Гадина Петровна (СИ) - Вера Платонова

— Почему же? — поднял бровь судья.

— Потому что я беременна!

По залу вновь прокатился гул.

— И от кого же, позвольте узнать?

Виолетта вспыхнула и замолчала.

— Ну же? — продолжал спрашивать судья.

«Ну вот, — подумала королева, — сейчас должен выйти известный шоумен с конвертом в руках и огласить результаты теста ДНК». Хотя ей уже было все предельно ясно. Она бросила испепеляющий взгляд на место, которое занимал Теофиль. Тот округлил глаза и вжал голову в плечи, виновато отвечая на ее взгляд. «Не доглядел, не заварил травы! А, впрочем… Сама же придумала эту идею». Она перевела взгляд на своего молодого супруга, который до того волновался, что уже покрылся красными пятнами. Интересно, как он себя поведет? Опять, как мальчик, или хотя бы попытается защитить свою любовь?

— Мадемуазель Мираболь, если вы сочиняете небылицы, чтобы оттянуть момент казни, то большого толку из этого не выйдет… — начал увещевать девицу судья.

— От меня, — Мартин встал со своего места. — Мадемуазель беременна от меня! — выкрикнул он, набравшись храбрости. И если вы убьете её, то можете убить сразу и меня, вашего короля. Потому что я покончу с собой в тот же день.

В зале суда поднялся гул. Судья вновь застучал молотком, что было сил.

— Вы утверждаете, что девушка носит под сердцем королевского наследника? И если мы казним ее, то вместе с ней погибнет единственный на данный момент ваш отпрыск? Это беспрецедентный случай.

— Позвольте спросить, ваша честь, — подала со своего места голос королева Ровена.

— Спрашивайте, ваше величество.

— Есть ли способы, позволяющие установить родство ребенка с отцом?

— Только после того, как ребенок родится, ваше величество, по достижении младенцем трех месяцев и более королевская экспертная гильдия берет у каждого из них по капле крови и сверяет исключительные узоры и следы наследственных преобразований.

Вдалеке сверкнула молния, затем послышался глухой раскат грома.

— Ну что ж, — задумчиво протянула королева. — В таком случае, есть смысл отсрочить приведение наказания в исполнение до того, как ребенок родится и войдет в нужный возраст.

— Здесь я воплощение небесного суда, — проворчал судья, — и только я решаю, в чем есть смысл. Постанавляю, — он ударил один раз молотком. — Оставить мадемуазель Мираболь под арестом, перевести ее из камеры пребывания преступников под домашний арест до выяснения вопроса с наследником.

Тук. По прозрачному куполу шлепнула первая увесистая капля дождя.

— А я, в свою очередь, — продолжила Ровена, — при всех присутствующих, пользуясь случаем, подаю на развод с королем Мартином. Ваша честь, если нужно написать какое-то заявление, я готова. Основание — его прилюдное признание в измене мне с мадемуазель Мираболь.

— Намерения, высказанного устно органу судебной власти в присутствии более, чем пятерых свидетелей, вполне достаточно, — прикрыл глаза судья. — Однако, вы потеряете свой статус королевы, смею предупредить.

— А, это! — Королева стянула с себя осточертевшую золотую побрякушку, и бросила под ноги. Купол осветил разряд молнии. — Забирайте.

Совсем близко загрохотало. По куполу задробили капли дождя вперемешку с градом.

Что-то мокрое, щекоча, скатилось по щеке королевы. Она смахнула с лица дождинку. Или слезу?

Слезы одна за другой покатились из глаз, оставляя на лице мокрые дорожки.

— Хочу добавить, — громко сказала она судье, то и дело смахивая все новые и новые слезинки. — Советую вернуть дело на рассмотрение.

Дефорт насторожился: что она задумала? Он напряженно вгляделся в лицо возлюбленной и понял, что она висит на волоске от того, чтобы подвергнуть себя большой опасности, сказав лишнее.

— Я никогда не была королевской персоной, — продолжала Ровена. — Значит, и судить их должно по другому. Да, вы все обмануты. Вы все, — она обвела рукой замерший в недоумении зал.

У капитана сердце рухнуло в пропасть.

— Я пришла в ваш мир, разлучив влюбленную пару. Я разрушила королевскую семью. Я убила надежды Виолетты и Мартина на счастливое будущее. Я стала невольной виновницей смерти смотрительницы библиотеки. Я чуть не погубила юную прекрасную девочку своей самонадеянностью.

Стекло купола со звоном пробили крупные градины. Они стали попадать по людям, вызывая визг и панику. Все чаще и чаще. Зрители заседания повскакивали со своих мест, ища укрытие, сбивая друг друга с ног.

Дефорт, оттесняемый хаотичными движениями толпы, пытался добраться до Ровены, чтобы увести в безопасное место.

А королева, не замечая происходящего светопреставления, продолжала кричать, иногда сбиваясь на рыдания:

— Да, возможно, я сделала что-то хорошее. Но разве можно загладить плохие дела благими? С меня довольно! Мне не нужны власть, корона и золото! Еще недавно мне все это казалось самым важным. А теперь нет. Я устала. Господи, как я устала от всей этой возни! Мне жаль, мне безумно жаль, что я столько всего натворила, ради желаний, которые теперь мне кажутся никчемными!

Вспышка молнии. Раскат грома.

— И я прошу у вас, у всех вас прощения! Можете меня изгнать, казнить, убить! Я пойму и приму наказание, ведь я всего лишь обычная женщина! И я просто хочу домой…

Следующая вспышка молнии прошла сквозь купол и ударила прямиком в маленькую фигурку, которая стояла посреди зала суда, раскинув руки. Капитан устремился к своей королеве, чтобы последний раз защитить ее, уберечь.

У подземного озера высилось дерево с пышной ярко-зеленой кроной, цветущее удивительными цветами. Древо души женщины, которая когда-то решила, что если запретить себе все чувства, то душа больше никогда не испытает боль. Но вместе с болью она лишила свое внутреннее древо питания, так необходимого для его роста, цветения, плодоношения и здоровья.

Цветы закрылись, лепестки опали, и на ветках появились крупные и сочные ярко-красные яблоки.

* * *

— Еще разряд! — скомандовал реаниматолог.

— Еще один не вывезет! — возразил ему коллега по реанимационному отделению городской клинической больницы.

— Вывезет, ты посмотри на нее, эта вывезет! Давай разряд! — рассердился первый.

Тот кивнул и нажал на кнопку подачи тока, особо не веря в положительный исход. Аппарат издал визгливый звук, а затем выдал трескучий разряд.

На мониторе линия сердечного ритма пациентки, стремившаяся к идеально ровной, стала отображать синусовые, аппарат мерно запикал.

— Я же говорил, — довольный тем, что оказался прав, констатировал первый. — Тетка-боец! Кулаки вон как жмет.

Эпилог. Год спустя, Красноярск

Утром Галина бодро топала на работу всё в том же голубом плаще и добротных кожаных ботильонах на широком каблуке. На входе с ней дружелюбно поздоровался охранник и поздравил с днем рождения. В коридоре царила тишина и темнота. Неужели она пришла раньше всех? А времени уже без десяти девять. Женщина нащупала выключатель и щелкнула