Лабиринт - Кэтрин Коултер

— Что-нибудь не так? — спросила Лейси у Сэвича, когда они остались вдвоем.

— Вся эта история с Плеядами на первый взгляд ясна.

— Вовсе она не ясна и не очевидна. Ведь для того, чтобы вычленить ее, потребовался компьютер и наши программы. Полицейское управление Сан-Франциско так до нее и не докопалось, и специалисты по психологическим портретам тоже. Кроме того, всех сбивало с толку обилие семерок. Со времени предыдущей серии убийств прошло семь лет, и убийца, судя по всему, убивает семерых женщин в течение каждого периода агрессивного цикла.

Сэвич встал, потянулся и почесал живот.

— Наверное, вы правы, — сказал он. — Просто я расстроился из-за того, что МАКС уловил некие закономерности своими электронными мозгами, а мы — нет. Но вы знаете, у меня чешется живот, а это всегда означает, что я что-то упустил.

— Я хочу сходить в тренажерный зал, — сказала Лейси. — Хорошая тренировка помогает прочистить мозги. Может, сходим вместе? Только на этот раз я займусь вашими дельтоидами, а не вы моими.

— Я не взял с собой спортивную форму. И кроме того, я никому не намерен позволять вмешиваться в процесс развития моих дельтовидных мышц, даже если это будет связано с риском для моей жизни.

В течение следующих двадцати четырех часов полиция выявила четырех возможных подозреваемых. Двое из них были астрологами, приехавшими в Бостон в течение прошлого года, еще двое нумерологами, которые опять-таки прибыли в Бостон в прошлом году, причем, как и первые двое, из южной Калифорнии. Разумеется, никого из четырех пока не стали арестовывать. Баднак, Сэвич и Лейси снова встретились в кабинете капитана Дафтери.

— Все это не очень обнадеживает, — хмуро заметил Баднак. — Правда, все четверо переехали сюда из южной Калифорнии.

— Как и Джулия Робертс[4], — вставил Сэвич.

— Принято к сведению, — улыбнулся Баднак. — Ну и что вы по этому поводу думаете, Сэвич? Что-то у меня большие сомнения насчет всех четверых. К тому же у двоих из них вполне твердое алиби. Да, нам удалось разыскать одного бездомного по фамилии Рик. Так вот, он утверждает, что видел, как какой-то человек входил в помещение склада на Конгресс-стрит и выходил из него. Рик говорит, что человек был весь закутан, и это показалось ему странным, поскольку в ту ночь было очень тепло, настолько тепло, что сам он решил спать не в коробке, как обычно, а прямо на земле. Он заявляет, что никогда раньше этого человека не встречал.

— А насчет его примет что-нибудь удалось выяснить? — поинтересовалась Лейси.

— Ну разве только что этот тип был доходяга, по выражению мистера Рика. Не берусь судить, что это означает. Сам мистер Рик весьма крупный мужчина и вполне может назвать доходягой любого, чей рост меньше шести футов. К этому я могу добавить, что только одного из отобранных нами возможных подозреваемых можно назвать доходягой, и именно у него как раз самое крепкое алиби.

Сэвич, погруженный в свои мысли, ходил тем временем взад-вперед по комнате, разглядывая покрытый линолеумом пол.

— Он думает, — пояснила Лейси, наткнувшись на вопросительный взгляд капитана Дафтери.

— Скажите, а этот тип действительно убил вашу сестру?

— Да. Семь лет назад.

— Вы поэтому пошли работать в ФБР?

— Я просто не смогла найти для себя более подходящего занятия. Сначала я знакомилась с основами судебной медицины, потом пыталась понять, как, собственно говоря, рассуждают преступники и чем они руководствуются в своих действиях. Вообще-то я собиралась стать специалистом по составлению психологических характеристик, но оказалось, не могу переносить то, с чем им приходится сталкиваться каждый день. Так я и попала в подразделение, которым руководит Сэвич, и очень этому рада.

— Вам, наверное, довелось изучать всякие жуткие вещи, вроде того, с какой силой и в каком направлении хлещет кровь из такой-то или такой-то раны, и тому подобное.

— Да, мне в самом деле приходилось иметь дело с малоприятными подробностями. Я, конечно, не эксперт, но по крайней мере, если потребуется какая-то информация из этой области, я знаю, куда и к кому следует в первую очередь обратиться.

— Большинство людей уверены, что составление психологических портретов маньяков — весьма сексуальное занятие, — заметил капитан Дафтери. — Помните то телевизионное шоу с участием специалиста-психолога?

— Да, помню. Это было нечто, верно? Из того, что там было сказано, можно сделать вывод, что создавать психологический портрет — вообще пустая трата времени. Дескать, чтобы поймать преступника, нужно просто настроиться на его волну, поставить себя на его место — и он у вас в руках.

Капитан Дафтери улыбнулся, и Лейси, задав ему какой-то вопрос, касающийся одного из подозреваемых, которого они собирались вызвать для допроса, отвлекла его от неприятной для себя темы.

В полночь Сэвич рывком сел на кровати, глубоко, как только позволяли легкие, вдохнул, затем медленно выдохнул и тихо сказал:

— Вот я и добрался до тебя, сукин сын.

Он проработал на компьютере до трех часов ночи, а в семь утра уже позвонил Баднаку и перечислил, что ему необходимо для поимки преступника.

— Вы что-то нащупали, Сэвич?

— Не исключено. Впрочем, вполне возможно, что я попал пальцем в небо, так что продолжайте делать свое дело, — сказал Сэвич и, положив трубку, тут же снова снял ее и набрал номер комнаты Лейси.

— Вы мне нужны, — сказал он. — Заходите ко мне, а завтрак мы закажем прямо в номер.

Когда она вошла, установленный в номере Сэвича факс с жужжанием выплевывал страница за страницей информацию, посылаемую Баднаком.

— Угу, — бормотал время от времени Диллон, проглядывая поступающие материалы. — Это мне поможет.

— Вы не хотите мне сказать, что вы раскопали? — спросила Лейси.

— Нет — до тех пор, пока я точно не буду знать, что есть хотя бы некоторая вероятность того, что я на правильном пути.

— Знаете, я сегодня допоздна раздумывала над нашим делом, — сказала Лейси, зябко потирая плечи, хотя в комнате вовсе не было холодно. Вид у нее был усталый и встревоженный. — Я все никак не могу выбросить из головы эти семерки. — Она глубоко вздохнула. — Введя в компьютер всю информацию, какая у нас была, мы получили версию с Плеядами и нумерологией. Но что, если все эти семерки вообще ни при чем? Возможно ведь, что просто периоды агрессивности у преступника наступают с семилетним промежутком, а в течение предыдущего цикла он убил не семь женщин, а больше, скажем, восемь или девять? Знаете, я согласна с вами: у нашей версии много слабых мест. Правда, в нее хорошо укладываются имеющиеся факты, но при этом она загоняет нас в слишком узкие рамки. Мы разрабатываем ее за неимением лучшей, более перспективной — нам просто ничего другого не остается.