Ниже неба - Пол Блок

Когда Остин подумал о том, что Коннор Магиннис дотрагивался до Леноры, улыбка с его лица мгновенно исчезла. Эта женщина, можно сказать, стала одной из Баллинджеров, выйдя замуж за брата жены Эдмунда. И она предала имя своей семьи – после расследования, которое провел Остин, ему стало очевидно, что именно после намека Леноры Коннор Магиннис решил освободить своего отца из тюрьмы и, возможно, собрался по ходу дела опозорить честное имя Баллинджеров.

«Эдмунд разберется с Ленорой, – сказал Остин сам себе и вздрогнул, вспомнив, в какую ярость пришел Эдмунд, узнав о неосмотрительности своей родственницы. – А я разберусь с Коннором Магиннисом».

Остин направился по улице, туда, где у обочины тротуара остановился фаэтон, в который была запряжена единственная лошадь. На нем Остин приехал на это рандеву, и теперь фаэтон должен был увезти его далеко от центра Лондона – на вечеринку в Кенсингтоне, присутствие на которой явится превосходным алиби в предстоящем грязном деле.

Когда Остин приблизился к фаэтону, двое мужчин вылезли из экипажа и встали рядом, поджидая джентльмена. Он поприветствовал их кивком головы и забрался в коляску.

– Вечер добрый, хозяин. Не беспокойтесь ни о чем, – грубым голосом произнес один из мужчин. Приподняв свою потрепанную фетровую шляпу, он широко улыбнулся, обнажая ряд кривых коричневых зубов.

– Все под контролем, – провозгласил второй мужчина. Он был помельче первого, его зеленый жакет выглядел немногим лучше, чем коричневая куртка партнера. Рука мужчины скользнула в сапог и достала оттуда нож с длинным лезвием. Мужчина с любовью посмотрел на лезвие и нежно погладил его пальцами.

– Убери! – прошипел Остин. Мужчина пожал плечами, но подчинился. – Ну, знаете, что от вас требуется?

Тот, который выглядел постарше, стукнул себя кулаком в грудь и напыщенно провозгласил:

– Я сказал – мой друг пришьет его.

– А как насчет девчонки? – спросил молодой.

– Делайте с ней, что хотите, – холодно произнес Остин. – Меня интересует только ее брат.

Когда Остин взялся за вожжи, пожилой схватился за сбрую лошади:

– Как насчет наших денег?

– Я уже дал тебе...

– А вторая половина?

– Я уже говорил – получишь, когда работа будет закончена.

Мужчина внимательно посмотрел на Остина. Затем, как будто оставшись довольным ответом, миролюбиво произнес:

– Просто хотел убедиться, что мы понимаем друг друга.

– Мы превосходно понимаем друг друга, – отозвался Остин, его голос был жестким и натянутым.

– Тогда приступим к делу, – пожилой мужчина толкнул своего напарника локтем в бок.

– Помните – вы должны начать не раньше, чем через два часа, – предупредил Остин.

– Не извольте беспокоиться, – раздалось в ответ. Двое мужчин шагнули в сторону от фаэтона и стали ждать, пока он тронется с места. Остин отпустил тормоза, хлестнул вожжами по спине лошади, развернул фаэтон, едва не наехав на тротуар, и покатил прочь. Ему очень не нравилось участвовать в таком грязном деле. Вместе с тем молодой Баллинджер был решительно настроен положить конец любой возможности скандала еще до того, как она появится. Вообще-то говоря, Остина не очень беспокоил тот резонанс, который вызовет известие о том, как Баллинджеры обманным путем лишили Грэхэма Магинниса его компании и засадили бедолагу за решетку. Его даже не пугало, что за Ленорой может закрепиться репутация шлюхи. Нет, о ком на самом деле волновался Остин, так это о своей собственной сестре.

«Проклятая дура», – пробормотал он с отвращением, представляя Зою в объятиях Коннора Магинниса. Конечно, Остину нечем было подтвердить свои подозрения, но он хорошо знал сестру и был уверен в том, что она увлечена молодым человеком. Хоть Зоя и клялась, что в ту ночь видела Коннора в первый раз, однако при этом она всю неделю ни о ком больше не говорила, кроме как о нем. И, кажется, она была твердо намерена помочь Коннору вытащить его отца из тюрьмы.

«Никогда», – прошептал Остин, затем выкрикнул это слово во весь голос:

– Никогда!

Уж он-то позаботится о том, чтобы этот Коннор Магиннис никогда больше не приблизился ни к одному из Баллинджеров, и чтобы отец Коннора никогда больше не сделал ни одного вздоха за пределами Милбанкской тюрьмы.

* * *

Экипаж Эдмунда Баллинджера догнал бруэм Леноры Йорк на южном углу парка Св. Джеймса, неподалеку от Вестминстерского моста. Человек, управляющий экипажем Эдмунда, окликнул другого кучера по имени и попросил его остановить карету, что тот сразу сделал. Минутой спустя Эдмунд шагнул со ступеньки на мостовую и подошел ко второму экипажу.

– Добрый вечер, Джайлс, – грубым тоном сказал он пожилому кучеру, сидевшему на возвышении впереди бруэма.

– Вечер добрый, мистер Баллинджер, – крикнул кучер вниз, приподнимая шляпу.

Сделав шаг к двери кареты, Эдмунд потянул ее на себя и улыбнулся сидевшей в кабине женщине:

– Хорошо провели вечер, Ленора?

– Эдмунд... – Ленора Йорк поправила черную шаль на своих плечах и выдавила улыбку. – Что вы здесь делаете?

– Представьте себе, я собирался спросить у вас то же самое, – раздалось в ответ.

Достав изо рта сигару, Эдмунд какое-то время внимательно изучал взглядом ее тлеющий кончик, затем бросил сигару на мостовую и тщательно растер ее носком ботинка.

– Я навещала свою мать. Тилфорд сегодня будет работать допоздна.

– Да, – произнес Эдмунд без всякой эмоции в голосе, прекрасно зная, что младший брат его жены скорее всего валяется теперь, надравшись, в какой-нибудь лондонской пивной.

– А что заставило вас выехать из дома сегодня вечером? – осторожно спросила Ленора.

– Просто захотел насладиться ночным воздухом. Когда я увидел вашу карету, то подумал о том, что мы могли бы перекинуться парой слов.

– Разумеется. О чем-нибудь конкретном?

Эдмунд оглянулся и посмотрел вдоль улицы, затем снова повернулся к женщине и протянул ей руку:

– Не здесь. Как насчет небольшой прогулки?

– Я как раз была на пути домой. Я хотела бы оказаться там прежде, чем Тилфорд...

– Мы оба знаем, что ваш муж не скоро появится дома. – Эдмунд снова предложил руку. – Покатаемся немного, и я подброшу вас к вашему дому.

Ленора замолчала в нерешительности, затем медленно кивнула и приняла руку Эдмунда.

Выйдя из бруэма, она обратилась к Джайлсу:

– Сегодня карета мне больше не понадобится. Мистер Баллинджер отвезет меня домой.

– Да, мадам, – отозвался Джайлс откуда-то сверху. Подождав, пока Эдмунд доведет Ленору до своего экипажа, он хлестнул лошадей и уехал.

Как только пара села в карету, она тронулась с места и покатилась по дороге, окружавшей парк Св. Джеймса.

Эдмунд посмотрел на свою родственницу, которая сидела справа от него на переднем сидении.

– Могу я взять ваш платок? – он указал на шаль, в которую закуталась Ленора. – Вам будет удобнее.

В ответ женщина еще плотнее обернула шаль вокруг себя:

– Мне и так удобно.

– Ну что ж, дело ваше.

В воздухе повисла гнетущая тишина. Эдмунд вытащил еще одну сигару, аккуратно отрезал ее кончик маленьким перочинным ножиком, затем сложил лезвие и кинул ножик в нагрудный карман. С помощью кремневой зажигалки он поджег конец сигары и сделал глубокую затяжку, как никогда медленно выпуская воздух из легких и наполняя карету густым, сизым дымом.

– Вы хотели поговорить со мной? – в голосе Леноры послышалось нетерпение.

Эдмунд вздохнул:

– Нам лучше быть откровенными друг с другом, чтобы мне не пришлось иметь дело с Тилфордом. Он ведь может быть таким занудой, вы со мной согласны?

Передвинувшись на своем сидении, Эдмунд повернулся лицом к Леноре. Его улыбка была холодной, глаза были похожи на маленькие льдинки. – Боюсь, я вас не понимаю.

– Он вам подходит? Он доставляет вам удовольствие?

– Я, действительно, не понимаю, что вы имеете в виду, – натянутым голосом произнесла Ленора.

– Когда он занимается с вами любовью, – резко сказал Эдмунд, стискивая сигару в зубах, – вы получаете удовольствие или остаетесь... неудовлетворенной?

– Эдмунд! Мои личные отношения с мужем – это...

– Я не говорю о Тилфорде, – Эдмунд вынул изо рта сигару и посмотрел на нее. Его темные глаза пылали теперь, как раскаленные угли. – Я говорю о вашем любовнике.

Даже в темноте можно было видеть, как лицо женщины побелело от страха.

– О вашем любовнике, Ленора, – повторил Эдмунд, снова зажимая кончик сигары между зубами. – Он стоит таких затрат? Или именно он – тот, кто платит? Так, Ленора? Ты, наконец, нашла свое призвание... в роли проститутки?

Ленора замахнулась правой рукой, но Эдмунд успел схватить ее за запястье, больно его сжав. В попытке дать Эдмунду пощечину Ленора отпустила шаль, которая теперь соскользнула с плеч вниз. Ее лавандового цвета вечернее платье было все еще наполовину расстегнутым после поездки с Коннором Магиннисом и из выреза виднелись полные груди, вздымавшиеся с каждым тяжелым вздохом.