Закрытые страницы истории - Юлиан Семенов

Можно понять затруднение правителя из династии Сасанидов, имевшего 30 сыновей, когда перед ним встал вопрос — кого из них назначить своим наследником? После длительных размышлений, колебаний и консультаций со своими советниками он назначил наследником скромного юношу, своего сына, которому предстояло принять скипетр под именем Фраата IV. Первое, что сделал наследник, едва он узнал о своем высоком жребии, — умертвил всех двадцать девять своих братьев. Когда же отец стал сетовать по поводу подобной жестокости, тот, дабы прервать поток его укоров и жалоб, дал старику выпить яд. Но яд действовал слишком медленно, и наследник своими руками задушил отца.

Конечно, с позиции «абстрактного гуманизма» поступок Фраата чудовищен. Но это не единственная позиция, с которой можно судить о происшедшем.

Борьба за власть, как мы знаем, никогда не сводилась к личным поединкам или турнирам претендентов. Множество людей оказывались вовлечены в эту борьбу. Там, где пересекались два честолюбия, где сталкивались две воли к власти, там неизбежно возникал омут, черная пасть, которая засасывала сотни и тысячи человеческих жизней.

Значит ли это, что можно считать благом, когда ценою нескольких убийств удавалось предотвратить всеобщую резню?

«Свирепый лев лучше, чем деспот. Но даже деспот лучше, чем непрекращающаяся междоусобица». Слова эти были сказаны много веков назад одним из Сасанидов. Возможно, он был и прав. Но тогда прав был и султан Мехмед II, писавший в своем «Канун-наме»: «Большинство законоведов заявило, что те из моих сыновей и внуков, которые будут вступать на престол, будут иметь право убивать своих братьев, чтобы всемерно обеспечить внутреннее спокойствие. Этим правилом должны руководствоваться будущие султаны».

Мехмед II (1432—1481), турецкий султан

Он был твердо убежден, что вступающему на престол дано «право убивать своих братьев, чтобы всемерно обеспечить внутреннее спокойствие»

Следуя этому завету, султан Мурад III, который сам по себе не был ни кровожаден, ни жесток, едва вступив на престол, приказал удавить пятерых своих братьев. У самого Мурада было много детей, и его наследнику пришлось удавить уже девятнадцать братьев. Это был как бы выкуп, отступной, который платили, чтобы избежать междоусобицы.

По мере того как проходили века и человечество с удивительной быстротой совершенствовалось морально, обычай устранять братьев непременно посредством убийства постепенно сменился менее кровавыми методами нейтрализации. Последовательно, но достаточно твердо удаляя братьев от участия в государственных делах, правители повторяли ту же самую тактику, которой они придерживались в отношении своих детей-наследников.

Заботившийся о собственной безопасности правитель не мог допустить, чтобы брат его оказался вторым, третьим или даже четвертым лицом в государстве. Это была не только дань памяти о кровавых междоусобицах прошлого. Прежде всего это была мера предосторожности. Именно этими соображениями руководствовался, например, великий князь московский Василий III, который, как подметил один наблюдательный немецкий путешественник, «родным своим братьям не поручает крепостей, не доверяя им».

Достаточно поводов для подобного недоверия было и у других русских царей. Когда император Александр I назначил своим преемником младшего брата Николая, монаршая воля долгое время держалась в тайне и самому наследнику не сообщалась. Почему? Уж не потому ли, что императору не хотелось видеть рядом с собой человека, в глубине души желающего ему смерти? А может быть, не только желающего, но и делающего что-то, чтобы ускорить события. Не потому ли у Александра I, особенно в последние годы, так развился страх быть отравленным?

Если верить придворной легенде, получившей широкое распространение, когда Николай I вступил на трон, он в полной мере вкусил страхи и тревоги своего предшественника. После него на царство должен был взойти старший его сын, Александр (будущий Александр II). У императора не было особых оснований быть недовольным наследником. Тревожило другое: брат Александра, Константин, обуреваемый дьяволом честолюбия, всеми силами и средствами рвался к власти. Опасная склонность его зашла столь далеко, что при дворе не было человека, который не знал бы об этой страсти великого князя. И уж конечно, обстоятельство это не могло остаться незамеченным его братом.

Перед смертью Николай стал настаивать, чтобы Константин дал клятву не покушаться на власть своего старшего брата, Александра. Константин отказался. Николай закричал, что по примеру своего предка Петра I прикажет казнить мятежного сына.

Константин вынужден был поцеловать крест и дать клятву не посягать на власть брата-наследника. Но едва ли это силой вырванное обещание могло успокоить умирающего императора. Потому что нет таких клятв, нет таких слов, которые могли бы смирить джинна властолюбия. И действительно, Константин нарушил данную им клятву. Спустя некоторое время в величайшей тайне им было создано общество «Мертвая голова». В него входил ряд лиц из непосредственного окружения Александра II. Если верить дошедшим до нас сведениям, целью этой организации было сначала уничтожить всех детей Александра, а затем, всячески поощряя чрезмерную склонность его к алкоголю, расслабить царя умственно и поставить вопрос о регентстве. Регентом должен был стать Константин, с тем чтобы потом, в качестве завершающего шага, он мог занять престол сам.

Такими же соперниками оказались последний российский император Николай II и его младший брат, Михаил. Их отец, Александр III, считал Николая неспособным к царствованию и намерен был передать престол младшему сыну. Но когда Александр III умирал, Михаил еще не достиг совершеннолетия и не мог принять корону. Перед смертью император взял с Николая клятву, что он откажется от престола, как только Михаилу исполнится 21 год.

— Ты же сам знаешь, что не убережешь Россию, — пророчески говорил умирающий. — Добереги ее до совершеннолетия Михаила.

Первыми давать присягу новому царю должны были члены императорской фамилии. Вдова императора наотрез отказалась делать это. Она плакала и повторяла: «Поймите, я же знаю его больше, чем вы; он мой сын и ближе всех мне. Под его управлением Россия погибнет!»

Вдовствующая императрица так и не присягнула своему сыну. Чтобы скрыть это, ее объявили больной.

Неизвестно, собирался ли Николай сдержать клятву, которую давал умирающему отцу, но он ее не сдержал. Позднее, во время всех трагедий своего царствования, он не раз в отчаянии повторял, что все это из-за того, что на престоле клятвопреступник. Царь, не стесняясь, говорил это в присутствии посторонних. Но даже и тогда не помышлял о том, чтобы передать престол своему брату.

Когда грянула революция и Николай II отрекся наконец в пользу Михаила, было уже поздно.

4. Самозванцы и двойники

Персидский царь Камбис, сын царя царей Кира, был характера гневного и мстительного. Опасаясь своего брата Бардию, он приказал тайно умертвить его. Когда же это было сделано, щедро наградил убийц и на радостях учинил в своем дворце пир. Музыканты играли, певцы пели, поэты читали свои стихи — все славили мудрого и милостивого владыку.

Минули дни. Камбис и думать забыл об убитом брате. Он царствовал, творил суд и расправу, принимал послов и вел войны. Когда Камбис завоевал Египет, его бессмысленная, тупая жестокость не знала предела. Он разрушал храмы египтян, убивал их священных животных. Как гласит одна египетская надпись тех лет, «величайший ужас охватил всю страну, подобного которому нет». Но боги, казалось, только ждали момента, чтобы покарать святотатца. И вот момент этот пришел.

Убитый Бардия восстал из мертвых.

Камбис находился в Египте с войсками, когда из Персии прибыл гонец, возвестивший всем, что отныне все должны подчиняться не Камбису, сыну Кира, а Бардии, сыну Кира.

Камбис не поверил своим ушам. В смятении и страхе он вызвал человека, которому в свое время было приказано убить Бардию.

— Так-то ты выполнил мой приказ!

Убийца, распростертый у входа в шатер, поднял голову.

— Это весть ложная, о царь! Я сам исполнил твой приказ и похоронил Бардию.

Камбис нахмурился. Только он и убийца доподлинно знали, что Бардия убит, что человек, захвативший власть в Персии, — самозванец.

Через несколько дней Камбис, собираясь в поход против того, кто назвался его братом, случайно поранил себе мечом ногу. Вскоре он умер.

Так кто-то, принявший имя убитого Бардии, стал полновластным царем страны. Одна за другой все области обширной державы объявили о своей покорности. Армия стала под его знамена. Потому что не было в стране другого человека, который был бы сыном царя царей и в силу этого — владыкой над всеми персами.