Хакеры (takedown) - Джон Маркоф

Роско зачитал Кевину текст служебной записки по телефону, но Кевина это не удовлетворило. Ему надо было увидеть документ собственными глазами, причем как можно скорее, не дожидаясь конца рабочего дня. Поэтому он настоял, чтобы Роско переслал ему этот пакет по факсу на номер одного копишопа в Сан-Фернандо.

Впоследствии Роско передал оставшийся у него экземпляр документа журналистам, и на первой полосе New York Times появился очерк, в котором пересказывалось содержание документа. И Роско не мог устоять, чтобы не приукрасить очерк словами о том, как они с Кевином заполучили этот экземпляр. Руководители телефонной компании подтвердили, что документ – не подделка, но признались, что не представляют себе, каким образом он мог попасть в руки хакеров.

Первый звонок из колледжа Пирса раздался в полицейском управлении Лос-Анджелеса 17 февраля 1988 года. Сотрудник службы безопасности колледжа сообщил, что начиная с 13 января два каких-то парня делают незаконные копии программных продуктов. В тот январский вечер Пит Шлеппенбах, преподаватель-инструктор по вычислительной технике, зашел в компьютерную лабораторию и увидел худенького паренька лет двадцати, прильнувшего к одному из терминалов, Шлеппенбах прямо оторопел от такой деловитости, с которой совершенно чужой человек чем-то занимался на служебном компьютере, над которым висело объявление: «Посторонние к компьютеру не допускаются». И уж совсем неграмотным надо было быть, чтобы не суметь прочитать объявления, которые сам Шлеппенбах прикрепил клейкой лентой к монитору: «Не выключайте этот терминал!» и «Студенты! Пользуйтесь этим терминалом лишь тогда, когда все остальные заняты!». Эти объявления закрывали почти весь экран, и незнакомый парень отклеил их и положил сверху на монитор. Шлеппенбах оторопело стоял рядом и раздумывал, кто это такой – студент или техник из Digital? Парень между тем начал преспокойно набирать что-то на клавиатуре. Тогда Шлеппенбах подошел к нему: – Что вы тут делаете? Парень взглянул на него снизу вверх:

– Да просто смотрю, – ответил он так, как если бы ничего предосудительного в его действиях не было. – Вы что, не видели объявления? Вы не наш студент? Парень пожал плечами.

– Нет, я не студент, но вот она сказала, что все в порядке, – и он, не поворачиваясь, кивнул головой в сторону студентки-лаборантки, работавшей в лаборатории.

Шлеппенбах велел ему уйти и подошел к лаборантке. Разрешила ли она незнакомцу сесть за терминал? Оказалось, нет. Незнакомый парень никуда не ушел, а уселся за другой терминал, где уже сидел еще один, по-видимому, его приятель, – очень тучный и неуклюжий на вид, немного старше худенького. Может, это техник из Digital? Он был целиком поглощен тем, что разворачивалось на экране, и вводил команды короткими, резкими рывками. Шлеппенбах направился к ним. Заметив его приближение, худенький ткнул своего приятеля в плечо, и тот взглянул на Шлеппенбаха. Он тут же снова повернулся к компьютеру, быстро ввел что-то с клавиатуры и встал, не дожидаясь, пока Шлеппенбах подойдет к ним. Упитанный парень заговорил первым. Дружелюбно и вкрадчиво он рассказал Шлеппенбаху, что он с приятелем стараются разузнать что-нибудь о том курсе, который Шлеппенбах читает в колледже по вычислительным сетям. Дружелюбный тон не уменьшил подозрительности Шлеппенбаха. Он растолковал, каковы требования к его курсу, и объяснил, как записаться на его лекции. Компьютерами же пользоваться запрещено, пока они не будут зачислены на его курс.

– Да-да, мы уже уходим, – ответил тучный парень, мгновенно утратив дружелюбие, – мы просто немножко разбираемся в системах Digital.

Когда они наконец ушли, Шлеппенбах подошел к терминалу, за которым они сидели. В накопителе оставалась не вынутая лента, и мигающий на накопителе огонек указывал, что на ленту производилась запись. Помимо Шлеппенбаха только одному человеку разрешалось устанавливать ленты для записи – это был другой инструктор. Шлеппенбах направился в аудиторию, где этот инструктор проводил занятие, и поинтересовался, работал ли он недавно на MicroVAX II – маленьком компьютере Digital Equipment. Инструктор покачал головой. Шлеппенбах быстро вернулся в лабораторию. Огонек на накопителе все еще мигал.

Шлеппенбах взял себе в помощь еще одного студента, чтобы выяснить, что произошло. Подойдя к терминалу, они ввели команду Show system; на экране появились имена команд, выполнявшихся на компьютере. Когда Шлеппенбах увидел программу с именем СР.СОМ, его охватила дрожь. Он прекрасно знал, что раньше такой программы здесь не было. Когда он вывел её на дисплей, выяснилось, что это простенькая программа в семь строк – стандартная процедура для копирования на ленту любых программ в компьютерной системе колледжа. Первым движением Шлеппенбаха было остановить ленту, на которую все еще велась запись, но потом он передумал. Процесс перезаписи длился сорок минут. Затем Шлеппенбах извлек бобину из накопителя и сразу обнаружил, что такой бобины в колледже раньше не было. Тогда он установил ее снова в накопитель и ввел задание отобразить на экране ее содержимое. На ленте были скопированы все файлы в системе до единого. Если бы он не спугнул тех двух парней, они унесли бы из лаборатории копии программных продуктов стоимостью двадцать тысяч долларов. Конечно, колледж от этого не сильно пострадал бы, но в глазах Шлеппенбаха это все-таки было воровство. На всякий случай он отнес ленту в запиравшуюся комнату, куда допускались только преподаватели.

9 февраля Шлеппенбах вошел в аудиторию, чтобы провести первое занятие по вычислительной технике. Каково же было его изумление, когда он увидел за последним столом тех самых двух парней, ухмылявшихся и постукивавших ручками по столу! Они записались на его курс.

Через два дня Шлеппенбах встретил Энн Делани – бывшую заведующую кафедрой вычислительной техники, ныне профессора. Едва он рассказал ей о происшествии с неопознанной бобиной, как она перебила его: – А это не Кевин Митник? Шлеппенбах посмотрел список своих студентов. Да, в списке числился Кевин Митник. Рядом стояла фамилия Ленни Ди-Чикко. Энн Делани выглядела совершенно подавленной. По ее словам, в 1982 году Митника исключили за незаконные операции с учебными компьютерами. Бед он принес немало. И она встревоженно попросила Шлеппенбаха предупредить всех, что Кевин Митник снова здесь.

Джим Блэк тоже кое-что слышал о Кевине Митнике. Этот сорокасемилетний детектив из Лос-анжелесского полицейского управления, специализировавшийся на компьютерных преступлениях, уже несколько лет регистрировал все те случаи, где мелькало имя Митника. Поэтому когда раздался звонок из колледжа Пирса, Блэк сразу догадался, что за этим кроется нечто большее, чем просто незаконное копирование программ. По его сведениям, Митник был не таков, чтобы ограничиться подобными мелочами. Блэк решил, что на этот раз Митнику и его приятелю пора на самом деле провести некоторое время в тюрьме. По-видимому, ничто другое не могло заставить этого парня отказаться от своей страсти совать нос в чужие компьютеры. И Блэк отложил все прочие дела, чтобы целиком сосредоточиться на Митнике.