Наследник Черной Воды (СИ) - Артемьев Роман Г.

Комментировать произошедшее наставник не стал. Спасибо ему хотя бы за это.

Утром из постели вылез не выспавшийся. Стоило закрыть глаза, и память сразу подкидывала тот момент, как нож входит в чуть вздрогнувшее тело.

Я его не жалел, нет. Пока допрашивал, насмотрелся его воспоминаний, пусть и случайных. За свою жизнь наёмник натворил много такого, что любой суд приговорил бы к смертной казни, выплыви на свет десятая часть его деяний – и, м-мать, ему это нравилось! Нравилось убивать, нравилось причинять боль. В том, что кара заслужена, я не сомневался.

Пугало то, с какой легкостью я пошел на убийство. С какой скоростью я меняюсь.

Здешнее общество само по себе зубастое, жесткое, к гуманизму склонное на словах, а не на деле. У Священных Домов философия ещё круче, они – мы – к простым людям относимся как к зверушкам, успешно имитирующим человеческую речь. Отдельные известные своей мягкотелостью радикалы готовы признать смертных разумными. Равными? Никогда.

Раньше меня это отношение поражало. Позднее, чем старше становился и больше узнавал, начал понимать, чем оно обусловлено. Мы настолько же превосходим магов смертных, насколько они превосходят своих лишенных дара сородичей, и на их фоне действительно выглядим высшей расой. Да, собственно, и являемся таковой.

Ещё немного, и переформатируюсь окончательно.

На утренней тренировке Финехас сразу заметил, что со мной что-то не так, о чем не преминул заявить, сопроводив слова ударом палки.

– Сегодня ты похож на кусок вареного мяса. Соберись! Что с тобой ночью случилось, что ты в таком состоянии?

– Не ночью, вечером. Вчера я впервые убил разумное существо.

– И что с того? – наставник не понимал, в чём вообще проблема. – Было б отчего волноваться! Ты – потомок Старейших, в твоем праве судить и карать. Вставай, чего разлегся!

Мои душевные терзания понимания у родни не нашли.

Чтобы отвлечься, после занятий сходил за ограду. Выход из поместья на Изнанке всегда хорошо избавляет от лишних мыслей в голове, тут уж волей-неволей сосредотачиваешься на окружающей обстановке. Если жить хочешь, конечно же. Я по-прежнему не рискую углубляться далеко в лес, по мере приближения к его внешней границе в разы возрастает вероятность встретить нечто, с чем с моими навыками не совладать. Бродил всего три часа, набрал разной мелочевки.

До ужина оставалось ещё четыре часа, и чтобы не терять времени, отправился на Перекресток. Уже собравшись, задумался, стоит ли обращаться к Глену по поводу «Лебединого крыла». У меня нет к нему никаких претензий, более того, я ему доверяю и доволен нашим сотрудничеством. Тем не менее, складывать все яйца в одну корзину… Спешки ведь нет. Спрошу сначала у Вильяма, он вращается в тех кругах, где наёмников обсуждают часто и со вкусом.

Опять облом. На Перекрестке выяснилось, что Браун вчера резко сорвался из дома и куда-то уехал, не сказав ничего конкретного. Что за день сегодня такой?

Не люблю, когда планы нарушаются, даже в мелочах. Понимаю, что жизнь постоянно подкидывает сюрпризы, и всё равно не люблю. Поэтому в слегка раздраженном настроении отправился к Куперу, который сообщил интересные новости.

– Представитель Министерства в составе Совета? – задумчиво повторил я. – Очередная попытка подчинить Перекресток?

– Судя по тому, что я слышал, так, мистер Блэкуотер.

– Не хотелось бы опять переходить на полулегальное положение.

– Вы думаете, это возможно, сэр?

– Почему нет? Закрыть официальные входы-выходы, восстановить структуры-посредники, распечатать блуждающие порталы по нашей стране и заново наладить логистику с Францией, Швецией и Данией. Мы сейчас всё это не используем, потому что договор с Короной позволяет нам существовать в качестве внутреннего офшора. Переход на автономное существование реален, просто потребует времени и усилий.

– Клиентов станет меньше, – тихо понурился Купер.

– Разумеется. Если у вас есть возможность, советую найти работу, не связанную с Перекрестком. Впрочем, если быть до конца последовательным, в преддверии грядущей войны имеет смысл вовсе покинуть Англию.

– Войны?

– Напряженность между Англией и Германией растет, – пояснил я. – Подавляющее большинство провидцев считают столкновение неизбежным. Чем бы дело ни кончилось, экономика пострадает, поэтому деньги уже сейчас вовсю перетекают в тихие места наподобие Штатов.

Ничего нового я ему не озвучил, о том, что будущая Первая Мировая неизбежна, даже в газетах пишут. Только люди не понимают, какая бойня их ждет, и традиционно надеются на лучшее, закрывая глаза на неудобные прогнозы.

Впрочем, до войны ещё далеко, пять-семь лет в запасе есть. И в целом она меня волнует слабо, потому что в людские дела мы стараемся не вмешиваться. Иное дело – судьба Перекрестка. Это место Черная Вода считает своим, его будущее нам не безразлично. Вопрос в том, что я могу?

Для начала – узнать расклады внутри Министерства. Выяснить, почему давить на Совет начали сейчас, а не год назад или позднее. Каково мнение Короны на данный счет, не от неё ли исходит инициатива, что думает Церковь, что думают другие Священные Дома. Мне придется всё это выяснить хотя бы для того, чтобы ориентироваться в ситуации и не выглядеть полным дурачком, когда ко мне придут с просьбой выступить посредником. То, что придут, неизбежно. Не к Лотарю же?

Гоблины так вовсе уже пришли.

В «Клевере» Глен порадовал сообщением, что здесь меня с утра дожидается посланник клана Окровавленных Рук. Сам гоблин, в ритуальных одеждах гонца, переминался с ноги на ногу за его спиной. Если бы посланец застал меня на улице, то мог бы подойти и без представления, но гостевой дом считается нейтральной территорией, на которой нельзя вести дела без дозволения хозяина. Устраивать представление для немногочисленной публики желания не было, поэтому я попросил выделить нам отдельный кабинет.

В кабинете гоблин бухнулся на колени и оперативно распростерся ниц, получив же разрешение говорить, поведал, что вожди клана обращаются к сильномогучему столпу закона с просьбой о встрече, дабы счистить ржавчину с цепи былого и отковать новое звено во славу Охотника. У них достаточно забавная мифология. Кровожадные коротышки считают, что наш мир существует до тех пор, пока их верховный бог держит на цепи свору своих собак. Псы непрерывно грызут цепи и обязательно разорвут их, если только разумные расы, в первую очередь сами гоблины, не будут непрерывно ковать новые. Или очищать старые. Новые цепи куются из подвигов, честной работы, соблюдения клятв и прочих моментов, описанных в сказаниях расы. Не самая худшая философия, по-моему.

Говоря простым языком, гоблины хотели возобновить какой-то старый контракт. Скорее всего тот, о котором упоминала Ксантиппа. Ну, почему бы и нет? Пообщаться с ними в любом случае необходимо, отказ от встречи выставит меня в невыгодном свете, а вот соглашаться или нет зависит от услышанного. Поэтому я сообщил, что через три дня прибуду к Скале Черепов, где с удовольствием выслушаю просьбу старейшин. Я бы предпочел общаться в «Клевере», если бы не Лотарь с компашкой собутыльников под боком. Хотя Скала тоже не плохо, давно хотел навестить.

Глава 18

У Священных Домов нет, не было и, надеюсь, никогда не будет своих фабрик или магазинов. Или плантаций, молочных ферм, или разводящих зверушек питомников. Короче говоря, у нас нет источников дохода, обычных для общества. Мы либо торгуем добытыми на Изнанке ингредиентами, либо предлагаем какие-либо эксклюзивные услуги. Исцеление, изгнание демонов, поиск полезных ископаемых или что-то подобное.

Более того – внутренний этикет не позволяет зарабатывать деньги иными путями. Вспомнить те же артефакты. Если они делаются в подарок, то на них ставится клеймо мастера, но в том случае, если вдруг представитель Священного Дома позволил уговорить себя и создал изделие на продажу, то никаких знаков, личных или Дома, он ставить не должен. Иначе засмеют. Исключения существуют, но их мало.