Будь со мной нежен - Лилия Орланд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Кто? – не поняла я.
– Вадик? – удивился отец.
Вика молчала и глядела на нас во все глаза.
– Ну да. Только не говорите, что вы его не узнали. Вадик Борисов, сын Лидии Ивановны. Вы же помните нашу кухарку?
Передо мной промчались образы прошлого. Босоногий мальчишка, который учит меня, как правильно шлёпнуть по луже, чтобы брызги грязи разлетелись красивым узором. Мой первый снеговик, низкий, кое-как слепленный и скосившийся в сторону. А рядом стоял его шедевр – в полтора раза больше, с почти идеально круглыми шарами, поставленными друг на друга, и задорно торчащей вместо носа морковкой. Первая поездка за рулём мотоцикла. Мой восторг, затем падение, первый поцелуй в овраге, куда мы улетели из-за моего легкомыслия…
Вадик Борисов… Ну конечно. Как я раньше не поняла этого? Ведь казалось же, что я где-то его видела. Впрочем, он сильно переменился, возмужал, стал более уверенным в себе и… жестоким.
– Вижу, что помните, – дедушка внимательно следил за выражением моего лица и сменявшимися на нём эмоциями. – Твой отец тогда очень плохо поступил. Лида не заслуживала такого грубого отношения.
– Грубого?! – отец даже вскочил из-за стола. Его лицо покраснело от возмущения, и я испугалась, что у папы может случиться ещё один приступ. – Этот Вадик пытался изнасиловать Лисичку! А ведь ей было всего четырнадцать!
– Папа! – тут уж не выдержала я. – Нет! Никто не пытался меня насиловать. Мы просто целовались. Почему ты не спросил у меня? Тогда и не случилось бы этого недоразумения.
– Не о чем было спрашивать, – отец устало опустился обратно на стул, разом постарев на несколько лет, – я и сам всё видел. Своими собственными глазами. Как он обжимал тебя полуголую. Я не мог оставить этих людей в своём доме.
Я в отчаянии закрыла лицо ладонями. Так вот почему отец так спешно отправил меня во Францию вместе с дедушкой. А когда мы вернулись ни Вадика, ни тёти Лиды уже не было. Папа сказал, что она нашла место получше. И я долго обижалась, что Вадик после того поцелуя даже не захотел со мной попрощаться и ни разу не позвонил…
– Как ты мог, папа? – я подняла на него глаза.
– Так было лучше для тебя… – он попытался объясниться, но тут вмешалась Виктория. И, сообщив, что Александру нужно отдохнуть, увела его наверх.
Мы остались за столом вдвоём с дедушкой.
– А ты знал? – спросила его.
– Догадывался, – вздохнул дед, – твой отец тогда так взбесился, что трудно было не понять.
– Что Вадик подумал обо мне? О нашей семье? – вдруг дошло до меня. – Если тётя Лида ушла не сама, если папа выгнал её из-за меня… Он ведь думает, что это из-за меня, да?
– Не знаю, – дедушка пожал плечами.
– Он ведь должен меня ненавидеть? – я надеялась, дед начнёт меня успокаивать, убеждать, что моей вины тут совсем нет. Поэтому и у Вадима нет причин меня ненавидеть.
Но дедушка опустил глаза, заставляя взглянуть в лицо правде.
– Тогда зачем он вернулся? – ещё не успев задать этот вопрос, я уже знала ответ.
Конечно, он вернулся, чтобы отомстить. Стоило вспомнить нашу первую встречу. Его злость. Желание унизить меня. Сделать больно. Поэтому он и выкупил нашу компанию, чтобы шантажировать меня, не дать соскочить с крючка.
Чёрт! Как же всё запутано.
– Мне нужно поговорить с Вадимом, всё ему объяснить, – я поднялась из-за стола и направилась к лестнице.
И тут я вспомнила кое-что ещё.
– Деда, я совсем запуталась. Если он меня ненавидит, зачем он вернул нам «Герер»? Я ведь прогнала его, я нарушила договор. Он не должен был…
– Ты правда не понимаешь? – усмехнулся дедушка.
Я покачала головой.
– Тогда поезжай и спроси у него.
Да, так и сделаю, спрошу у него.
Я поднялась в свою комнату. Нужно было переодеться и вызвать такси, но вместо этого я бродила из угла в угол, пытаясь осознать то, что узнала. Я просматривала воспоминания нашего с Вадиком повторного знакомства, прогоняя их сквозь призму открывшейся мне правды. И не могла решить, как теперь к этому относиться. Я могла понять, почему он так поступал. Но смогла бы я простить его? И простил ли он меня?
Впрочем, зачем я мучаюсь? Ведь могу спросить у самого Борисова. Он же хотел поговорить, вот мы и поговорим. Только теперь это будет на моих условиях.
Ободрённая собственной решимостью я позвонила в службу такси и переоделась. Причём натянула на себя первое, что попалось под руку. Кажется, это были какие-то брюки и пуловер.
Дедушка сидел в гостиной и смотрел новости. Увидев меня одетой в пальто, он понимающе кивнул.
– Сегодня тебя ждать?
Я смутилась, а потом улыбнулась.
– Не знаю, как получится.
Чем ближе такси подъезжало к городу, тем больше я нервничала. Что, если Вадим не захочет меня выслушать? Вдруг ему уже не нужны мои объяснения? Может, он обиделся на мой отказ и куда-нибудь уехал. Или улетел. Он ведь должен был провести во Вьетнаме две недели, но почему-то вернулся гораздо раньше.
Машина остановилась у отеля «Континенталь». Передо мной пронеслись воспоминания о первой встрече с Борисовым. Это заставило меня нервничать ещё больше. Сердце отчаянно колотилось. Дыхание перехватывало.
Что я ему скажу? Может, не стоит туда идти?
Мои шаги, поначалу бодрые и уверенные, всё больше замедлялись. Я миновала стойку портье и подошла к лифтам. Протянула руку и несколько секунд смотрела на кнопку, прежде чем решилась нажать.
Всё будет хорошо. Я просто расскажу ему, что произошло тринадцать лет назад, и уйду. Если он захочет.
Лифт слишком быстро оказался на шестом этаже. Двери раскрылись, предлагая мне сделать наконец решительный шаг навстречу…
Навстречу чему? Своим страхам? Своим желаниям? Своим чувствам?
Ладно, будь, что будет. Я вышла из кабины лифта и двинулась к двери номера шестьсот один. Подняла руку, сделала глубокий вдох и постучала.
33
Прошло несколько томительно долгих секунд, прежде чем дверь открылась.
Он смотрел на меня, я смотрела на него. А потом Вадим схватил меня за руку и втащил внутрь номера. Дверь захлопнулась, и я оказалась прижатой к стене. Его губы блуждали по моему лицу, моей шее, вслед за руками ласкали моё тело.
Я даже не знаю, в какой момент наша одежда оказалась сброшена на пол. Вадим подхватил меня под ягодицы и ворвался внутрь единым порывом. Я вскрикнула и обхватила его за шею, опоясывая ногами бёдра, прижимаясь к нему, держась за него, словно
