Лучший вариант расставания (ЛП) - Челси Файн

— Да, сэр.

— Потому что, если я услышу подобное еще раз, не сомневайся, я откручу твою голову, и засуну ее тебе в задницу по самое горло. Ты меня слышишь?

Дарен сглотнул:

— Предельно ясно.

— Славно.

И Анжело вернулся к протиранию барной стойки, будто это не он только что угрожал жизни Дарена.

Подавив улыбку, я развернулась и направилась на кухню.

Я люблю это место.

Глава 28

Леви

Я таращился на трубы над головой. Я почти закончил с этой раковиной, когда услышал, как в кухню вошла Эллен.

— А вот и ты, — сказала она моим ногам. — Ребята, которые устанавливали сигнализацию, только что ушли, так что теперь у нас есть новая работающая сигнализация. Но я собираюсь устроить завтра учебную тревогу, просто чтобы убедиться, что все в норме. Остальные сотрудники в курсе, но мне нужно будет проследить за блоком управления. Понимаешь?

— Учебная тревога. Понял.

— Спасибо, Леви.

Я слышал, как она ушла. Заканчивая подтягивать последний шуруп, я почувствовал как что-то стукнуло меня по ногам. Выглянув из-под раковины чтобы узнать, что происходит, я увидел стоящую надо мной Мэйбл. И выглядела она отнюдь не счастливой.

Я сел.

— Ты что, только что ударила меня лопаткой?

— Да. И я сделаю это снова, если понадобится, — она была чертовски серьезна.

Я наморщил лоб:

— Ты о той истории со шлюхой? Знаю, я хотел сказать...

Она снова меня ударила.

— Боже мой, Мэйбл!

— Тот парень в столовой снова разговаривает с Пикси, — сказала она.

Я моргнул.

— Кто, Дарен? — все, что я мог — не называть его придурком.

— Да, Дарен. И мне он не нравится, — она положила руку на бедро.

Я вздохнул:

— Солидарен.

Она выжидательно на меня посмотрела.

Я удивленно на нее уставился.

— Ну? — спросила она. — Так ты собираешься идти за Пикси или как?

— Зачем? — я встал, немедленно встревожившись из-за видений, где Дарен причиняет вред Пикси, а я его убиваю, как только догоняю. — У Пикси проблемы?

— Конечно, нет.

— Так почему мы... ауч! Мэйбл, хватит меня бить.

Она указала на меня лопаткой:

— Леви, ты всю жизнь принадлежал этой девочке, — ее мягкость словно дыру во мне просверлила. — Не позволяй ей увлечься парнем, который понятия не имеет, как это — любить ее.

Стоп.

Когда это мы дошли до разговоров о любви?

Я прищурился:

— Что это ты имеешь в виду?

Она бросила лопатку в раковину, которую я только что починил, и направилась к выходу:

— Ты абсолютно точно знаешь, что я имею в виду.

Глава 29

Пикси

Этим утром я проснулась, настроенная на мирный лад, но как только увидела Леви, направляющегося в ванную, мой эмоциональный барометр сломался. Мне внезапно захотелось поругаться. Сильно. Хотелось драться, кричать, вопить, выпуская всю злость.

Потому что он был прав. Борьба не ранит.

— О, постой-ка, — помахала я пальцем, входя в маленькую ванную одновременно с ним и укладывая свои вещи на полку. Я заявляла свои права на душ. — Моя задница примет душ первой.

Он взглянул на обозначенную часть тела и покачал головой:

— Твоя задница уходит.

Он собирался меня приподнять, но я изогнулась и выскользнула из его рук, оказавшись под душем прямо в одежде.

— Жаждешь промокнуть, Пикси? — злорадно улыбнулся он, и я возненавидела себя за то, что мне это понравилось. — Могу помочь.

Конечно, мои грязные мысли подсказали все непристойные интерпретации его слов, и я даже пропустила момент, когда его руки потянулись к крану.

— Все, чего я хочу — принять горячий душ.

Он повернул вентиль, и струи воды начали падать на меня, одетую в топ и спортивные шорты. Я поджала губы, а он лишь усмехнулся, глядя на мою промокающую пижаму.

— Ну что, достаточно мокро для тебя?

Наши глаза встретились, воздух стал обжигающе горячим, потому что мы оба думали, как еще можно стать влажными. Жар заполнил пространство маленькой комнатки, но горячая вода, стекающая по моему телу, была не при чем.

Я не хотела разрывать зрительный контакт, просто ждала, когда он уйдет. Его глаза мерцали, словно он боялся или нервничал, но вдруг он опустил взгляд к моей груди.

Мокрый топ едва ли теперь что-то скрывал, сквозь него очень-очень отчетливо просматривался как размер, так и форма моих сосков.

Я не стала ему мешать. Хочет быть придурком, пусть им будет.

Он поднял на меня глаза, но затем его греховно-дерзкое выражение лица сменилось растерянностью. Словно он забыл, что перед ним стояла я, Пикси Маршалл, большей частью голая. И понимание этого пробудило в глубине его души нечто такое, от чего в моем животе начало разрастаться тепло.

Внезапно я захотела закрыть лицо.

Не грудь, нет. И не белые шорты, которые больше не скрывали, что я без трусиков. Я хотела прикрыть лицо. Потому что оно напомнило ему обо всем, что он не смог стереть из памяти.

Леви смотрел мне в глаза, захватывая в плен голубого моря ярости и сожалений, боли и утраты. Я не хотела там быть. Я желала находиться где угодно, только не возле него. Потому что глубокое голубое море было полно миллионом вещей, в которых я не могла признаться даже себе.

Мне было невыносимо думать о его боли. Видеть ее. И, разумеется, было мучительно в нее погружаться.

Но, тем не менее, я плыла в глубоком бушующем море по имени Леви, и тонула вместе с ним, такая же безнадежная и беспомощная, как и он. Двое потерпевших крушение в океане боли, не желавшие цепляться друг за друга даже ради спасения своих драгоценных жизней. Мы просто смотрели и опускались на самое океаническое дно, безмолвие и темнота которого могли бы нас поглотить, а могли бы прогнать горе.

Несколько долгих секунд мы стояли, глядя друг на друга, не замечая стекающей воды. Затем его глаза опустились на мои губы.

Вот черт.

Я тоже перевела взгляд на его рот, и все вокруг вспыхнуло. Мы оказались в душном, напряженном противостоянии — наполовину благодаря напряжению, наполовину благодаря душу, — наши головы сблизились, глаза видели лишь губы. И я поняла, что сдалась.

Я осознавала, что он сводил меня с ума и причинял мне боль, но когда доходило до дела, я вверяла ему всю себя. И он был моим.

Я принадлежала ему, когда мне было семь, и я боялась монстров. Я принадлежала ему, когда в восьмом классе Томми Марчим разбил мне сердце, не пригласив на танец в день Святого Валентина. И я принадлежала ему, когда мне было девятнадцать, когда я стояла под душем в пижаме, и ловила взгляд своего героя.