Время твари. Том 1 - Роман Злотников

— Уходить надо, — глотая слезы, всхлипывал юноша, — бежать мне надо отсюда! Не гожусь я тут… Страшно… Как он меня, а? Его сиятельство-то?.. А теперь и вовсе жизни лишит!..

Рут гладила его по голове, по плечам, стараясь не касаться изуродованной пытками спины.

— Добрая Нэла не оставит нас, — приговаривала женщина. — Добрая Нэла все образует… хорошенький мой мальчик, ты не бойся!..

— Я ж не хотел ничего им говорить! Ничего не хотел! Но этот… он как на меня глянул, как будто на душу надавил… из меня слова сами вылезли, как… зеленое дерьмо из гусеницы раздавленной!..

— Да рази ж тебе бояться нужно? — кажется, совершенно искренне удивилась Рут. — Ты правильно все сделал, мальчик мой. Это ж государевы люди! Они ж волю его величества выполняют!

Тор рывком отстранился от нее.

— Да какого величества-то? — воскликнул он, но, тотчас же заозиравшись, приглушил голос. — Король ведь, по всему выходит, ненастоящий! Маг он, магическим своим искусством, видно, престол захватил! Настоящий король, Ганелон-то — мертв! Убит!

— Этих дел я не понимаю, — женщина снова потянулась к милому. — Короли и графья — они как боги. Вершат, что хотят, а нам молчать нужно и господского слова слушаться.

— Вот его сиятельство Боргард твои слова и послушал бы! — внезапно озлился Тор. — Помолчала бы… Ведь и впрямь ничего не понимаешь… темная баба!

Он вскочил и с истерической резвостью вскарабкался на валун. И довольно долго стоял, глядя в сторону Орлиного Гнезда.

— Они вошли в замок, — упавшим голосом проговорил Тор. — Я видел: ворота открывались! Его сиятельство пустил их в замок. Теперь — все…

Рут, все еще сидя, подняла полные белые руки, чтобы убрать волосы. Страх уже отпустил ее. Сейчас ей очень хотелось, чтобы милый наконец успокоился. Чтобы он спустился к ней, чтобы все стало, как было всегда, когда они оставались только вдвоем.

— Королевские посланники и его сиятельство сами обо всем договорятся, — проговорила она мягко. — Нам, простым людям, думать об этом незачем.

Тор грязно выругался. Первый раз услышала Рут, как с его пухлых молодых губ сорвались ругательства.

— Дура! — крикнул мечник. — Неужто непонятно? Его сиятельство сейчас этих гвардейцев с потрохами сожрет! У него в гарнизоне больше двух сотен воинов! Да, с потрохами сожрет, а магов на закуску оставит! И что он с ними сделает — представить страшно! Как тут у вас магов не любят, я уже понял! А уж потом… Потом и мне придет черед расплачиваться за то, что запрет нарушил!..

Тор вдруг прекратил орать и устало опустился на валун, свесив ноги.

— Истинно, Харан меня попутал сюда идти, — негромко выговорил он. — Я ж вовсе не собирался в эти… проклятые горы! Я на восток хотел… Там, говорят, драгоценные камни, которые у нас пуще золота ценятся, просто на земле валяются, а местные жители голые все как один, и бабы ихние тоже… Потому что из-за тамошнего горячего солнца одежда вовсе не нужна. Этими вот камнями орехи колют, истинной стоимости камней не зная… Денег у меня не было, голодал я в Арпане. Всего и добра-то — меч один. Хотел уж продать его, а тут рыцари подвернулись. Увязался с ними оруженосцем, заплатить обещали хорошо, и… вон оно как все вышло! О милосердная Нэла и небесный отец Вайар, что же мне теперь делать? Сколько стран я еще не исходил, скольких чудес не видел!.. Сложу здесь свои косточки… Как страшно-то здесь у вас, как неуютно!.. Не гожусь я сюда… — снова повторил Тор.

Поднявшись с земли, Рут подошла к милому и обняла его колени. Тор оттолкнул ее так сильно, что она упала. Но женщина, встав, снова прильнула к коленям юноши, подняв к нему растерянное лицо. Она будто не поверила, что он сделал это.

Тор, отвернувшись, смотрел вдаль. Видно, очень хотелось ему сбежать отсюда, но страшила парня перспектива снова услышать внезапный вой огров и снова очутиться в их лапах, уже не имея ни малейшей возможности бежать.

Прошло около часа в мучительном ожидании неизвестно чего. Рут несколько раз пыталась заговорить с милым, но тот упорно молчал.

Давно уже стемнело, и смолкла деревня, и погасли в ней огни.

— Наверное, его высочество сейчас тешится с плененными гвардейцами, — произнес вдруг Тор осипшим от долгого молчания голосом.

…И вдруг чудовищный грохот сотряс весь мир. Тор подпрыгнул на валуне, моментально оказавшись на ногах. Рут отлетела от него. В следующее мгновение оба замерли в неестественных позах, будто заколдованные небывалым зрелищем. Прямо над Графской башней, освещенной огнями факелов, прикрепленных к стенам, сгустилась, ворча, туча чернее ночной темноты и оттого явственно видимая. Из тучи ринулись к земле пламенные струи, извиваясь словно живые. Спустя крохотный промежуток времени, за который человек успел бы разве что моргнуть, струи пылающим коконом обвили Графскую башню и сжали ее!

Жуткий треск качнул расцвеченную огнями ночь. Башня обрушилась грудой камней — как ее и не было, и столбы пыли на миг притушили обжигающее сияние пламени.

Но только на миг.

Над стенами замка один за другим стали вспухать багровые огненные шары — вспухать и тут же лопаться мириадами красных брызг. С диким свистом полетели из замка какие-то темные сгустки — один, другой, третий… Много, очень много — точно ошалевшие пчелы из подожженного улья. И ночь умерла. Вокруг стало светло, будто днем. Рут и Тор безмолвно смотрели, как шатались, теряя камни, башни замка. Как сотни лет защищавшие замок стены во многих местах пошли трещинами, как хлестал сквозь эти щели (словно кровь из разбитых зубов) ослепительный красный свет.

И вдруг все стихло. Кошмар прекратился так же внезапно, как и начался. Только обожженное небо над тем местом, где еще минуту назад величественно возвышалась Графская башня, пульсировало кровавым бесформенно-округлым пятном. Да пылали все крепнущим пламенем верхушки сторожевых башен.

— Милосердная Нэла… — выдохнула Рут.

Люди в деревне, видно, тоже очнулись от оторопи. Пронзительный женский крик взметнулся к изуродованным небесам. И тут же отозвался на него басовитый рев насмерть перепуганного какого-то мужчины. А потом крики слились в единый, раздирающий душу вой.

— Маменька… — прошептала Рут. — Маменька! — крикнула она в полный голос.

Подобрав подол юбки, женщина кинулась в сторону деревни. Но, пробежав несколько шагов, остановилась, обернулась к окаменевшему Тору. Лишь упал на юношу ее взгляд, как он, вздрогнув, ожил. И без слов бросился за женщиной — должно быть, непереносимо страшно показалось оставаться ему в эти ужасные минуты одному на пустынном берегу Ледяной речки.