Как отравили Булгакова. Яд для гения - Геннадий Смолин

«Мораль и Догму» Пайка невозможно понять, не будучи хотя бы в общих чертах знакомым с мировой философской, религиозной, художественной и литературной традицией. Да и знакомство с ней отнюдь не гарантирует свободной ориентации в его фундаментальном труде, а уж о желании почитать на досуге нечто увлекательное можно просто забыть. Более того, чтение Пайка – труд, труд нелегкий, зачастую неблагодарный, но необходимый. Необходимый каждому человеку, стремящемуся не только расширить философский кругозор, но и приобщиться к истинам, которые лишь на первый взгляд кажутся непостижимыми, а в действительности буквально лежат на поверхности, сокрытые от наших взглядов вековыми наслоениями извечной человеческой глупости, догматизма, упрямства и лжи. Будучи сам человеком энциклопедически образованным, библиофилом, создателем и хранителем огромной библиотеки, ставшей для него фактически домом на протяжении последних лет его, Пайк составлял свой труд, полагая его главным делом своей жизни, а поэтому вложил в него все свои знания, всю душу. Отсюда и его стремление объять необъятное: представить в сжатом виде всю мировую эзотерическую традицию так, чтобы она была понятна человеку, не обладающему его образованностью и интеллектом».

Далее я выбрал наугад несколько дат и переписал их:

«30 000 г. до н. э. Первый иллюминат Граунд спускается, чтобы править Атлантидой – он является одним из тех «великих», кто пьет энергию живого человека.

1500 г. до н. э. Знаменательная дата: разрушение Теры. Этот исторический факт лег в основу легенды об Атлантиде.

Квадрант духа впервые зарегистрирован на территории Китая.

1119 г. н. э. Основание рыцарского ордена Тамплиеров в Палестине.

1167 г. н. э. Кафари держит совет под Тулузой».

А вот записи, относящиеся к более позднему периоду:

«1717 г. н. э. Основание Лондонской грандложи Дезагильерами. Зарождение современного масонства. Вольтер заключен в Бастилию.

1761 г. н. э. Император Китая запрещает тайные общества. Св. Жермен открывает химический завод в Голландии, идет на Россию и исчезает вместе со ста тысячами членов гильдии.

Доказательство его связи с Богами Тьмы.

1776 г. н. э. Первого мая Вейсхауптом учреждено общество иллюминатов. Ксену, один из «великих» из Маркаба, спускается, чтобы забрать тело Вейсхаупта (речь идет о том самом А. Вейсхаупте). Джефферсон встречается с человеком в черном, после чего пишет американскую Декларацию независимости».

Перечень событий показался мне бесконечным. Это был конгломерат сведений из области науки, политики, истории, излагаемых на основе религиозных, эзотерических,[14] экстратеррестриальных,[15] алхимических данных. Кто все это писал и зачем? Об этом я не имел ни малейшего понятия.

Перевернув страницу, я обнаружил записи другого рода – отрывки из «Старого Завета», снабженные комментариями, сделанные той же рукой, которая выписывала цитаты:

«1. Кто такие «Пожиратели душ»? Ведь, душа – пища присных Адама Вейсхаупта и иллюминатов? Кровь. Эктоплазма.

2. Разработан кровавый ритуал посвящения в иллюминаты. Иегова придает зверскому обряду жертвоприношения святость.

3. И возложит руку свою на голову жертвы своей и заколет ее у дверей скинии собрания; сыны же Аароновы, священники, покропят кровью на жертвенник со всех сторон.

4. И принесет он из мирной жертвы в жертву Господу тук, покрывающий внутренности, и весь тук, который на внутренностях.

5. И обе почки и тук, который на них, который на стегнах, и сальник, который на печени; с почками он отделит это.

6. И сыны Аароновы сожгут то на жертвеннике вместе со всесожжением, которое на дровах, на огне: это жертва, благоухание, приятное Господу.

Левит, глава 3».

Какое это отношение имело к Булгакову – непонятно. Может, розыгрыш? Тогда забавным это не назовешь. А ко мне? Я перевернул еще одну страницу и наткнулся на весьма странный рисунок. Я осмелился спросить, не может ли он, сотрудник Ленинской библиотеки, пролить свет на происхождение заинтересовавших меня записей.

– Дайте-ка взглянуть… Ммм… довольно старые, вам не кажется? – бормотал он, перелистывая рукопись. – Да, действительно любопытно… Кажется, я догадываюсь, что это может быть.

– Может быть… что? – пристал я к нему.

– Что вы говорите? – переспросил он, обратив ко мне удивленный взгляд, как будто недоумевал, почему я не собираюсь уходить. – Ах, да!.. Обратите внимание: если как следует приглядеться, то можно различить

дату: «1935 год». Разве не так?

Он протянул мне книгу. Я внимательно всмотрелся в страницу. Дата была видна отчетливо.

Мне хотелось выудить у него побольше информации – при упоминании о человеке в черном мое сердце бешено заколотилось. Но мой собеседник прекратил этот разговор. Я спросил, не отложит ли он для меня книгу до завтра, чтобы опять не пришлось тратить на поиски два часа. Библиотекарь согласился.

В ту ночь я, пришедши домой, работал до четырех утра, затем меня стал одолевать сон. Спал я урывками до тех пор, пока меня не разбудил звонок в дверь. Я заставил себя подняться с постели, с трудом пробрался через завалы книг и журналов, преодолел расстояние до входной двери и распахнул ее. За дверью стоял Хлысталов. Выглядел он, как чем-то встревоженный, внезапно разбуженный кот. В одной руке он держал неряшливо отпечатанную рукопись. Я выжидающе посмотрел ему в глаза. Взгляд у Эдуарда был рассеянный. Я спросил:

– Что вы думаете по поводу рукописи, Эдуард?

Познакомившись с первым манускриптом, я имел все основания предполагать, что и второй окажется неординарным и произведет впечатление на меня.

Но Хлысталов не выказал ожидаемых эмоций.

– Ничего, – ответил он, – разве что некоторые страницы – в ужасном состоянии. Измазаны черте чем. А бумага папиросная, с водяными знаками… Из архивов ОГПУ-НКВД, КГБ, ФСБ.

Я убрал со лба прядь волос. Они здорово отросли: в течение этих долгих недель я не обращал внимания на свою внешность. Решил, что как-нибудь позже обязательно подстригусь. Я извинился перед Хлысталовым за то, что вынудил его заняться столь сложным делом, как адресные поиски в архивах ОГПУ.

– Тут занятно рассказывается о СВР, о военной разведке СССР, – заметил экс-полковник. Я промолчал, чтобы не мешать ему развивать мысль дальше. – Если все это написано в нынешнем столетии, даю голову на отсечение, что автор знает о деятельности СВР не понаслышке.

Мне было известно хобби моего нового приятеля – расследование громких и загадочных убийств известных в России публичных людей.

Наконец дошла очередь до второй бандероли Э. Хлысталова, в которой были документы и показания привлеченных к дознанию рыцарей Тамплиеров.

Орден тамплиеров в Советской России

Tu estlaid, mait tuas dela physionomie.

Ты безобразен, но у тебя есть свое лицо.

В контексте утверждения новой коммунистической идеологии в 20-х и 30-х годах занесенное тамплиерство из Франции в Россию великим командором А. А. Карелиным оказалось таким же порождением русского духа, как и его анархическая стихия. В отличие от своих исторических предшественников, русские тамплиеры не создали, да, видимо, и не стремились создать организацию, которую тщетно старались найти следователи ОГПУ. За исключением молодежных студенческих кружков, «рыцари» стояли вне политики, не примыкали ни к каким партиям, занимаясь делом воспитания и совершенствования духовной и моральной структуры человека, его самосознания как основы для формирования нового человеческого общества и нового взгляда на окружающий мир, на человека и вселенную. Они были мистиками, а не материалистами, верили больше разуму, чем телу, и потому обращали свое внимание не на меняющиеся формы власти, а на те идеи, которые эти формы порождали. Они знали, что лечить следует не результаты, а причины заболевания общественного организма, и как истинные рыцари посвящали себя служению будущей России, которую провидели и в которую верили.

Совсем иной характер следствия открывается в архивно-следственных делах 1935-40 гг. На протяжении всего этого периода видны действия четко отработанной репрессивной машины, задачей которой было возможно быстрое принуждение к самооговору, влекущему за собой ВМН – высшую меру наказания, т. е. расстрел. Все, кого не удавалось подвести под ВМН, отправлялись в концлагеря: ссылка в этот период предназначалась только для совершенно непричастных к делу членов семьи, которым нельзя было ничего инкриминировать.