Битва за Ленинград - Дмитрий Сергеевич Филиппов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С 12 июля артиллерийские части и соединения Ленинградского фронта приступили к систематическому разрушению немецких узлов обороны. 17 июля подключилась артиллерия Волховского фронта.
Для «волховчан» операция началась 22 июля после мощной полуторачасовой артиллерийской подготовки. Практически следом перешли в наступление бойцы 67-й армии генерала М. П. Духанова.
В полосе наступления 67-й армии Ленинградского фронта две дивизии атаковали немцев в районе Арбузова, а еще одна (43-я стрелковая) — чуть западнее Синявина. Оборону 121-й и 23-й дивизий вермахта частично удалось взломать, но Линдеман, умело используя подвижные группы, усилил проблемные участки резервами, и наступление забуксовало. Развить успех не удалось.
43-я стрелковая дивизия снова уткнулась в Синявинские высоты. Их обороняли солдаты 11-й пехотной дивизии вермахта. Яростные бои разгорелись за высоту 43,3. Она несколько раз переходила из рук в руки, но в конечном итоге немцы бросили на усиление обороны части 21-й пехотной дивизии, и высота осталась под их контролем.
К августу бои стали затухать.
Что происходило тогда на полях сражений, трудно себе представить. Редкие, скупые воспоминания участников битвы поражают сухой жестокостью. Из воспоминаний ветерана 63-й гвардейской стрелковой дивизии Н. С. Мясоедова: «Мгинская операция для нашей дивизии была самой тяжелой. В этих боях, с 22 июля по 4 августа 1943 года, мы потеряли половину людей, а пехота вообще — 80 процентов личного состава. С артиллерии собирали поваров, писарей, слесарей — всех отправляли в пехоту. Из нашего дивизиона на пополнение в пехоту послали 41 человека. Это была самая жестокая, кровопролитная операция. Наша пехота была выбита и немецкая пехота была уничтожена»[132].
Вспоминает генерал Б. В. Бычевский: «Кто из воинов, сражавшихся летом 1943 года под Ленинградом, не помнит Синявинских болот!.. Даже ночью тебя мутит от зловонных испарений, от смрада непрерывно тлеющего торфа. За неделю преют и расползаются на солдатах гимнастерки. Узкие тропы между квадратами торфяных выемок пристреляны минометами противника. Здесь нередко гибнут и санитары, выносящие раненых: они не могут быстро бежать. Здесь артиллеристы тащат орудия на руках. Я видел, как одно из них ушло в болото на четыре метра. Что же здесь делать танкам, хотя они и даны для боя»[133].
«Чертовы высоты», «проклятые болота» — какими только эпитетами не награждали тогда, в дни войны, солдаты и военачальники эти гиблые места. Полчаса на машине от Ленинграда. Высота холмов — не более 50 метров. И целый месяц вокруг них топтались, бились, ходили в атаку, откатывались советские полки и дивизии. Одни части сменяли другие, и все безрезультатно.
«Фактически здесь было всего две высоты, известные под номерами 43,3 и 57,2, — рассказывает [командир поискового отряда „Меридиан“] Максим Чичварин. — На первой из них находится теперь птицефабрика, на другой — мемориал „Синявинские высоты“. С фабрикой — интересная история. Она открылась года два назад, а до этого, согласно закону [№ 4292 „Об увековечении памяти погибших при защите Отечества“], они обеспечили проведение поисковых работ на месте будущего строительства. Три года там работал поисковый отряд „Уголек“, и каждый сезон по 1,5–2 тысячи бойцов поднимали с этой высоты… Когда после поисковиков сюда пришли экскаваторы и стали копать котлованы, начал твориться настоящий кошмар. Говорят, многие строители просто отказывались тут работать. Представьте: едет трактор, толкает перед собой землю, и перед ним снаряд крутится»[134].
Высота 43,3 несколько раз переходила из рук в руки. С нее корректировщикам открывалась лучшая перспектива на железнодорожную ветку Шлиссельбург — Ленинград. Но были и другие высоты, за которые также велись кровопролитные бои. Один из таких боев вошел в историю под названием «ночная атака 106-го саперного батальона».
Подготовка саперов 106-го отдельного моторизованного инженерного батальона к предстоящему бою велась тщательно. Они тренировались осуществлять скрытное сосредоточение для атаки, готовились к траншейному бою. Батальон довооружили автоматическим оружием. Была тщательно изучена местность, где предстояло действовать. Правда, численность атаковавших саперов батальона Соломахина составляла всего около 230 человек.
Рассказ о действиях советских саперов начнем с изучения немецких документов. В журнале боевых действий 11-й пехотной дивизии сказано, что около часа ночи с 11 на 12 августа противник силами до 150 человек ворвался в немецкие траншеи на участке «Обрыв». 23-й пехотный полк провел за день три контратаки, но выбить русских так и не смог.
Вечером 12 августа немцами был брошен в бой 561-й штрафной батальон. Его усилили огнеметчиками из саперного батальона дивизии и батареей штурмовых орудий. Немецкая контратака началась в 23.30, бой продолжался около полутора часов. К половине второго ночи 13 августа исходное положение было восстановлено.
Документальным подтверждением печального итога боев 12–13 августа 1943 года служат материалы расследования, хранящиеся сейчас в Центральном архиве Министерства обороны Российской Федерации. Здесь приведем выдержку из записки начальника политотдела 67-й армии от 14 августа 1943 года:
«„К 9 утра [12 августа] удерживался небольшой участок около 100–150 метров, за день были введены подразделения 128 сд в количестве 309 человек (143 винтовки, 104 автомата), многие бойцы не дошли до места боя, т. к. попали под огонь противника. Всеми подразделениями командовал командир 741 сп Рогачев.
Последняя контратака была отбита в 20 ч. После этого было решено, что все спокойно и немцы больше в атаку не пойдут. Рогачеву направили еще 85 человек. Однако в 23 ч противник открыл артиллерийский огонь, который нарастал по силе. В результате вышли из строя все командиры и наши части начали отход с высоты. К 3 часам отход завершился. Мер по предотвращению отхода принято не было“.
Получается, батальон саперов поставленную задачу в полном размере выполнить не смог. Опорный пункт не был захвачен полностью. Из-за несогласованных по времени действий саперов и пехоты люди Соломахина вовремя не получили подкреплений.
Саперам удалось какое-то время продержаться на захваченных позициях, в том числе и за счет того, что артиллерия 67-й армии буквально засыпала немцев снарядами и минами. За 12–13 августа два артиллерийских полка, батальонная и полковая артиллерия выпустили по противнику 16 000 мин различных калибров и почти 9000 артиллерийских снарядов»[135].
Девятого сентября в штабе Говорова состоялось совещание командования Ленинградского фронта. Перед начальниками родов войск фронта была поставлена задача организовать, скрыто от противника, переброску частей усиления из 67-й армии, действовавшей на левом фланге обороны Города, в полосу наступления 42-й армии под Пулковские высоты. Так началась подготовка к операции по полному освобождению Ленинграда от блокады.
По замыслу Говорова, войска Ленинградского фронта должны были двумя сходящимися ударами прорвать оборону немцев. Первый удар приходился в полосе действия 42-й армии со стороны Пулковских высот на Красногвардейск (Гатчину). Второй удар, который должен был стать полной неожиданностью для немцев, должна была
