Умное Небо - Александр Мень

Да! До своего отхода от Церкви, при о. С. я как-то не думала никогда о таинстве Евхаристии, все как-то само собой было абсолютно. А вот после «возвращения» — то так, то так, но, конечно, с Вашей помощью все же лучше стало. Но, кроме того, очень помогла эта небольшая статья о. С. — об евхаристическом догмате, которую мне сюда кто-то привез — в «Пути» была — я Вам показывала. Думаю — может быть, надо было бы ее как-то кратко и доступно изложить — я бы поручила Ч., чтоб не было такой путаницы, в которую впала Лена, как я Вам рассказывала.

Храни Вас Бог!

P. S. Напоминаю (а то среди бесчисленных писем и бумаг попадет куда-то не туда) — вчера передала Вам в руки почтовую карточку авиа, вместо того, чтоб посылать ее по почте, с 2-мя вопросами — положите ее, пожалуйста, в «отдел» не отвеченных писем, чтоб при случае ответить на машинке, и если я еще здесь — вручить мне (назначьте когда мне приехать, по-моему, среды у Вас посвободней), а если не успеете — то уж пошлете потом в Ташкент. Все.

P. Р. S. Все же прошу не забывать меня в Ваших молитвах — иногда бывает (нерв) почти нестерпимо, но все же огромная милость Божия, что эти боли как-то отделились от какого-то бесовскаго наваждения, как было раньше. Стараюсь терпеть… И благодарю Господа, что не хуже. И чувствую молитвы за меня…

Очень я Бога благодарю за то, что приехала! Уже так много получила даже за 1 неделю!

P. Р. Р. S. Очень огорчилась, узнав от Л. и Л.Н., что Вы продолжаете — хорошо хоть не в лицо — в этом отношении я, кажется, Вас достаточно жучила — а может быть, как раз и хуже, что на сторону, да еще таким наивным людям — отпускать комплименты по моему адресу, которые более чем когда-либо не соответствуют действительности. К тому же Вы забыли мою биографию, мой отход от Церкви, мои постыдные измены о. С. и Ц. и дурацкие увлечения, после его смерти! У меня есть свое толкование «секрета молодости», но он отнюдь не есть «огонь», которого никогда и не было. Когда-нибудь скажу Вам… А я-то, сидя в Ташкенте больная и старая, решила, что одна из целей моей поездки — разоблачить «легенду об Ю. Н.», а Вы подливаете масло на ее увеличение, вместо уничтожения.

Простите за болтовню!

Может быть, найдется 5 мин. у Вас ее прочесть! Ответов не надо!

======================================

Дорогая Юлия Николаевна!

Вы напрасно огорчаетесь, что я хорошо говорил о Вас друзьям. Люди должны сосредотачиваться на всем хорошем друг в друге. А плохое — пусть знает духовник. Я сейчас, вероятно, уеду, но вернусь, и снова наше общение продолжится. Впрочем, я спокоен, т.к. Вы здесь не одни. Это очень хорошо.

Теперь коротко отвечу на Ваши вопросы.

1. Наша молитва как род общения приближает нас к Богу, мы исповедуем, открываем в ней сердце перед Ним. Добавляя «Да будет воля Твоя», мы все же просим, и пример тому Сам Христос. Это поток нашей воли, который несется навстречу Богу и соединяется с Ним. Когда этот внутренний «диалог» начинает звучать в нашем сердце, мы говорим: «Господь услышал», хотя это лишь фигуральное выражение. Есть и еще один аспект. Молясь, мы вырываемся из-под неотвратимых материальных законов и соприкасаемся с миром иных закономерностей, включаем в них и тех, за кого молимся. Об этом очень проникновенно писал А. Толстой. Я его слова привел в книжке о молитве.

2. «Избрание» во всех смыслах (в том числе и в личном) есть призвание, предназначенность, соучастие в замыслах Божиих, реализация замыслов Творца о тебе лично. Это надо почувствовать, угадать, принять и осуществить. В этом смысле в с е избраны, хотя и каждый по-разному. У каждого своя роль в жизни. Надо уметь выполнить именно ее. Нет людей без духа, для всех звучит, хоть раз, призыв Божий. Наши судьбы тесно связаны с тем, как мы выполняем призвание.

До встречи.

Храни Вас Господь.

Ваш пр. А. Мень.

======================================

Дорогая Юлия Николаевна!

Только сейчас смог сесть, чтобы поговорить с Вами о волнующем Вас вопросе: как понимать проблему «избрания» в Библии. Слово это, действительно, проходит через все Св. Писание — от рассказа об Аврааме до ап. Павла. По-видимому, это не случайно. В диалоге (Бог — человек) избранность лица, народа, общины играет какую-то существенную роль. Однако в свете слов Спасителя о солнце, которое светит на праведных и неправедных, понятие это нельзя связывать с несправедливостью или кальвинистическим жестким предопределением. Из контекста Библии явствует, что избрание — это прежде всего призванность на служение. Даруя человеку свободу, Бог продолжает диалог, даже тогда, когда значительная часть людей отходит от Его путей и не выполняет предназначенного. Однако в этом случае границы, сфера призыва Божия временно сужается. Он говорит с тем, кто готов Его слушать, как Авраам. Призванные (и, следовательно, избранные) должны стать закваской человечества, продолжая дело Божие в окружении отступничества. Избрание человека, народа, общины отнюдь не означает, что сами по себе они выше прочих людей. Их значимость функциональная, поскольку им отведено особое, инициативное место в историческом «домостроительстве». Авраам был, вероятно, не единственный, кого призвал Господь. Но он с готовностью отозвался на призыв и стал поэтому «отцом верующих». На его вере созидается основание будущей Церкви. Но Церковь ветхозаветная, как община служителей Бога, предназначенная для утверждения, сохранения и распространения веры на земле, не могла иметь иного русла в древности, кроме этнического. В эпоху, когда личность всецело определялась традициями национальной культуры, когда в силу исторических условий человек не имел выбора, находясь в рамках этноса, нация, народ создавали единственную в своем роде устойчивую духовную среду, где что-либо могло взращиваться, сохраняться и развиваться. Духовное наследие человек получал только от родителей, от непосредственного окружения, от национальной культуры. Только начиная с эпохи эллинизма начинается живой обмен ценностями между народами (грек может стать буддистом, иудей воспринять эллинство, римлянин — иудейство). Отсюда «избранность» Израиля как этнической общности, которая стала лоном богооткровенной религии (во всей ее динамике). Призыв Божий «стать народом святым и царством священников» означает, что данная этническая единица должна сделать служение Богу основой своей культуры и всего своего существования. Но и тут нет «жесткой программы». Бог не насилует волю и сознание избранных. Дух Его постепенно просветляет душу народа, чья история становится трудным восхождением — с соблазнами, провалами и грехами. Св. История библейского народа есть история воспитания. От Авраама до Моисея, от Моисея до Амоса и других пророков и т.д. Перед нами не просто эволюция религии, а драматическая история, история борьбы, противления, преданности, конфликтов, возрастания в вере. То, что в Израиле нашлись люди, которые отвергли Христа и люди, на которых, как на камне, была построена Церковь Нового Завета, показывает, что в библейской истории укреплялся положительный полюс и не подавлялся отрицательный, то есть сохранялась свобода. Выбор и ответственность неотделимы от избранничества.

Наднациональная Церковь, Церковь Христова могла быть основана лишь тогда, когда изменились условия («исполнение времен»), когда стал возможен религиозный выход за границы этноса. Как я уже сказал, эту миссию выполнил эллинизм (о котором — мой 6-й том). Новозаветная Церковь, обещанная еще пророчеством Иеремии, становится новым объектом избранничества. Она выходит за рамки племенных и культурных изолятов, хотя не нарушает целостность и оригинальность частных культур. Именно поэтому нет единой христианской культуры, наподобие буддийской или мусульманской.

Избрание Церкви так же, как и в Ветхом Завете, сохраняет свободу. Поэтому история Церкви, подобно библейской, имеет двойственный характер. Поэтому в ней есть подлинное и фальшивое, достойное Евангелия и греховное.

Но здесь нужно отметить еще одну особенность «избрания». «Обетования Божии непреложны» — говорит св. Павел. Это не его личное убеждение, но суть всей исторической традиции Библии. Сказание о Потопе показывает, какая может быть альтернатива этому. Мир оказывается недостойным, Бог истребляет его и создает новое человечество. Но потом радуга становится символом того, что Бог отныне будет строить на том основании, какое Он заложил Сам, невзирая на грехи людей. Он не истребляет Свой народ за его грехи, а ведет его к покаянию, проводя через горнило бед. Он «верен Своему слову» и вместо того, чтобы образовать новый Израиль, избирает из его же среды Остаток (то есть ядро верных). То же происходит и в Церкви. Она много раз заслуживала уничтожения. Множество сектантов и еретиков пытались упразднить ее и начать все заново на другом основании. Но Господь совершает «домостроительство» именно на почве все той же Церкви, которую Он воздвиг на скале Петровой. И как в Ветхом Завете, Он действует в лице остатка. Таким образом, обетование Божие не зависит от нравственного состояния избранных, пока есть хотя бы «три праведника», то есть пока остается хоть какой-то отклик на Его призыв. Но Остаток никогда не исчезает: ни в Израиле, ни в Церкви. Думать обратное, значит быть либо слепым, либо крайним мизантропом (получается трихотомия: верность Божия, неверность одних и верность других).