Алтын-Толобас - Акунин Борис Чхартишвили Григорий Шалвович

Фандорин покровительственно улыбнулся:

– Ну, это как раз совершенно очевидно.

Самоуверенная девица посмотрела на него с таким почтением (впервые!), что магистр поневоле приосанился. Налил из чайника воды, не спеша отпил, хотя жажда его совсем не мучила – просто хотелось потянуть прекрасное мгновение.

– Тот игнорамус – или те игнорамусы, кто заварил эту кашу, считают, что в письме Корнелиуса идет речь о легендарной Либерее, библиотеке Иоанна Четвертого. Слышала о такой?

– О библиотеке Ивана Грозного? Да, слыхала. В газетах пару лет назад кипеж был – мол, того и гляди отыщут, и тогда в России потекут молочные реки вдоль кисельных берегов, потому что в той библиотеке раритетов на миллиарды баксов. Какие-то там древние книги и манускрипты, которые стебанутый кровосос Ваня зачем-то куда-то заныкал. Она что, действительно существовала, эта библиотека?

Фандорин состроил скептическую гримасу и заговорил тоном заправского лектора:

– Я никогда специально не занимался этой темой, но основные факты помню. После того как турки в 1453 году захватили Константинополь, бесценная библиотека византийских базилевсов, унаследованная ими еще от римских кесарей и за тысячу лет изрядно преумноженная, досталась брату последнего императора морейскому деспоту Фоме. Он вывез библиотеку в Италию, а оттуда Либерея в составе приданого его дочери Софьи, вышедшей замуж за Иоанна Третьего, попала в Москву. Кстати говоря, «либерея» – это не имя собственное, а просто «собрание книг». Что с этими сокровищами произошло дальше, никто толком не знает. Дело в том, что московские государи той эпохи книг особенно не читали. Считается, что ящики с книгами были засунуты неразобранными в один из кремлевских подвалов и пролежали там много лет. При Василии Иоанновиче из Афона выписали книжника Максима Грека, чтобы он разбирал и переводил для государя какие-то древние книги – вероятно, те самые. Потом, уже при Иоанне Грозном, кто-то из пленных ливонцев якобы видел Либерею и даже составил ее описание. Это, пожалуй, последнее более или менее достоверное упоминание о царской библиотеке. А потом она бесследно исчезла. Большинство ученых считают, что библиотека либо была раздарена по частям, либо, что вероятнее всего, сгорела во время одного из многочисленных кремлевских пожаров. Но есть и энтузиасты, которые верят, что Либерея до сих пор хранится где-нибудь в забытом подземелье Кремля, Александровской Слободы или одного из почитавшихся Иоанном монастырей. За последние сто лет несколько раз затевали раскопки в Кремле, даже и при Сталине, но, разумеется, ничего не отыскали. Ну а уж Корнелиус фон Дорн и подавно к Иоанну Грозному отношения иметь не мог – он ведь жил на целый век позже. Нет, в письме речь идет о какой-то другой «Ивановой Либерее». Эти твои кладоискатели – невежи и дилетанты, они пали жертвой заблуждения.

– За лекцию спасибо, – ответила на это Алтын. – Похоже, что фенька про библиотеку и правда туфтовая. А вот к невежам и дилетантам на твоем месте я отнеслась бы посерьезнее. Как бы ты сам не пал жертвой их заблуждения. Мы ведь с тобой не знаем, до какой степени у них на этой Либерее поехала крыша – похоже, совсем соскочила со стропил. Допустим, один из них – Большой Coco. Но есть и кто-то другой, с которым Coco бодается и на которого трудился покойный Каэспешник…

Она включила чайник, наполнив его нефильтрованной водой прямо из-под крана (Николас поежился, но промолчал), и упорхнула в комнату.

– Не ходи сюда, я переодеваюсь! – крикнула она через открытую дверь. – …Значит, так. Сейчас выпьем чаю, жрать всё равно нечего, и я мылю в редакцию. Попробую выяснить, что за фрукт этот твой Каэспешник. Точнее, уже сухофрукт, потому что после встречи с абреками Большого Coco он вряд ли остался в лоне живой природы. А ты, историк, сиди тихо, шевели мозгами. Может, еще что-нибудь из письма выудишь. В холодильнике полный дзэн, придется потерпеть. Считай, что ты в стране Третьего мира, где свирепствует голод. Я на обратном пути заскочу в магазин, чего-нибудь прикуплю. Смотри: на улицу ни ногой. И к окнам не подходи.

Через минуту после того, как стремительная лилипутка, не присаживаясь, в два глотка выпила чашку кофе, Николас остался в квартире один. Тоже попил кофе (без сливок и сахара), рассеянно сжевал горбушку черствого хлеба, щедро оставленную хозяйкой, и стал, как ведено, шевелить мозгами. Кажется, общий контур событий начинал понемногу прорисовываться сквозь туман.

Кто-то – назовем его господин Икс – узнал о документе из кромешниковского тайника. Заинтересовался упоминанием об «Ивановой Либерее», вообразил, что речь идет о мифической библиотеке Ивана Грозного и что в ополовиненном письме содержится ключ к этому бесценному сокровищу. Вернее, фрагмент ключа, потому что левая часть письма отсутствовала. Не было в кромешниковской половине и подписи, так что зацепиться Иксу было не за что.

Прошло три года, и господин Икс откуда-то узнал о статье некоего британского историка, которая сразу же заставила вспомнить кромешниковскую находку. Икс сопоставил факты, свел воедино первые строчки письма, процитированные в английской статье и убедился, что найден недостающий фрагмент «пропавшей грамоты». Дальнейшие намерения Икса очевидны: он решил выманить англичанина в Москву и завладеть недостающей половиной.

Кто же такой этот Икс?

Не историк – это понятно. Ученый не стал бы красть и подсылать убийц. Ну, а кроме того, ученый знал бы, что библиотека Ивана Грозного – давно разоблаченный вымысел. Не говоря уж о том, что послание фон Дорна составлено ста годами позже.

Это бандит, человек из русской мафии. И это пока всё, что можно о нем сказать. Дальше углубляться не стоит, иначе можно прийти к ошибочным выводам – слишком мало информации. Кто именно стоит за историей с письмом Корнелиуса, лучше пока оставить за скобками. Вместо этого нужно заняться самим документом.

Тут одни вопросы.

Почему Корнелиус написал письмо? Зачем разрезал его пополам? Почему одна половинка осталась в Кромешниках вместе с золотым медальоном и хрустальным будильником (вещами, которые, судя по всему, капитану были особенно дороги), а вторая половинка оказалась в фамильном ларце Фандориных? Куда делся капитан после мая 1682 года? Почему не добрался до своего клада сам? И что там все-таки было, в этом кладе? Понятно, что не библиотека Ивана Грозного, но все-таки «либерея», какие-то книги.

Николас чувствовал: ему не хватает совсем чуть-чуть, чтобы дотянуться до далекого предка. Если б только Корнелиус дал хоть самую крошечную подсказку! Но капитан молчал. Он был близко, Николас видел, как во мраке сереет его неподвижный силуэт – в кожаном колете, в круглом шлеме, со шпагой на боку. Капитан и рад был бы шагнуть навстречу своему потомку, но мертвые этого не могут. Николас должен был преодолеть расстояние сам. Только вот как это сделать?

Он перечитал грамотку несколько раз подряд. Что за мертвые кости, которых может испугаться Никита? И почему бояться надо не их, а какого-то Замолея, прикрытого рогожей? Что такое «Замолей»?

Увы, инстинкт подсказывал магистру, что секрет Корнелиуса относится к разряду тех тайн, которые Время хранит особенно ревниво и просто так не выдаст.

Конечно, интересно было бы заняться поисками фондорнова тайника. Дом в тринадцать окон, разумеется, не сохранился, да и место, где он стоял, отыскать вряд ли удастся, так что клад навсегда утерян. Однако в процессе поисков можно было бы хоть как-то прояснить картину. Быть может, удастся выяснить, какое собрание книг во времена Корнелиуса могли называть «Ивановой Либереей». Ведь в Московии XVII века все книжные собрания были наперечет, тут явно мог обнаружиться какой-нибудь след. Возможно, речь идет о библиотеке самого Матфеева, известного книжника. Считается, что после падения всемогущего министра она была разворована. А вдруг боярин успел ее припрятать и служилый иноземец Корнелиус об этом знал? Вот это была бы сенсация!