Месть мажора (СИ) - Лоренц Катя

— Ну, так что? Поехали?

— Ты сейчас в травмпункт поедешь, если не свалишь отсюда, — спокойным голосом говорит Кирилл, но от его голоса у меня холодеют руки.

— Прости, мужик, — мой несостоявшийся ухажёр встаёт и осторожно ставит стул на место.

Я напрягаюсь, когда Кирилл хватает его за шкирку и уводит. В памяти мелькают воспоминания, как Кирилл сломал пальцы однокурснику, за то, что он лапал меня. И когда он возвращается, осматриваю его, нет ли крови.

— Он хоть живой? — спрашиваю, не подумав. Кирилл улыбается.

— Живой.

— Покалечил?

— Геля, успокойся. Я его охраннику передал. — Слишком громко выдыхаю. — По твоему, я совсем отмороженный?

— Но именно так ты поступал два года назад.

— Что сказать. Я изменился. Теперь я не мараю руки о всякое быдло, просто нанимаю киллера, — по его улыбке понимаю, что шутит. И улыбаюсь в ответ.

Он привозит меня домой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Поднимешься?

— Миша уже спит. Спасибо за вечер, Ангелина, — дёргаю за ручку, хочу выйти. Передумываю. Повернувшись, нежно целую его. Он шокирован, кажется, не ожидал, что я сама сделаю первый шаг.

— Спасибо, — улыбаюсь ему в губы.

Домой лечу. Мама Света встречает меня. Обнимаю её. У меня вообще настроение обнять весь мир.

— Спасибо, что посидела с Мишей.

— Я смотрю, свидание хорошо прошло? — киваю, подхожу к комнате, осторожно открываю дверь, смотрю на спящего сына. Он так и продолжает спать с машинкой, которую подарил Кирилл.

Глава 65

Геля

Следующую неделю занималась салоном. После того, как Кирилл вправил мозги Андрею, меня перестали донимать различные службы. Появились новые заказы. Я смогла вовремя рассчитаться с сотрудниками.

Миша продолжил посещать садик. У него появились друзья. И девочка, с которой он поделился машинкой и заступился за нее.

Иногда я не успевала в сад, и сына забирал Кирилл. Самое удивительное — Кирилла принял мой отец.

Однажды я пришла с работы, а они сидят на кухне, обсуждают футбольный матч. Иногда мы гуляли втроем.

Выхожу из салона, я сегодня опять позже обычного. Вижу машину Кирилла, он сигналит мне. Я сажусь внутрь.

На заднем сиденье сидит Миша, повернувшись, целую его. — А меня, — наигранно-обиженно говорит Кирилл. Кровь приливает к коже. Но я целую его, слегка задерживаюсь, вдыхаю будоражащий парфюм.

— Мам, — спрашивает Миша. — А почему папа не живёт с нами?

— Да, мам, — воркует нахал. — Почему? Переезжай ко мне. У меня большая квартира, у Миши будет своя собственная комната, — вот же ж! Мужчины! Сговорились!

Смотрю на Кирилла, сузив глаза, и поджав губы.

— Мы с тобой говорили уже. Я не готова!

— К чему тебе готовиться? Собирай вещи и поехали. Можем и так, налегке. Я куплю все новое, — Миша радостно хлопает в ладоши.

— Да! Переезжаем!

— Не сегодня сынок.

— Почему? — как ему объяснить, что нужно сначала решить с разводом, что я боюсь опять довериться Кириллу. Боюсь, что он не изменился, и все будет, как прежде.

— Я подумаю. Хорошо?

— Только недолго! — даёт напутствие не по годам умный сынок. Смеюсь. Но подумать действительно есть о чём.

Миша привязался к Кириллу. И хоть он видит его каждый день, всё равно скучает. Странно, что про Андрея, с которым прожил всю свою маленькую жизнь, не вспоминает.

Вопросы крови — самые сложные вопросы в мире. Их будто тянет друг к другу.

Кирилл провожает нас до квартиры. Миша убегает к бабушке.

— Останешься? Мама Света приготовила ужин?

— Прости, Белка, — он обнимает меня за талию, притягивает к себе. — Я обещал отцу, что заеду к нему, — мне становится грустно, я надеялась, что мы проведем несколько часов вместе.

Он нагибается и целует. Меня будто окунают в кипящую лаву, я выдыхаю стон ему в рот. Скребу ногтями по волосам, прижимаюсь ближе. Кирилл с трудом разрывает поцелуй, упирается лбом в мой.

— Думай быстрее. С каждым разом мне все тяжелее уходить от тебя.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Три дня Кирилл не появлялся у нас. У меня пропало настроение, вдохновение. Эскизы получались из рук вон плохие. Мусорная корзина была до отказы забита скомканными листами. По ночам снились наши поцелуи и бурное продолжение.

Наверное, ему надоело иметь дело с несговорчивой, почти разведенной женщиной. Тем более, вокруг вьются легкодоступные красавицы, которых только помани пальчиком, и они побегут.

От этих мыслей сердце сжалось. Может, стоило дать нам шанс? Довериться в последний раз и не думать о возможных последствиях?

Мама позвонила, сказала, что они забрали Мишу из садика пораньше, и едут на выходные. Их пригласили друзья в Питер. Там будут их внуки, Мишины одногодки.

Весёленькие выходные предстоят. Я уже и не помню, когда проводила их вот так. Одна.

Закрывая салон, думала о выходке родителей. Вот так просто взяли и увезли. Ещё утром не было и речи об этом.

Повернувшись, увидела Кирилла. Он стоял возле машины, прислонившись к капоту и скрестив руки на груди.

Помимо воли, на лице появилась улыбка, сердце радостно забилось в груди.

— Садись. Подвезу, — он кивнул на машину, открыл передо мной дверь. В серых глазах плясали веселые искорки, он украдкой бросает на меня взгляд, кончики губ норовят подпрыгнуть вверх. Засмотрелась. И не сразу поняла, что мы едем не ко мне домой.

— Что происходит? Куда ты меня везёшь?

— Скоро увидишь.

— Это похищение?

— Возможно.

Шлагбаум поднялся, мы заехали во двор.

— Зачем ты привез меня к себе домой?

— Просто в гости.

Вылезая из машины, вложила свою ладошку в его. По телу пробежал электрический разряд. В лифте Кирилл не делал вроде ничего такого, просто держал мою руку в своей, и рисовал большим пальцем узоры на ладони. Эти простые касания доводили до исступления.

Я не маленькая, понимаю, зачем решил устроить ужин у себя дома, а не в ресторане.

— Родители для этого увезли Мишу?

— Это была идея Светланы. Она говорила, что порой ты бываешь упертой. И тебя нужно подтолкнуть.

Я разволновалась. Все же я отвыкла от него. Будет ли это так же хорошо, как раньше? Или я пойму, что все не то, и тогда даже видеть его не смогу?

А как же в таком случае Миша? Вдруг близость только все испортит?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Кирилл открыл дверь квартиры.

— Ты слишком много думаешь, Геля, — хриплым голосом сказал он, поглаживая скулы подушечками пальцев. По телу разливалось тепло. Хотелось потереться о них, как кошке. Он коснулся губ, проводя по ним языком, прикусывая губу. Поцеловал сначала нежно, потом напористо. Все мысли вылетели из головы, просто чистый лист.

Я ответила ему. Кирилл подхватил под колени, я взмыла вверх. Мы продолжали целоваться, как сумасшедшие. Оголодавшие, вгрызались друг в друга.

Очнулась, когда он положил меня на кровать, рывком сдернул с меня платье, оно улетело куда-то на пол. Когда очередь дошла до лифчика, и он повторил путь платья, Кирилл посмотрел на меня расширяющимися зрачками, скоро его взгляд стал черным. Смутилась. Прикрыла грудь руками.

Осталась ли я такая же, как раньше? Вдруг он увидит, что моя грудь не такая упругая, как до родов, ведь я очень долго кормила грудью. Увидит, и поймет, что найдет лучше меня.

— Убери! — приказал он. — Ты опять думаешь, — сказал с упрёком и сел сверху на меня. Стиснув рукой запястья, поднял кверху. Под его взглядом соски превратились в твердые камушки, низ живота стянуло в тугой узел.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ты очень красивая, Геля. Я так долго этого ждал. Дай насладиться, — он провел указательным пальцем, слегка царапая чувствительный сосок. Выдохнула горячий воздух, изгибаясь на кровати дугой. Он сдернул трусики и широко развел колени в сторону. Мои щеки покрылись румянцем.