — Отправляйтесь в путешествие. Я скоро выберусь из этого места и смогу вылететь к вам.
Нахмурившись, я качаю головой. — Когда в последний раз у тебя был отпуск? — Когда его брови сошлись, я пробормотал: — Точно. Ты даже не можешь вспомнить. Сиди дома, и пусть Рита о тебе заботится.
Его взгляд перебегает на Витторию, но я быстро вмешиваюсь. — Большой Рикки будет с нами. С Витторией ничего не случится.
— Твое здоровье очень важно для нас, — говорит Виттория, похлопывая его по руке. — Пожалуйста, отдохни.
Тайни что-то ворчит себе под нос, а потом бормочет: — Хорошооо.
Большой Рикки выходит вперед из того места, где он стоял позади нас. — Не смей смотреть "Дневники вампира" без меня.
Тайни начинает хихикать, но останавливается и вздрагивает от боли.
Вздохнув, я делаю шаг вперед и похлопываю его по плечу. — Ты заслужил отдых. Отдохни немного.
— Да, босс.
Виттория встает со стула и, склонившись над Тайни, целует его в лоб, словно он большой ребенок. — Я буду звонить каждый день и проверять, как ты.
Из моей груди вырывается недовольный звук, потому что ее губы касаются другого мужчины. Я знаю, что это всего лишь Тайни, но ревнивая часть меня не хочет делить ее ни с кем.
Тайни хихикает, и это вызывает у него боль в животе.
— Так тебе и надо, — бормочу я.
— Так ревниво, — поддразнивает Виттория, подходя ко мне.
Я протягиваю ей руку, и когда она прижимает свою ладонь к моей и наши пальцы соединяются, я говорю Тайни: — И забудь про нездоровую пищу.
Он тяжело вздыхает. — Да, босс.
Мы выходим из комнаты, и Большой Рикки идет прямо за нами.
Если бы у меня не было двух важных
