Кремль 2222. Северо-восток - Вадим Филоненко

– Можно посмотреть? – попросил я.

Алёна обнажила оружие и протянула мне рукоятью вперед. Теперь я смог как следует рассмотреть его.

Это не тесак, а скорее мачете – длинный широкий нож с односторонней заточкой. На обухе – зубчики, как у пилы. Ковка клинка ничего так, нормальная. Не верх совершенства, но сойдет. Бывает и хуже. Гарда маленькая, едва намеченная. Зато оплетенная кожей рукоять удобная и в меру длинная – при необходимости оружие можно держать двумя руками. Алёна так и делала, когда сражалась с дампами. Мачете для нее явно тяжеловато, в одной руке долго не удержать.

Я вернул оружие Алёне. Для тайного разведрейда, может, и ничего. Тут тебе и пила, и топор – прорубаться сквозь чащу из хищных деревьев или сорняков. И как оружие сгодится. Правда, я предпочитаю другие мечи – с двусторонней кинжальной заточкой и рабочим острием, чтобы и резать, и колоть при необходимости. И навершие желательно помассивнее, чтоб в случае чего противнику по кумполу садануть. Но тут уже дело вкуса.

– Прибереги мачете для хозяйственных нужд, – посоветовал я девушке. – А для боя кинжал возьми. Не пожалеешь.

Алёна с сомнением пожала плечами, но оружие дампа взяла. Спросила:

– Богдан, а как ты здесь оказался? Так далеко от Кремля? Неужто в одиночку пол-Москвы прошел?!

Во взгляде девчонки опять промелькнуло восхищение, и мне стало неловко признаваться, что я тут не по своей воле. Принесли меня нео, беспомощного и связанного, будто мешок с репой.

– Чего молчишь? А, это тайна, да? – невольно помогла мне Алёна. – Ты здесь на секретном задании?

– Что-то вроде того, – промямлил я. И тут же попытался сменить тему: – А тебя почему в одиночку из крепости выпустили? Или у вас принято по одному ходить?

– Да, в общем, нет, – девушка замялась. – Мы вышли группой. Только Михей с ребятами пошел в Музей. А я за медом двинула. Маршрут-то для меня знакомый. Каждые две недели хожу.

Оставалось только подивиться смелости этой хрупкой девчонки. Два раза в месяц нырять в яму с земляными пчелами – это, пожалуй, потруднее, чем рубиться с нео в развалинах Форта. А ну как не все пчелы за приманкой улетят? Тут ведь достаточно, чтобы осталась всего одна. Тогда неминуемы укус и паралич…

– Богдан, что ты так на меня смотришь? – Алёна кокетливо поправила волосы.

– А? Да нет… просто… слушаю тебя… – Я спохватился и отвел взгляд, но перед глазами по-прежнему стояли пухлые алые губы и непокорная пушистая русая прядь…

«Спроси лучше, где ее Михей, – вернул меня с небес на землю Лёнька. – Почему на помощь не пришел. Тут до Музея рукой подать, должны были выстрелы услышать. Кстати, интересно, как это они в Музей пошли, когда там Поле Смерти. Да не Желтое, как в «Олимпийском». Здешнее – Черное, а оно поопаснее всех полей будет».

Пришлось озвучивать вслух вопросы, будто заправский толмач.

– Я и сама волнуюсь за ребят, – призналась Алёна. – Куда запропастились? А Поле… Да, было. Огромное. Черное, словно дым от пожара. Закрывало все развалины Музея и пустырь рядом. Торчало там с незапамятных времен. Еще до моего рождения обосновалось. А на днях ушло. Или развеялось. Кто его там разберет? Ну мы сразу туда и рванули. За… э… трофеями.

– Понятно. И куда ты дальше?

– К Музею. Вдруг ребятам нужна помощь… – Алёна с надеждой взглянула на меня: – Богдан, пойдем со мной. А? Встретимся с группой и все вместе вернемся в Ниитьму. Отдохнешь у нас в крепости, а потом пойдешь выполнять свое задание. Оно может подождать?

– Запросто, – кивнул я.

И в самом деле, надо зайти, посмотреть, что это за Ниитьма такая. К тому же до жути захотелось нормально отдохнуть. Поесть, поспать.

«Ага. Особенно поспать, – ехидно фыркнул Лёнька. – И желательно не в одиночестве. Ты слюни-то подбери и фантазию поубавь. А вдруг у нее жених есть?»

«Заткнись», – посоветовал я, прекрасно понимая, что утаить сокровенные мысли от этого бесцеремонного телепата все равно не удастся. Покопается в моей башке и вытянет наружу самое затаенное. Да еще и обсмеет.

«Обязательно», – тотчас гнусно пообещал он.

– Богдан, пойдем, – позвала меня Алёна.

– Сейчас. Только давай сперва трофейное оружие спрячем. Пусть в тайнике полежит. Потом вернемся и заберем.

Пустырь перед Музеем, да и сам Музей выглядели более чем странно. Казалось, годы не коснулись их. Всё осталось так, как было во время Последней Войны.

Здание Музея разрушили снарядами до основания. Более-менее уцелела лишь одна стена, остальное превратилось в щебень. Но за последующие годы руины не занесло землей, они не покрылись зарослями, как большинство остальных развалин Москвы. Останки Музея сохранились в своем первоначальном виде. Как и асфальт перед ним. Покрытый выбоинами и воронками, тем не менее он за послевоенное время не растрескался и не пророс сорняками. Даже бордюр кое-где сохранился. И железный забор уцелел. Вернее, некоторые его секции были выломаны, словно протаранены чем-то вроде того танка, на котором Данила приехал в Кремль.

Похожие машины стояли на пустыре прямо перед развалинами Музея. Правда, все они выглядели обгорелыми и покореженными, будто по ним били из орудий.

«Это не танки, а БТР», – поправил меня Лёнька.

Я положил руку на броню. Горячая. Словно еще недавно внутри бушевал огонь.

«Жаркий тут кипел бой», – Лёнька вздохнул. В «голосе» бывшего кио прозвучала самая настоящая зависть. Кажется, он искренне жалел, что не был участником того сражения.

– Богдан, – окликнула меня Алёна. – Смотри!

Между двумя бронетранспортерами лежал труп мужчины. Первое, что бросилось в глаза, – его одежда цвета хаки и снаряжение. Из уроков истории я знал, что это военная форма русских солдат. Тех самых, которые обороняли нашу страну от захватчиков.

Казалось, что солдат погиб только что, даже кровь еще не запеклась. Мертвая рука по-прежнему сжимала автомат…

«Это пулемет, – вновь поправил меня Лёнька. – Ручной пулемет Калашникова. ПКМ называется».

– А здесь еще, – Алёна указала на воронку.

Там перемешались куски тел – человеческих и био. Похоже, их разорвало взрывом на части. И везде была свежая кровь.

Возле БТР обнаружилось еще несколько трупов. Обмундирование и оружие у них были разные.

«Это захватчики», – Лёнька указал щупальцем на мертвеца в чужой форме.

«Без тебя знаю, – уроки истории я всегда любил. – Но когда погибли все эти люди? Они выглядят так, словно бой состоялся только что…»

«Нет. Это произошло двести лет назад, – перебил мой осьминог-всезнайка. – Но, видно, Поле Смерти законсервировало время. Или отмотало его назад».

«Как так?» – удивился я.

«А хрен его знает. Я тебе что, ученый? – почему-то обозлился бывший кио. – Ты лучше обувку себе подбери. Смени сапоги на берцы, поверь, оно так удобнее будет. И одежонку какую-нибудь не забудь. Или понравилось светить перед девчонкой мускулистым торсом?»