Их сокровенная тайна - Дарья Верцун

конечно, я не сомневалась в его добропорядочности, и безусловно знала, что он не сделает ничего против моей воли. Страшилась я, скорее всего, своих собственных желаний, и того, куда они меня могут завести.

— На это масса причин…

— Например?

— Я не могу оставить Лорика дома одного.

Дэн фыркнул, с недоверием уставившись на меня во все глаза.

— То есть, когда речь идёт, возможно, об угрозе твоей жизни, ты печёшься о собаке?

— Конечно, я пекусь о своей собаке, — нахмурившись, произнесла я. — В случае чего, он ведь тоже может пострадать. Кроме того, его нужно покормить, выгулять…

— Ладно, — резко перебил меня Денис. — Предположим, этого пушистого чертяку мы возьмём с собой. Тогда ты согласна поехать ко мне?

Я саркастично усмехнулась:

— Вряд ли ты захочешь увидеть с утра огрызки обоев в своей квартире.

Его терпение было на пределе. Сверля меня острым взглядом, он пытался размеренно дышать, нервно настукивая указательным пальцем быстрый ритм по спинке дивана.

— Кристина… — начал он и запнулся. Сделал глубокий вдох, потом выдох. — Хорошо, — сказал Дэн, переплетая свои пальцы с моими. — Если ты настроена так категорически, тогда останусь я.

18

Денис

Я стоял на крыльце дома, нервно втягивая в лёгкие горький дым сигарет, и всё ещё с подозрением обводил взглядом ближайшие окрестности. Курил я редко, но сегодня был именно тот случай, когда без дозы никотина не мог трезво рассуждать. Этот вечер изрядно ударил по моим нервам. Когда Пашка позвонил мне и сказал, что к Кристине во двор кто-то залез, я не на шутку забеспокоился. Что могли сделать грабители, застав молодую девчонку одну в доме? Я и думать не хотел об этом. Надеялся лишь, что успею добраться до неё вовремя.

Честно говоря, я до последнего надеялся, что Крис ошиблась, и спутала тень, которая её напугала с тенью какой-нибудь приблудившейся собаки. Ан-нет. По заснеженному двору, действительно пролегали следы от мужских ботинок немалого размера, и это вызывало несметное количество вопросов.

Выбросив окурок, я вошёл в дом. Крис уже отошла от испуга и в это время заканчивала застилать диван. Одетая в милую пижамку, состоявшую из бархатистой футболки и коротеньких шортов, она наклонилась, расправляя простынь, и моему взору открылась изумительная картина. Длинные стройные ноги и округлости нижней части ягодиц заставили мой мозг отключиться. Пульс забился в бешенном ритме. Я хотел Крис. Желал, чтобы мне принадлежали ее и тело, и душа. Как раньше. Горячая кровь пробежалась по жилам и сгусток желания сконцентрировалась в главном органе, отвечающем за возбуждение.

Я хотел целовать каждый миллиметр её нежной белой кожи. Я хотел сжать её грудь в ладонях до такой степени, чтобы она взвизгнула от ощущения блаженства, граничащего с болью. Я горел желанием обладать ею целиком, быть её миром, в котором она растворится до последнего атома.

Переступил порог гостиной как раз в тот момент, как она подняла на меня взгляд голубых омутов, обрамлённых длинными, выразительными ресницами. Неуверенно улыбнувшись, словно пойманная с поличным, Крис медленно выровнялась.

— Вот. Всё готово, можешь ложиться.

А меня повело. Шагнув ей навстречу, зарылся пальцами в светлую гриву и аромат головокружительный вдохнул, впиваясь ртом в мягкие губы. От поцелуя и вкуса ее окончательно потерял голову. Провёл ладонью по оголённому бедру, оставляя на нежной коже жгучие следы своих прикосновений, и крепко сжал круглую ягодицу. Никого в жизни так не хотел, как ее. Никто не выворачивал мне душу наизнанку, никто разума не лишал. Только она. Всегда одна лишь она…

Возбуждённой плотью прижался к животу, лизнул нежную мочку уха, постепенно спускаясь ниже и усеивая хрупкую шею горячими поцелуями. Весь вечер мне покоя не давала мысль о том, что вспомнить хочу, каково это — касаться ее везде, эмоции эти дурманящие с ней разделять. Я потерялся в ней. В сладком аромате её кожи растворился, в эмоциях, волной нахлынувших на меня, выбив из головы остатки рассудка. До такой степени, что я не сразу осознал, что Крис не отвечает мне. Не отзывается. В игре участвую только я. Она же застыла статуей безжизненной. В грудь мне ладонями уперлась в попытке оттолкнуть. Дурман тут же рассеялся. Я отстранился, внимательно в лицо ее всматриваясь.

— Крис?..

Тишина.

В сердце, словно что-то оборвалось. Мягко поддев пальцами девичий подбородок, попытался заставить Кристину посмотреть на меня, но она упрямо смотрела в одну точку, поверх моего плеча, и рвано дышала.

— Крис?

Она молча покачала головой, так и не удосужившись взглянуть на меня. Наверное, хуже, чем в тот момент, я себя никогда не чувствовал. Ощущал себя варваром, посягнувшим на святое, за что теперь был сурово наказан молчанием и полным пренебрежением.

— Я тебя чем-то обидел?

Снова отрицательный кивок.

Сжав челюсти до хруста, я осадил поднимающееся в душе раздражение. Мне до смерти не нравилась эта непонятная игра в молчанку. Что, чёрт возьми, произошло, что её настроение так резко изменилось? Ответ в голове выплывал один: ей был противен я. Почему-то от осознания этого факта стало так горько, что захотелось кулаком пробить стену, чтобы иметь возможность переключиться на физическую боль. Зачем тогда отвечала на мои поцелуи? Почему сразу не отшила?

Вместо того, чтоб взорваться, я тяжело вздохнул, развернулся и вышел прочь из комнаты, чтобы вернуться, когда Крис уже не будет. Но она окликнула меня.

— Подожди, — почти шёпотом произнесла она и вопреки всему снова подошла ко мне, опустив голову. — Я… — она прерывисто вздохнула, словно хотела что-то сказать, но не могла. — Ты…

— Посмотри на меня, — мягко попросил я, и, несколько секунд помедлив, она всё же подняла на меня печальный взор. Крис моргнула, и из уголка левого глаза покатилась крупная слеза. В душе зародилась толика тревоги. Стер пальцем влагу с ее щеки и волнения не скрывая спросил: — Что случилось, Крис? Скажи, не молчи. Я же вижу, тебя что-то беспокоит.

— Всё нормально. Наверное, я просто перенервничала… Слишком много впечатлений на один вечер. Прошу, только не обижайся на меня.

Её бездонные, утомленные глаза, так нежно и неуверенно смотревшие на меня, сказали о многом. В том числе и о том, что это была лишь наполовину правда. Вот почему я отчаянно хотел встретиться с её взглядом — в нём отражаются все её эмоции. Поэтому очень просто понять, когда она говорит правду, а когда врёт. Да, она устала. Да, не на шутку испугалась. Собственно говоря, как и я испугался за неё. Но было и другое. Неуверенность и страх, засевшие где-то глубоко в синеве когда-то жизнерадостных, лучистых глаз, которые не давали мне покоя ещё