Отражение Улле - Александр Марков

Они нашли поблизости воду и расположились там, чтобы обмыть и перевязать раны. Спустя недолгое время в освещенный круг вбежала крыса. Элгар спокойно посмотрел на нее и произнес:

— Но она ушла вместе с Орми.

Крыса взвизгнула и исчезла в темноте.

— Что здесь происходит? — мрачновато поинтересовался Энки. — Допустим, все мы сошли с ума. Но при чем тут крысы?

— Не стоит так удивляться, — добродушно ответил Элгар. — На каждую беду есть свое заклинание. Это неизбежно следует из самой сущности мира, который есть воплощенное Слово.

— Хорошо. Но почему крысы боятся бессмысленной фразы?

— Не знаю. Возможно, не всей фразы, а какой-то ее части. Там может быть некий скрытый смысл.

Путники немного воспрянули духом после победы над крысами. Несмотря на раны, они готовы были продолжить путь, как вдруг земля под ними задрожала гораздо сильнее, чем раньше. А потом подул ветер. Он дул оттуда, куда они собирались идти, спереди. И быстро набирал силу.

— Что за наваждение! Откуда ветер в подземелье? — закричал Бату.

— Это он! Бежим! — Энки стремительно вскочил на ноги.

— Кто?

— Царь Земли! Он несется на нас и толкает перед собой воздух! Скорей!

— Куда?

— В крысиный ход!

Они подхватили свои пожитки и побежали следом за Энки. Нырнув в узкий коридор, они скользили вниз еще сажен сто и остановились на краю подземного озерка.

Одинокая крыса взволнованно нюхала воздух в нескольких шагах от них.

— Кыш, дура! — прикрикнул на нее Энки. — Она ушла вместе с Орми!

Крыса в панике умчалась.

— Бред какой-то, — сказал Аги.

Земля между тем уже не просто дрожала — она трепетала и билась в судорогах, отчаянно корчилась, скрипя камнями. На поверхности озерка появились волны. Потом мощный поток воздуха, пришедший из прохода сверху, сбил их с ног, всех четверых, и сбросил в озеро.

— Тук Земли! — выкрикнул Энки, барахтаясь и отплевываясь. — Вот так повезло!

— Светильник! — в ужасе закричал Аги. — Держи его!

Горящий светильник стоял, накренившись, на самом берегу, готовый в любой момент плюхнуться в озеро. Один толчок посильнее — и они сгорят заживо, не успев вскрикнуть.

Бату выбрался на берег первым, осторожно взял светильник, отнес его подальше и поставил на землю. Элгар и Аги, все в черной маслянистой жиже, подошли и встали с ним рядом.

— Отойдите, не капайте, о всемогущий Имир! — орал Энки. — Вспыхнете!

И тут сверху полетели камни. Луч света выхватил из темноты прохода, по которому они только что съехали, две или три большие глыбы, катившиеся вниз, прямо на людей.

Увернуться от них в узкой норе было невозможно. «Вот и все», — успел подумать Энки… И вдруг произошло что-то непонятное, такое, во что невозможно было поверить, и Энки сначала принял это за предсмертное видение… но время шло, а видение не исчезало.

Глыбы пропали. Не было больше и прохода. В двух шагах от Аги нору перегородила гладкая блестящая стена. Но не это поразило Энки так, что он отказывался верить глазам. Стена двигалась. Нет, она не приближалась и не удалялась — она скользила вбок, слева направо, с огромной, невероятной скоростью. На этой стене были вертикальные борозды, или полосы, в сотне локтей одна от другой, и полосы эти мелькали так, что рябило в глазах. Потом движение стены стало замедляться, и вдруг она остановилась. Теперь Энки мог рассмотреть ее поверхность. Сомнения исчезли — перед ними была кожа живого существа. Кожа, сочащаяся слизью, той самой, которой были выстланы все эти норы. Из слизи кое-где торчали острые шипы, казавшиеся каменными.

— Это он, — пробормотал Энки. — Вот он, Царь Земли!

— Но я вижу только стену… Я ничего не понимаю! — крикнул Бату.

— Так всегда, — сказал Элгар. — Ты был не прав, когда говорил, будто все, что мы видим, — призраки и обман. Мы видим то, что есть, но не целиком, а лишь малую, ничтожно малую часть. И благо тому, кто сумеет по крохам собрать целое и постичь истину.

— Так в чем же истина сейчас? Что это за стена? При чем тут Царь Земли?

Стена тем временем вновь пришла в движение. Полосы мелькали все быстрее… потом — снова остановились. Так продолжалось долго. Перед каждым новым рывком стены дрожь земли усиливалась, а во время остановок — слабела.

Они устали смотреть на это непонятное зрелище и отошли к берегу. Путники оказались заперты между озером и стеной, и деться отсюда им было некуда. Они сели на пол и стали ждать.

— Так что же это такое? — снова спросил Бату. — Если бегущая стена часть некоего целого, то как выглядит само целое? Я не могу этого себе представить. Я не могу понять, какое живое существо имеет своей частью бегущую стену с вертикальными полосами, в три сажени высотой, а в ширину… ну, мимо нас проехало уже мили две, не меньше.

— Нет, Бату, не в три сажени высотой, — задумчиво произнес Энки. — Это — высота прохода. Остального мы просто не видим. Что же, я скажу. Аги и Элгар, наверное, со мной согласятся. Я не вижу других объяснений. Перед нами земляной червь поперечником в полторы мили, а длиной миль в восемьдесят. То, что мы видим, — кусочек его бока. Стена кажется плоской, но на самом деле она чуть выпуклая. Вот и все.

Пауза, наступившая после этих слов, была долгой и тягостной. Потом Бату пробормотал растерянно и хрипло:

— Царь Земли… Это невозможно. Конечно, числа немного примиряют с действительностью — полторы мили, восемьдесят миль — это звучит успокаивающе и кладет предел тому, что иначе казалось бы беспредельным. Но представить себе… Ведь это же размеры горного хребта!

— Небольшого, — сказал Аги.

— Червь растет, — сказал Энки. — И по мере роста продвигается к центру Земли. Трудно вообразить, чем это кончится. Вряд ли его рост остановится сам собой, раз уж он достиг такого размера.

— Он сожрет всю Землю, — тихо произнес Элгар.

Потом они опять долго молчали, а живая стена все скользила и скользила мимо них, то останавливаясь, то вновь набирая скорость.

— Я знаю, что делать, — сказал вдруг Бату. — Мы подожжем озеро. Конечно, мы погибнем. Но пламя прожжет в боку червя такую дыру, что он, может быть, сдохнет. Пропади оно все пропадом.

И Бату потянулся за светильником.

— Погоди. — Элгар взял его за руку. — Не нужно этого делать.

— Ты что, боишься? Но как еще мы можем спасти Землю от гибели?

— Послушай. Я думаю, дело не в черве. Не в нем главная угроза. Понимаешь, мне кажется, этот червь не может быть порождением Улле.

— Кто же он, по-твоему?

— Позволь, я кое-что расскажу тебе. Иногда бывает, что какие-то маленькие частички человеческого тела становятся больны, и их присутствие угрожает жизни человека. В крови тогда рождаются крошечные существа-убийцы. Они нападают на эти больные частички и убивают их. Так спасает себя целое, жертвуя частью. И я подумал… может быть, для нашей юной вселенной Земля, пораженная страшной болезнью, — все равно что такая частичка… Ее нужно убить, больную Землю, чтобы мир мог жить дальше. И этот червь — проявление неких неведомых нам защитных сил вселенной. Имир мог предвидеть вторжение Улле или других чужеродных сил и припас надежное средство борьбы с ними… И правда, лучше уничтожить землю, чем позволить слугам Улле повернуть время вспять. Поэтому оставь светильник, Бату. Если нам не удастся спасти землю, этот червь, может быть, спасет вселенную.

Бату сидел, опустив голову, и не двигался. Гигантский червь продолжал ползти. Земля дрожала. Потом живая стена начала удаляться и исчезла во тьме.

— Это хвост, — сказал Аги. — Он сужается к концу. Скоро можно будет выходить.

Они подождали еще какое-то время, а потом несмело приблизились к темному отверстию, которое только что загораживал червь своим боком. У их ног разверзлась пропасть. Отвесный обрыв уходил во мрак; невозможно было даже предположить, какая у него высота.

— Он расширил свой старый ход, — сказал Элгар. — И мы теперь на боковой стене. Думаю, можно смело прыгать. Стена ведь должна закругляться и плавно переходить в пол. Мы спокойно соскользнем на самое дно.

Так они и сделали, и сначала все шло, как предполагал Элгар: они падали вдоль отвесной стены, потом скользили по гладкому склону. Наклон постепенно уменьшался.

— Ну, скоро остановимся! — крикнул Аги. Они скользили все медленнее. Но, почти уже достигнув дна, все вдруг провалились, один за другим, в узкое боковое отверстие, прорытое червем, когда он был еще молод и мал, — не более пятнадцати сажен в поперечнике.

Там они скользили вниз еще какое-то время, но вскоре выехали на ровное место и остановились. Энки зажег светильник. То, что они увидели, потрясло их не меньше, чем встреча с Царем Земли. Слизистый покров пола обрывался в нескольких шагах. Дальше шла голая сухая земля; по самому дну бежал ручеек. На стенах слизи вовсе не было, зато там были ниши — многочисленные ячейки, похожие на соты гигантских пчел. Почти все входы в эти маленькие боковые пещерки были завалены камнями, но некоторые остались открытыми. И из одной ниши выглядывало бледное, круглое и безволосое человеческое лицо. Оно смотрело на них страшными бельмами. Широкие ноздри вздрагивали и раздувались, лишенные ресниц веки заметно подергивались.