Среди лучших - Элиан Тарс

мне ногу, – хмыкнул этот несравненный юноша. – Но я забрал его глаз.

– Поразительно, господин! Вы обратили в бегство двух Мастеров!

Однако он нахмурился и сжал губы.

– Если бы нас хотели убить… скорее всего, убили бы. Но они все равно достигли своей цели.

Вадим перевел взгляд на ногу господина, под которой растекалась лужа крови. И только сейчас осознал, что враги приходили не за их жизнями.

Их целью было не дать господину попасть на завтрашний бой!

– Помоги мне добраться до ванной, – тихо проговорил господин. – Чую, ночка будет у меня жаркой… В прямом смысле слова.

Глава 18

– Господин, ну как вы? Вам лучше? – взволнованно спросил Вадим утром, глядя на то, как в моей руке дрожит ложка с супом. Указательный палец не гнулся, и приходилось держать ее с помощью среднего. Проклятые сарниты и все их приспешники! Боль от использования высшей техники все еще отдавалась во всей кисти при каждом движении.

– Лучше, – сухо ответил я. – И суп твой на вкус тоже стал лучше.

– Спасибо, господин, – кивнул Наставник и нахмурился.

– Не дави, а то подавлюсь, – пробурчал я.

Чувствовал я себя препаршиво. Во-первых, сломанные нога и палец еще до конца не восстановились. А во-вторых, я всю ночь лежал в ванне с холодной водой в квартире Вадима, гонял через раны огромнейшие объемы альтеры, тем самым раздербанивая свое тело изнутри.

Борясь с одними повреждениями, создавал себе новые…

– Прошу прощения, господин. – Вадим любезно подлил мне еще крем-супа.

Тяжело вздохнув, я взглянул на свою левую руку. Кисть была полностью обожжена молнией Мастера. И пока я не успел перейти к ее исцелению…

– Мм… вроде бы куртку мне вчера тоже подпалили? – припомнил я.

– Я сразу же отправил ребят купить вам такую же в том же магазине, – отчеканил Наставник.

– Здо́рово, спасибо. Ладно, давай собираться в школу.

– Я помогу вам одеться, господин, – с готовностью заявил Вадим, подскочив с табуретки.

Смерив его взглядом, я молча кивнул. Мне нужно минимизировать нагрузки…

– А может быть, ну его, этот последний экзамен? – внезапно изрек Наставник. – Уверен, можно будет пересдать. Ну или что-то вроде того.

– Нет, – усмехнулся я. – Мы с друзьями пообещали друг другу остаться в «А»-классе. Не боись, дружище. Отстреляюсь и отдохну как следует.

Как оказалось, Вадим рано утром пригнал во двор «РВМ». Этот факт порадовал меня, когда я вышел из подъезда. Надеюсь, тетя с братьями не смотрят сейчас в окно. Если они узнают, что я иногда ночую у Вадима, закидают неудобными вопросами.

– И что, даже полиция не объявилась вчера? – уточнил я, когда машина наконец тронулась с места.

– Не знаю, господин, – напряженно проговорил Вадим. – Я был с вами, попросил Тамира осмотреть место и со стороны понаблюдать. Но когда он подъехал, даже крови на снегу не обнаружил.

– Грамотно сработали.

– Ага. Но даже если полиция там была, вряд ли они станут что-то вам предъявлять. Сторонних пострадавших нет, заявления в полицию, полагаю, тоже. Имущество не подпорчено. Даже деревья никто не повредил.

– Ясно, – устало проговорил я и закрыл глаза.

Как мы добрались до школы, я не помню. Идя по дороге от парковки до класса, я на автомате здоровался с лицеистами, улыбался им, стараясь не показывать, как же мне на самом деле плохо.

Также поздоровался и с одноклассниками, когда добрался до нашей классной комнаты:

– Привет всем.

– Аскольд, с очередной победой тебя! – радостно воскликнула Яна и осеклась. – А почему ты в перчатках?

– Решил работникам с ремонтом помочь вчера и немного замарался, – виновато проговорил я.

Чтобы скрыть ожог и посиневший палец, пришлось натянуть вадимовские перчатки. Пока я шел в класс, с некоторыми лицеистами здоровался за руку. Они удивленно косились на мои кожаные перчатки, но как воспитанные люди ничего не спрашивали.

Только близкие друзья могут поинтересоваться столь личными вопросами.

– Ремонт… а что ремонтируешь? – с интересом спросил Влад, пожимая мне руку.

Форкх меня дери! Зачем же так сильно сжимать?

– Клуб, – с непринужденной улыбкой ответил я.

– Какой клуб? – оживилась Инна.

– Свой ночной клуб. Потом приглашу на открытие. А сейчас, с вашего позволения, я хотел бы повторить материал перед экзаменами, – проговорил я, пока меня снова не засыпали вопросами.

– Опять планируешь раньше всех закончить? – уперла руки в бока Маша.

– А то, – хмыкнул я.

Ребята смотрели на меня с подозрением, но больше ничего спрашивать не стали.

Никита Сергеевич Арефьев, наш классный руководитель и учитель истории и обществознания, сразу заметил мои перчатки, но тоже промолчал.

Да, в школе не принято носить перчатки, и он вправе был сделать мне замечание по поводу внешнего вида, как только заметил. Однако раньше за мной подобных нарушений не водилось.

Значит, так надо.

И все же Арефьев подошел к моей парте, когда начался экзамен.

– Аскольд Игоревич, – тихо проговорил он, – вам нездоровится? – Кивком головы мужчина указал на мою кисть. Ручку я держал большим и средним пальцами.

– Нет, все в порядке, Никита Сергеевич, – проговорил я серьезно.

Он выдержал мой взгляд и кивнул.

Заставляя мозг работать на полную катушку и записывая ответы, невзирая на жгучую боль в запястье и ноющую боль во всем теле, я чувствовал, как поднимается температура.

Но я все сделал правильно. Вадим предлагал вчера вызвать врача бояр Морозовых с артефактами и алхимическими мазями, но я не хотел беспокоить Катю. Я верю в ее разумность, но… очевидно, мой недоброжелатель не ее полета птица. А с Морозовой станется совать нос куда не нужно.

Кое-как я покончил с экзаменационными заданиями.

Умудрившись снова оказаться первым в классе.

Сдав работу и кивнув на прощанье учителю истории, я на автопилоте пошел на вахту за ключом. Мысленно надеясь, что в кабинете учсовета сейчас никого нет.

Повезло!

Войдя в кабинет, я закрыл за собой дверь и быстро прошел к окнам. Открыл три окна нараспашку. На улице легкий снежный морозец… Здо́рово!

Девяносто девять процентов ресурсов организма я тратил на исцеление, поэтому мозг мало анализировал происходящее. Правда, совсем он не отключился, иначе, когда я раздевался, то стянул бы с себя и трусы.

Собрав с подоконников снег, я растер им тело и плюхнулся в рабочее кресло главы учсовета. Софья редко на нем сидит, обычно предпочитая «общие» стулья.

А зря, удобное кресло. И спинка откидывается…

Мне нужно несколько минуток, чтобы охладиться…

Так, развалившись в кресле Троекуровой возле распахнутого настежь окна, я и вырубился.

Сдав работу на последнем в этом семестре экзамене, Софья Троекурова, цокая каблучками по мраморному полу, шла по коридору к кабинету учсовета.

«Одно дело сделано, можно немного расслабиться», – думала она.

Хотя по ее серьезному лицу мало кто мог бы понять ее мысли. Со стороны практически всем, кто общался с Софьей, казалось, что