Художник, что рисует… - Алекс Войтенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вынув из замка зажигания ключ, я вышел из машины, дошел до ее кормы и открыл заднюю дверцу. В задней части машины, лежали два довольно вместительных прилично выглядевших кожаных чемодана. Уже собираясь, было посмотреть, что в них находится, я отказался от этой идеи, решив, что здесь не самое лучшее место для этого. К тому же вряд ли я все это буду носить, особенно учитывая сегодняшние события, но с другой стороны, наверняка все это можно как-то продать. Пока же, наверное стоит заняться более насущными делами.
Подумав об этом, дошел до кафе, взял себе кофе в пластиковом стаканчике на вынос, пачку «Лаки страйк» уж очень надоела лагерная «Прима» а сейчас у меня появились деньги, чтобы травиться, чем-то более приятным, и вернулся обратно к машине. Сел за руль и вновь выехав на трассу, двинулся в обратном направлении, в сторону Сан-Франциско.
Глава 17
Когда капитан Осенев, все же смог догнать сбежавшего осужденного, вдруг оказалось, что это негр. Впрочем замполита это нисколько не смутило, в конце концов, мало ли что может привидится ночью. И повалив задержанного на землю, он тут же достал из-за пояса носимые с собой наручники, и сковал руки задержанного за спиной. Едва успев поднять того на ноги, и развернув к себе, вдруг понял что обознался. Негр, которого он принял за осужденного Маркова, вдобавок ко всему оказался женщиной. Причем настолько страшной и уродливой, что он от испуга отшатнулся, и начал лихорадочно шарить по карманам, в поисках ключа от наручников.
Наконец найдя его в заднем кармане брюк, дрожащими руками нащупал замочную скважину, и едва успел повернуть ключик, и освободить руки, попавшейся ему старухи, как тут же почувствовал, как расстегнутые наручники, смыкаются на его руках, а с таким трудом найденный ключик, выскакивает из его руки и улетает куда-то в сторону. Но самое страшное оказалось чуть позже, когда он с ужасом осознал, что сомкнутые наручниками руки, обнимают ствол небольшого дерева. А страшная старуха, прямо на его глазах превращается в довольно молодого патлатого негра, который, поставив его у дерева в позу пьющего оленя, уже спустил с него форменное галифе и ничуть не смущаясь, пристраивается сзади. При этом, любовно поглаживая его лицо, тело и говоря какие-то, судя по интонации довольно ласковые слова. Возможно даже, признаваясь ему в любви. Во всяком случае среди прочих слов знание которых осталось еще с далекой школы, он явственно различил. «I Love you» и «gentle ass». А потом стало очень больно, и он взвыл от своей беспомощности.
Впрочем, его страдания долго не продлились. Уже через минуту, он слышал полицейскую сирену, и заметил проблесковые маячки и яркий свет фар, разорвавшие ночную тьму.
— We will definitely meet again, my love. — Услышал он напоследок, а вместо страшного негра, возле него появилось несколько полицейских, прибывших сюда, как оказалось, по телефонному звонку, какого-то обывателя, услышавшего выстрелы на пустыре. Еще более интересным, оказался тот факт, что ключи имеющиеся у американских полисменов, никак не подходили к советским наручникам. И вдобавок ко всему, офицеры полиции на отрез, отказались оказывать ему помощь в надевании штанов. Но зато со всех ракурсов осветив пустырь прожекторами, зафиксировали попытку изнасилования, сфотографировав его, как минимум раз двадцать, и во всех позах.
То, что весь запас английского языка в капитана Осенева умещался всего в нескольких фразах, а конкретно: «I am a Soviet officer», «I Love you» и почему-то «I fuckе your eyes». Вовсе не стало препятствием для нормального общения, хотя замполит непрестанно повторял все эти выражения в разных сочетаниях, и даже однажды успел схлопотать за это по морде. Видимо кому-то не очень понравилось, что в союзе предпочитают иметь секс с глазами американских офицеров. А может кому-то претила любовь этого человека.
В Сан-франциско, как оказалось, имеется довольно большая русская диаспора, состоящая из выходцев дореволюционной России, поэтому с общением, особых проблем не возникло. И уже к утру, стало понятно, что капитан гнался за сбежавшим преступником от самого Самарканда, за счет чего поставил очередной рекорд преследования преступника, перекрыв предыдущий во много раз.
Приехавшие журналисты из какой-то местной бульварной газетенки, долго пытались узнать у незадачливого замполита, что именно подвигло его на установление нового мирового рекорда. Последний рекорд подобного рода состоялся в далеком 1924 году в Нью-Йорке. Тогда полиция преследовала сбежавших преступников в течении полутора часов, преодолев за это время расстояние в двенадцать тысяч четыреста восемьдесят шесть шагов. Он же преодолел расстояние в 11350,43 километра. Именно такое расстояние отделяет Сан-Франциско от Самарканда. Вполне спокойно дававший интервью капитан вдруг отчетливо понял, что его здесь принимают за сумасшедшего сбежавшего из дома для умалишенных, взвыл от бессилия.
Впрочем, уже к утру, в полицейском участке появился представитель русского консульства, в течении пяти минут уладил все проблемы, за исключение пожалуй того, что полиция, наотрез отказалась возвращать штатное оружие, а именно пистолет Макарова за номером 13643, и наручники, еще недавно сковывающие руки замполита. Но главное было достигнуто и вскоре его, усадив на заднее сидение консульского автомобиля, доставили в советское консульство.
Уже на второй день, после того, как капитан обосновался в советском консульстве, появились первые симптомы заражения. Утренний моцион в туалет заставил капитана едва не выпрыгнуть из собственных трусов от боли, а также обильные гнойные выделения из уретры, только подтвердили заражение. Разумеется держать при консульстве больного венерическим заболеванием никто не стал, и на ближайшем же судне, случайно зашедшем в порт Сан-Франциско его отправили на родину.
Тревога в Исправительной трудовой колонии общего режима ИТК-7 поднялась уже после полудня, когда осужденный Андрей Марков, не явился на построение перед выходом в столовую на обед. В принципе, подобное иногда происходило и раньше, но при этом осужденный, всегда, или предупреждал об этом заранее, или после установки в его мастерской внутреннего телефона обязательно звонил, и сообщал причину, по которой либо задерживается, либо хочет пропустить обед. Подобные привилегии были даны из-за того, что он занимался изготовлением наглядной агитации, в виду срочности изготовления последнего стенда по заказу Самаркандского городского комитета партии.
Отправленный по тревоге оперативный патруль, спустя буквально несколько минут сообщил от отсутствии на месте осужденного Маркова, и обнаружении в его мастерской рабочей повседневной одежды. Кладовщик из числа осужденных, подтвердил, что осужденный Марков, действительно посещал его хозяйство, примерно за час до обеда, и забрал с собой свой рюкзак с вещами, объяснив свое желание, необходимостью приведения в порядок испачканной рабочей одежды, из-за случайно опрокинутой на нее банки краски. Следы опрокинутой на рабочие брюки краски действитешльно были обнаружены на брюках и на полу мастерской. Поиски осужденного по всей территории лагеря, не дали никаких результатов. В тоже время, нужно отметить и тот факт, что периметры жилой, рабочей, и административной зоны, нарушены не были. Сигнализация не срабатывала, а охрана ничего не видела. Тем более, что исчезновение произошло около полудня, а не в ночное время.
Собранный по тревоге административно-офицерский состав колонии недосчитался капитана внутренней службы товарища Осенёва Сергея Вадимовича, а его розыски на территории лагеря не дали никаких результатов. Высказанное предположение о том, что он покинул территорию на нашло подтверждения, в силу того, что его не видели выходящим с территории никто из находящихся на Контрольном Пропускном Пункте военнослужащих, а так же отсутствует внутренний пропуск, получаемый при входе, и возвращаемый при выходе с территории объекта.
Служебная собака, взявшая след осужденного показала, что последний действительно заходил в кладовую, а затем вернулся обратно в мастерскую, и больше ее не покидал. Взятый служебно-розыскной собакой след касающийся капитана
