Просветитель. Трудно быть бароном (СИ) - Городчиков Илья

Войска баронов прибыли через двое суток, окончательно собрав своё великолепное воинство, каждый воин из которых был одет в абсолютно разные доспехи и о хоть какой-то унификации снаряжения говорить даже не стоило. Каждый барон старался одеть своих воинов в меру возможностей, но даже так воинство выходило значительным. С нашей стороны вышла почти тысяча человек, лишь полторы сотни, из которых были кавалеристами. Со стороны графа и его союзника Эадеуса ожидалось примерно такая же численность армии. Быть может, что в остальных землях королевства другие феодалы могли собирать куда более внушительные силы, но с нашего и без того не самого густонаселённого региона это был максимум с учётом того, что пришлось полностью оголить свои замки. Если прямо сейчас пхалы вздумают напасть на королевство, воспользовавшись феодальным конфликтом внутри Билькида, то они без особенных проблем смогут пройти все приграничные укрепления и войти глубоко в земли графства, а то и вовсе оказаться внутри соседних феодов, а уж тогда монарх нас по голове не погладит.

Войска барона Ламура оказались первыми, кто решили вступить на земли брода. Причём, проезжали через брод они чуть ли не с мечами наголо, словно собрались воевать с водой, как воины древнего персидского царя Ксеркса. Будь бы у меня сейчас возможности вести долгую войну с манёврами и куда большей численностью войск, то прямо сейчас этот небольшой передовой кавалерийский отряд встретил бы плотный залп арбалетчиков, и с такого небольшого расстояния выпущенные болты смогли бы пробить даже латные кирасы с поддетыми под них мягкими поддоспешниками. Вот только сейчас воевать таким способом было очень невыгодно, а потому мне пришлось пропустить врага и дать ему закрепиться на противоположном берегу реки Лагуньи. Причём, среди этого отряда я заметил уже знакомых воинов, которые только недавно сражались с моими кавалеристами за хлипкий деревянный мост. Несмотря на достаточно чувствительное поражение, они опомнились быстро и теперь вновь рвались в бой. Однако же рваться через пущу отряд не спешил. Подразделение просто остановилось на нашем берегу и принялось ждать, оставаясь в седле и даже отправив одного из бойцов обратно, видимо с сообщением о том, что переход свободен и наконец-то можно перейти реку. Несколько часов они топтались на месте, после чего появились всё новые подразделения войск графа Ламура и барона Эадеуса. Впереди скакал большой конный авангард, после чего шла пехота и обоз, который замыкал ещё один конный отряд. Вполне себе классическое построение армии в средневековье. Меня даже скорее удивил тот факт, что граф догадался оставить пусть и небольшой, но все же арьергард, пусть и понимал, что зайти к нему в тыл просто никто не сможет ввиду полного отсутствия возможности переправиться через Лагунью. Хотя, на его месте я поступил бы точно также. Лучше уж перестраховаться сейчас, чем позже пожинать плоды своей единственной ошибки, которая может обернуться тотальным поражением в целой войне.

Переправлялась вражеская армия очень нерасторопно. Если конникам благодаря своим скакунам перейти брод было просто, то вот с пехотой и обозом вопрос был иной. Среднего роста мужчине вода здесь доходила до пупа, тогда как телеги утопали в ней почти полностью. И ладно бы ещё почва под водой была крепкой, но там был песок, усердно удерживающий деревянные колёса от быстрого перемещения по броду. Пехоте приходилось ещё в воде разгружать тяжеловесные телеги и вручную переносить товар на берег, после чего помогать вытягивать весь этот гужевой обозный транспорт.

По итогу выходило, что в тот же день сражения не случилось. Воины просто-напросто устали, а потому графские войска постарались расположиться на противоположном берегу, раскинув очень компактный лагерь, стараясь использовать каждый возможный метр и даже лесную дорогу, не забыв предварительно выставить немногочисленный дозор.

На следующий день граф наконец-то повёл своё воинство, не перестроив его в боевые порядки. Авангард продолжал двигаться примерно в паре километров от основной графской армии, позволяя нам спокойно пропустить их мимо притаившихся войск. Несколько дней назад, когда войска союзных баронов только подходили к Кабаньей Пуще, то было строго настрого запрещено идти им по дороге, из-за чего нам пришлось занимать свои позиции по пересечённой лесной местности, оставив всех коней и обоз вне лесного массива под охраной небольшого воинского контингента. Это значительно замедлило наши отряды, но вместе с тем мы не оставили следов перемещения, которые могли заметить продвигающиеся войска графской стороны.

- Деймон, слушай мой приказ. Сейчас берёшь тридцать пехотинцев и двигай их в сторону брода. Нужно, чтобы отступило как можно меньше врагов. Если увидите их отступающий арьергард, то палите из арбалетов.

- Вы уверены, господин? Вдруг граф окажет сопротивление здесь и до их отступления не дойдёт?

- Нас здесь равное количество и раз он попался в нашу ловушку, то их отсюда должно выйти как можно меньше.

Дальше Деймон препираться не стал и увёл назначенный ему отряд, тогда как я стал внимательно высматривать самого графа. Конечно, как таковых унифицированных опознавательных знаков в средневековых городах не было, но даже доспехи сильно отличали рядовых конников от целого графа. На этот раз система сбой не дала и среди всего остального конного войска граф своим шикарным шлемом выделялся сразу из всего конного отряда. Мало того, что он посмел обить свой великолепный армет тиснёнными золотыми полосами, которые отдалённо напоминали корону, так ещё и плюмаж его состоял из десятка длинных разноцветных перьев, отражающих все оттенки красного цвета. По одному его шлему уже можно было понять принадлежность этого воина к богатейшим слоям аристократии феода. Впрочем, одним шлемом Эгорт Ламур не ограничивался, показывая и своей искусной кирасой собственную исключительность. На своей спине он разместил золотистые золотые пластины, повторяющие своей формой те крылья, которые были размещены на его гербе.

Во все времена в военной искусстве было важно устранить командующий состав первым. Ведь мало того, что без своего командира войско начинает действовать в несколько раз хуже, так ещё и боевой дух проседает в разы. Впрочем, военная наука этого мира сейчас требовала нахождения любого командира непосредственно в сражении, ведь феодал был не просто хозяйствующим субъектом, но ещё и важной боевой единицей. Сейчас бы рыцаря, который избегает сражения, посчитали бы за труса.

Я медленно поднял арбалет, водрузив его ложе на небольшую ветку дерева, подле которого стоял, после чего прицелился. Расстояние здесь было достаточно небольшим, так что и без прицела попасть шанс был. Оставалось только отдать приказ и плавно нажать на рычаг арбалета, чтобы задать начало сражению.

- Стреляй! – рявкнул я во всю мощь своего горла, вместе с тем плечом, вкладываясь в арбалетный приклад.

Первый выстрел был совершён именно мной. Мощные металлические плечи мгновенно распрямились, с щелчком отправляя тяжёлый болт с гранёным наконечником. Выстрел потонул в шелесте распрямляющихся тетив множества собранных в лесу стрелков, но я явственно видел именно свой болт. Он закручивался в полёте и летел точно в висок проезжающего на лошади графа. Болт врезался в шлем рыцаря, легко проломив сталь. Голова графа дёрнулась, и он медленно выпал из седла своего коня. Вот только погибелей его потонула во множестве иных смертей. Залп выдался славным и стрелы вместе с болтами собрали богатый урожай. Вот только мне не хотелось прослыть хорошим тактиком, но трусливым бойцом, а потому я пристроил арбалет к дереву, после чего выхватил меч и рванулся в атаку, крича при этом что-то грозное, но не особенно разборчивое.

Сбежав со склона холма, я чуть было не налетел на всадника, который спешно пытался развернуть своего коня и пуститься в бой, но действовал он слишком нерасторопно. Я же с широко размаха рубанул его коня по колену. Остро заточенная сталь и усиленные имплантами мускулы смогли задать удару необходимую мощь, чтобы удалось чисто разрубить лошадиную кость. Лошадь, крича демоном, упала на землю, подмяв под себя всадника и яростно суча оставшимися конечностями. Воин попытался выползти из тяжеленного коня, упираясь сразу всеми конечностями. Меня же сразу охватил боевой азарт, и я прижал ногой руку рыцаря с зажатым в ней мечом. Его взгляда увидеть мне удалось, но я чувствовал, что конник ощущает внутри себя страшную смесь ярости, боли и отчаяния. Вот только выжить ему в этом сражении сегодня было не суждено. Сунув полуторник обратно в ножны и выхватив из ножен узкий кинжал, формой клинка, напоминающей стилет, который резким ударом вонзил прямо в щель забрала шлема, почувствовав, как под сталью лопнул глаз кавалериста, а дальше и вовсе вошёл в упругий мозг. Рыцарь в последний раз взбрыкнул под телом умирающего коня, после чего затих, тогда как сражение только разгоралось. Эффект неожиданности был настолько сильным, что войско графа далеко не сразу догадалось оказать хоть какое-то сопротивление и в короткие сроки было разбито на несколько частей. Баронские войска наседали, всё больше оттесняя многочисленного врага, отступить который на узкой дороге меж холмов просто не мог. Пожалуй, что только кавалеристы в короткие сроки собрались и начали отбиваться. Это было неудивительно, ведь они были одними из немногих действительно профессиональных бойцов, которые не поддавались панике от засады. Бой шёл уже несколько минут и рядом со мной Дерек рвал какого-то пехотинца на куски, разрубая его грудь размашистыми ударами своего полуторного меча, а болты и стрелы продолжали сыпаться на головы графских воинов.