Закат Западного мира. Очерки морфологии мировой истории - Освальд Шпенглер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
887
Dieterich. Byz. Charakterköpfe. S. 54: «Слушай же, раз ты желаешь получить от нас ответ. Павел сказал: „Иных Бог поставил в церкви апостолами, других пророками“. Про императоров же он ничего не сказал. – Даже если нам повелит ангел, мы его не послушаем; так насколько же меньше можем мы послушаться тебя!»{757}
888
С. 835.
889
Huart. Geschichte der Araber I. 1914. S. 299.
890
Krumbacher. Byzant. Literaturgesch. S. 969.
891
К последующему – Krumbacher. S. 969–990; Neumann С. Die Weltstellung des byzantinischen Reiches vor den Kreüzzugen. 1894. S. 21 ff.
892
Krumbacher. S. 993.
893
И гениальный Маниак, провозглашенный армией на Сицилии императором и погибший в 1043 г. во время похода на Византию, был наверняка турком{758}.
894
1785–1580 гг. К последующему – Meyer Ed. Gesch. d. Altertums I, § 298 ff.; Weill. La fin du moyen empire égyptien, 1918. To, что верно именно указанное Мейером начало периода в отличие от даты по Питри (1670), уже давно доказано на основании толщины раскопанных слоев и темпа развития стиля, в том числе и минойского, а здесь удостоверяется также и сравнением с соответствующими отрезками других культур.
895
С. 923 сл.
896
Erman. Die Mahnworte eines ägyptischen Propheten, Sitz. Preuβ. Akad. S. 804 ff.: «Высшие должности упразднены, земли царства завоеваны немногочисленными неблагоразумными, и советы древнего государства образуют дворы выскочек; управление прекратилось, акты уничтожены, все социальные различия сметены, суды попали в руки черни. Благородные люди голодают и ходят в лохмотьях; их детей расшибают о стены, и вышвыривают мумии из гробниц; ничтожные становятся богатыми и кичатся во дворцах своими стадами и кораблями, которые они забрали у законных владельцев; бывшие рабыни произносят громкие речи, и чужеземцы чувствуют себя вольготно. Грабеж и убийство правят бал, города опустошаются, общественные здания сжигаются. Урожаи падают, никто больше не думает о чистоплотности, рождения становятся редки; „ах, если бы человеческий род пресекся!“»{759}. Вот картина поздней революции крупного города – неважно, эллинистической (с. 931 сл.) или же происходившей в 1789 и 1871 гг. в Париже. Это толпы мировой столицы, лишенные собственной воли орудия честолюбия своих вождей, сравнивающие с землей все остатки порядка, желающие видеть в окружающем их мире хаос, потому что они несут его в себе. Вызываются ли эти циничные и безнадежные попытки чужеземцами, как те, что совершались гиксосами и турками, или же рабами, как Спартак и Али, требовали ли здесь передела собственности, как в Сиракузах, или несли перед собой книгу, как «Капитал», – все это одна лишь поверхность. Совершенно безразлично, какие лозунги разносит ветер, если в это время топоры вышибают двери и раскраивают черепа. Уничтожение – вот что является здесь настоящим и единственным побуждением, а цезаризм – единственным результатом. Мировая столица, этот пожирающий землю демон, привела в движение своих лишенных корней и будущего людей; уничтожая, они умирают.
897
В папирусе говорится: «народ лучников со стороны». Это варварские наемные войска, к которым присоединилось собственное молодое воинство.
898
Достаточно одного взгляда на негритянское государство в Ираке и «одновременные» попытки Спартака, Сертория, Секста Помпея, чтобы получить представление о количестве представлявшихся возможностей. Вейль предполагает следующее: 1785–1765 гг. – распад державы, узурпатор (генерал); 1765–1675 гг. – много мелких властителей, в дельте совершенно независимых; 1675–1633 гг. – борьба за единство, прежде всего государи Фив с постоянно растущими численно сторонниками из зависимых от них правителей, в том числе гиксосами; 1633 г. – победа гиксосов и поражение фиванцев; 1591–1571 гг. – окончательная победа фиванцев.
899
Как воодушевляющая идея он может сохраняться и дальше; в действительности же он больше никогда не будет применен.
900
Ср. названную в сноске на с. 951 работу Питона.
901
История III, 81.
902
Так что сюда относится также и американская конституция, чем только и объясняется удивительное благоговение, которое испытывает в ее отношении американец, даже когда он ясно сознает ее несовершенство.
903
Цезарь прекрасно это понял: «Nihil esse rem publicam, apellationem modo sine corpore ac specie» [«Республика – ничто, одно только название, ни тела, ни вида» (лат.)] (Светоний. Цезарь, 77).
904
С. 557 сл.
905
В речи за Сестия Цицерон указывает на то, что на плебисцитах присутствует по пять человек от каждой трибы, которые к тому же на самом деле принадлежат к другой трибе. Однако и эти пятеро приходят сюда лишь для того, чтобы продаться власть имущим. А ведь пятидесяти лет не прошло с тех пор, как массы италиков отдавали жизнь за это самое право голоса.
906
И что весьма примечательно, также и Эд. Мейер в своем шедевре «Монархия Цезаря», единственном посвященном этому времени труде, поднимающемся на уровень государственного мышления (и еще раньше этого – в статье об императоре Августе. Kl. Schr. S. 441 ff.).
907
«О государстве» – предназначенный для Помпея меморандум от 54 г.
908
С. 924 сл.
909
С. 943.
910
«На „Сон Сципиона“» VI, 26, где богом назван тот, кто управляет государством так, quam hunc mundum ille princeps deus{760}.
911
Не случайно Брут, стоя подле трупа, выкрикнул имя Цицерона, как и то, что Антоний выделил этого последнего как идейного вдохновителя содеянного. Однако «свобода» не означала ничего, кроме олигархии нескольких семей, ибо толпе давно уже прискучили ее права. Само собой разумеется и то, что рядом с духом за содеянным стояли также и деньги, крупная римская собственность, усматривавшая в цезаризме конец своего всесилия.
912
Даосизм, напротив того, поддерживался, потому что проповедовал уход от всякой политики. «Желаю видеть рядом только толстых», – говорит Цезарь у Шекспира{761}.
913
Тацит этого уже не понимал. Он ненавидит этих первых цезарей, потому что они всеми мыслимыми средствами обрушивались на ползучую оппозицию в его окружении, оппозицию, которой, начиная с Траяна, больше не существовало.
914
С. 853 сл.
915
