Рыцарский крест. Кригсхельферин Ева - Владимир Александрович Андриенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Прошу вас, Мисси. Моя квартира слишком мала и боюсь, что вы к такому не привыкли.
— Я видела в моей жизни многое. Ева. Так что переживать не стоит.
— Я могу угостить вас кофе. Но он совсем не тот, что подают в доме барона фон Нейрата.
— Спасибо, не стоит беспокойства. Я пришла поговорить. Ева.
— Поговорить? Со мной?
— Да.
— От своего имени. Или от имени барона?
— От своего.
— Прошу вас.
Ева указала Мисси на кресло.
— Я хочу вам сказать, Ева, что знаю кто вы.
— Вам сказал про это барон? Значит вы все-таки от него?
— Я не о вашей работе в аппарате РСХА, Ева. Я о том, кто вы на самом деле.
— Что вы имеете в виду, Мисси?
— Ваш немецкий весьма хорош. Оберштурмбаннфюрер Вильке ничего не заметил. Хотя он говорит по-русски.
— Я все еще вас не понимаю, Мисси. Я владею тремя славянскими языками в совершенстве — польским, украинским, русским. И практикуюсь в знании чешского. Но здесь у меня успехи много скромнее.
— Я общалась с вами некоторое время, Ева, и могу сказать, что вы русская. Именно этот язык для вас родной. Русский, а не немецкий. Я ведь тоже русская. Я росла в Литве, Германии и Франции, но меня воспитывали как русскую. Для моего отца и матери это было важно.
— У меня нет русских корней, Мисси. Вы ошиблись. Но вы льстите моему русскому языку.
— Я могу польстить вашему немецкому, Ева. Русский для вас родной.
— Вы ошибаетесь.
— Я еще раз убедилась в том, что я права. Но вам не стоит меня бояться, Ева. Ведь если бы я хотела на вас донести, то не пришла бы к вам. Больше того, я убедила обер-лейтенанта Лендорфа не стесняться в выражении своей позиции при вас.
— Вы меня проверяли, Мисси?
— Я могу вам признаться, что я ненавижу нацизм. Я не пылаю чувствами и к вашему Сталину, Ева. Но уверена в том, что нацизм должен быть уничтожен.
— И вы говорите это мне?
— Но вы же не просто так ходите в дом фон Нейрата? Вы не просто так часто встречаетесь с болтушкой Гердой фон Штюльпнагель. И вы хоть и работаете на Вильке, но у вас есть иной хозяин. И он в Москве.
— Чего же вы хотите, Мисси? В чем цель вашего визита?
— Я хочу вам помочь, Ева.
— Помочь?
— Я понимаю, что правду вы мне не скажете. Но этого и не нужно. Я хочу вам сказать, что ваша работа в доме фон Нейрата никакого смысла не имеет. Кого вы видите в доме барона? Болтунов, но не людей действия. Может быть, среди них и есть те, кто готов проявить активность, но хватит ли у них ума для этого? Неужели Фридриха Вильке или его шефа Танцмана интересует суть пустых разговоров в доме барона?
— Вы хотите сказать…
— Я хочу сказать, что генерал фон Тресков еще в 1938 году показал свое отношение к Гитлеру. И для рейхсфюрера СС нет в этом ничего нового, Ева. Об истинной цели вашего пребывания здесь ваши начальники из РСХА вам ничего не сказали.
— И какова эта цель, по-вашему?
— Я не знаю. Возможно, что Вильке знает кто вы такая. Возможно, что с вами ведут игру. Но все произойдет гораздо быстрее, чем думаете вы.
— Произойдет что?
— Старое уступит место новому.
— Вы хотите сказать, что…
— Германия обновится, фройлен Ева. Германия без НСДАП и без Гитлера…
Глава 13
Игра Евы
Берлин.
Квартира Евы.
6 июля, 1944 год.
Когда Мисси ушла, Ева подумала о составлении шифровки для Нольмана. Положение осложнилось.
«Хотя, что может знать Мисси? — думала она. — У неё есть догадки о том, что я русская. Но она сама рассказала об этом мне, а не в гестапо. Мне нужно доложить в Москву обо всем что произошло. Пусть думает Нольман. Составлю шифровку».
Но делать этого в квартире она не стала. И, как оказалось, была права.
Через час после визита Мисси в двери снова позвонили. На этот раз это были трое мужчин в штатском. Ева сразу поняла — люди из гестапо.
«Неужели Мисси? — подумала она. — Или это простое совпадение? Нет, она не может быть провокатором!»
— Фройлен Шрат? — спросил старший.
— Оберхельферин Ева Шрат.
— Гауптштурмфюрер Лютер.
— Гестапо, — сказала она.
— Именно так, фройлен. Гестапо. Прошу вас пройти сюда, пока мои люди займутся обыском вашей квартиры.
— Обыск? Но по какому праву?
— Я все вам сейчас расскажу, фройлен Шрат.
— Я должна позвонить своему шефу. Вы мне это позволите, герр гауптштурмфюрер.
— Этого я вам позволить не могу, фройлен, к моему сожалению. Впрочем, вы все можете рассказать мне.
— Рассказать что?
Лютер повернулся к сопровождавшим его мужчинам и сказал:
— Начинайте.
— Да, герр гауптштурмфюрер.
— И, Курбис, обращайте внимание на все.
— Я знаю свое дело, герр Лютер. Вам не стоит беспокоиться…
* * *
Пока шел обыск Лютер задавал вопросы.
— Фройлен Шрат, вы хорошо знаете славянские языки?
— Это есть в моем деле, герр Лютер. Именно из-за знания языков, я и была направлена в канцелярию генерального комиссара Ровно.
— Где вы учились, фройлен?
— Университет Фридриха Вильгельма.
— Где был профессором ваш отец?
— Да. Но зачем эти вопросы, если вы и так все знаете из моего дела, герр Лютер.
— Вы состояли в национал-социалистической немецкой лиге?
— Да и в 1942 году добровольно прошла обучение и стала в ряды хельферинен.
— Все эти сведения о вас есть, фройлен. Они есть в вашем деле. Но есть одна странность.
— Какая?
— В Берлине нет ни одного человека, который знал вас до войны, фройлен.
— Мои родители погибли при налете авиации в начале 1943 года.
— А ваш двоюродный брат, фройлен?
— Людвиг, сын старшей сестры моей матери, погиб под Дюнкерком в 1940 году.
— А сестра вашей матери?
— Тетя Магда умерла в октябре 1941 года. Вы хотите знать и про других моих родственников?
— Среди ваших родственников были евреи, фройлен?
— Нет. Как бы я тогда могла быть в лиге немецких женщин?
— Хорошо. Про это мы с вами поговорим позднее.
— Вы намерены меня задержать?
— Да.
— И оберштурмбаннфюрер Вильке знает про это? — спросила Ева.
— Нет.
— А бригаденфюрер Танцман?
— Пока нет. Но в свое время он будет поставлен в известность, фройлен. Значит, вы ничего не хотите мне рассказать сами?
— А что я должна вам рассказать?
— Возможно что-то важное. Например, секреты Фридриха Вильке которые вы храните.
— Подробности моей работы под началом оберштурмбаннфюрера Вильке секретная информация.
