Несносный босс (СИ) - Надежда Марковна Борзакова

Поехали. Сама убедишься.

Ты же не поверишь ему. Это вранье. Фотошоп. Подделка.

Ты же не поверишь ему…

— Хорошо. Поехали, — чужим голосом проговорила я.

Глава 23

Смартфон все пищал и пищал из-за снова и снова приходящих сообщений в мессенджер и я выключила звук. Дорога казалась бесконечной и с одной стороны это раздражало потому, что поскорее хотелось приехать в загадочный пункт “Б” и убедиться, что Дан солгал. А он солгал, это точно. Дима меня любит. Детей в будущем хочет, на свой дом откладывает. Да, у нас сложности, недопонимания, скандалы. Но у кого их не бывает? Все ссорятся. Это не означает нелюбви и наличия любовницы. Наоборот, если есть конфликты, то значит отношения еще живы. Чувства живы. Потому как в противном случае тратить нервы незачем, потому что уже плевать.

С другой же стороны… Пусть бы дорога и правда никогда не заканчивалась. Пусть бы мы вечно ехали в этой звенящей тишине по пустынной темной дороге. Тогда бы мне пришлось переживать то, что непременно придется, когда мы доберемся.

Если бы Тарновский солгал, то все ограничилось бы фото. Их можно подделать, а квартиру в которой “он с ней” — никак. Не двойника же создать в конце-концов.

Одно дело расставаться с мужчиной в своей голове. Многие из нас это делают, верно? После каких-то скандалов, каких-то разочарований сидят где-то и прокручивают в своей голове как все будет. Что скажет она, что ответит он. Как будут разъезжаться. Сколько она позволит себе горевать. Что будет делать дальше. Позволит ли ему все вернуть, если он этого захочет и что он должен будет сделать.

Потом, прокрутив все это в голове обычно, вспоминаешь хорошие моменты, которых обычно оказывается намного больше. А в такой момент кажется, что случившееся не стоит того, чтоб разрушать отношения. Что можно будет как-то разобраться, решить, договориться. И все снова будет хорошо.

Совсем другое, когда это происходит на самом деле… К такому невозможно подготовиться. Даже, если сама уже этого хочешь, то расставание все равно причиняет боль. А уж если все вот так…

Самый обычный двор, каких сотни в столице. Девятиэтажки, клумбы, теснящиеся возле парадных машины. Тарновский остановился, я сразу вышла наружу. Он следом. Указал рукой к какому парадному идти, а у меня словно ноги к асфальту приросли. Единственное, что заставило все же начать их передвигать, это понимание: если я устрою истерику то будет только хуже. Да, кажется, что хуже того, чтоб твой бывший узнал что тебе изменяет твой нынешний и повез тебя это доказать уже ничего не может быть. Но это не так.

Тарновский набрал какой-то код на домофоне и дверь открылась сама. Ну, конечно… Тот, кого он нанял шпионить за Димой, уж точно выяснил как это сделать, такое проще простого.

Ухоженное светлое парадное. Даже пальма в кадке в уголке на первом этаже у окна. Причем красивая, а не какой-то заморыш на последнем издыхании, как это обычно бывает.

Девятый этаж. Надежная, стильная дверь. Когда Тарновский потянулся к звонку, все мои силы ушли на то, чтоб не схватить его за руку и не попросить не делать этого. А потом не сбежать и не сделать вид, что ничего не было.

К двери подошли не сразу. Тарновский несколько минут жал на звонок.

— Кто?

Голос я не узнала. Наверное, мозг в шоке цеплялся за каждую соломинку. Самую тонкую, самую глупую.

Дверь открылась. На пороге Дима. Взъерошенный и в одних только боксерах.

Ошеломление на его пухловатом лице было таким явным, что в другой обстановке я бы засмеялась. Сейчас смешно не было.

— Зай, кто там? — пискнул из глубины квартиры женский голос.

— А-алена, — Дима подавился моим именем.

— Убедилась? — рыкнул Тарновский.

— Ах ты скотина! — кинулся на него Дима и сразу же был отброшен. Не удержав равновесие, он повалился на пол и заматерился.

Из полутемного нутра квартиры появилась девчонка. Та самая брюнетка с фотографий. Она завизжала, прижимая к тощей фигурке простыню.

А я просто развернулась и пошла обратно. Как биоробот, просто бездумно переставляя ноги. Когда Тарновский поймал меня за локоть, дала завести себя в лифт. А потом — усадить в машину и отвезти… Домой? Какой это дом? Это квартира, которую мы вместе сняли с Димой…

— Ален, может тебя в другое место отвезти? — впервые за всю дорогу нарушил молчание Тарновский.

— Нет.

Вышла из машины. Дошла до парадного, открыла дверь. Мысленно поблагодарила Тарновского за то, что не увязался за мной. Не стал ничего навязывать, никуда тащить.

Квартира. Здесь все по-старому. Так же, как было до того, как я узнала, что моя упорядоченная жизнь полетела к чертям. Интересно, как давно?

— Сволочь! — заорала я в темноту.

Из груди рвались рыдания. Из-за слез я плохо видела. Но это мне не помешало. Скинув с ног опостылевшие туфли, я бросилась в спальню. Открыла там окно настежь, а потом платяной шкаф. И принялась методично и планомерно выбрасывать на улицу Димины вещи. На заднем фоне кто-то всхлипывал и подвывал. Но это не могла быть я, я была спокойна и собрана. Я методично и планомерно избавлялась от всего, связанного с этим предателем.

Шмотки — ерунда. Дима к одежде относился прохладно. А вот в инструментах, которых полон дом, души не чаял. Потому особо удовольствие доставил звук, с которым они ударялись об асфальт за окном.

Дальше ноутбук. Дальше музыкальные колонки.

Я так увлеклась, что не заметила появления Димы.

— Ты что творишь, дура больная? — влетев в комнату, он схватил меня за плечи.

— Что я творю? Что я…, - захлебываясь слезами и соплями, орала я, отбиваясь сжатыми кулаками. — Это ты что натворил? Как ты мог? Сволочь! Мерзавец! Предатель!

В себя меня привела звонкая пощечина. Щеку обожгло огнем и я, потеряв равновесие от силы удара, повалилась на пол. Во рту стало солоно от крови.

Стало очень страшно. Я плохо переношу мужскую агрессию. Она меня дезориентирует и парализует. К счастью, сталкиваться с подобными проявлениями мне пришлось только раз. С Артемом. Теперь два…

Услышав дикий грохот, я зажмурилась и закрыла голову руками, съежившись на полу в позе эмбриона.

‍- Ты что… Ты руку на нее поднял, урод? — сквозь грохот пульса в ушах до меня донесся голос Тарновского.

А потом звук удара. И еще один. И еще. Отняв руки от лица, я увидела, что мужчины сцепились в драке в коридоре.