(Не)настоящий парень - Амалия Март

— Ага.

— Надо что-нибудь на ужин купить, дома голяк вообще. И встречать родителей голыми полками не лучшая идея, — рассуждаю вслух.

— Если они снова приедут с семью сумками…

— Приедут, конечно, но мама все равно тыкнет носом в то, что я мужика не кормлю, — усмехаюсь, беря тележку.

— Да, мужика надо кормить, — со знанием дела заявляет Вова. — И что у нас сегодня на ужин? — перехватывает у меня тележку.

— А ты не рановато вошёл в роль сожителя? — смеюсь. Кто б сомневался, что он напросится на ужин.

— Никогда не рано, если дело касается еды! — округляет он глаза.

— Ладно, что насчет макарон? — направляю тележку рукой в сторону бакалеи.

— А может ещё картошки жареной?

— Это долго. Я засну, пока буду ее чистить.

— Я почищу.

Даже так?

— Окей, — разворачиваю Вову с тележкой в придачу к овощному отделу. — Резать тоже будешь ты.

Он безропотно молчит, готовый на все, ради картохи. Говорю же, у него на месте сердца подпрыгивает печеная картошечка.

Вообще, у меня мешок этого добра дома на балконе хранится ещё с осени, но думаю, может, красивую взять, специально для жарки? По ходу беру лука — репчатого и зелёного — ловлю осуждающий взгляд Вовы, но игнорирую его. Идеальная картошка без лука невозможна, на чтобы он там не намекал.

Немного овощей, упаковка сосисок, хлеб — все летит в корзину. Курт с энтузиазмом катит тележку к холодильникам и складывает туда несколько бутылок пива. На мой осуждающий взгляд даже бровью не ведёт.

— Не смотри так, мужской холодильник иначе выглядеть не может.

— Тогда для комплекта к носкам и пиву нужны пельмени, — закатываю глаза.

— Точняк, — щелкает он пальцами, разворачивает тележку и уносится в отдел замороженных продуктов.

Я даже с места не двигаюсь. Он все делает сам: бежит туда, катится обратно.

Смотрю, как он лавирует между покупателями и снова не могу сдержать улыбки.

Оказывается, вдвоем даже в магазине не скучно.

По пути к кассе мы хватаем пакет чипсов (Курт реально помешан на картошке) и шоколадки по акции.

Очередь двигается стремительно. Едва лента чуть продвигается вперед, Вова ловко выкидывает продукты из тележки, вытягивает из-под кассы два фирменных пакета и с видом победителя, огибает меня, чтобы принять продукты с другого конца, после пропикивания.

— Карта «Ленты»? — спрашивает продавец.

Я, завороженная уверенными движениями своего псевдо-парня, не сразу ориентируюсь, что от меня хотят. Лезу в сумку, вытаскиваю телефон, загружаю карту в их приложении. Очередь поглядывает на меня с осуждением. Задерживаю их, не могла заранее позаботиться о карте! Разворачиваю свой побитый экран к кассиру, но сканер не срабатывает, карта не считывается.

— Такое бывает, попробуйте ещё раз, — неловко прошу я.

Кассир смотрит на меня с каменным выражением лица и повторяет процедуру трижды. Безрезультатно. Я буквально слышу, как закатывают глаза и цокают люди в очереди за мной. Ну простите, поменять экран на ксиоми этой модели уже нельзя, слишком старая!

— Вот, — протягивает карту мой худощавый рыцарь. — Ничто не заменит кусок пластика, Заюш, — подмигивает он. — И твоему телефону пора на покой, — шепчет уже на ухо, трепя за плечо.

Можно ли чувствовать себя более неловко, Господи?

— С картой к оплате — две тысячи триста тридцать шесть рублей, — отсканировав Вовину карту, произносит продавец.

Достаю из кошелька зарплатную карту, прикладываю к терминалу, ввожу пин-код.

Вова стоит рядом с двумя гружеными пакетами и задумчивой складкой на лбу. Беру чек, карту «Ленты» и уступаю место в очереди следующему.

— У меня появилось несвойственное мне чувство, что я тебе должен, — наклоняется ко мне светловолосая голова.

— Продукты — это предновогодняя премия, мы же так договаривались? — беззаботно отвечаю я. Ещё не хватало получить бонус в виде его щедрых жестов, а потом выставленный чек по итогу. Уж лучше я все буду контролировать в процессе.

Кидаю чек в один из пакетов и нерешительно топчусь с бонусной картой в руках.

Руки Вовы заняты пакетами, не знаю, как поступить.

— Тебе её э-э-э… положить куда-нибудь?

— Кошелек в правом кармане, — разводит руки с пакетами в сторону.

Что, прям в карман лезть?

Поднимаю глаза и встречаюсь с лёгкой усмешкой на красивых губах. Думает, мне слабо? А вот и нет!

Приподнимаю его куртку и лезу в передний карман джинс. Блин, какой тесный карман! Какой прожигающий щеку взгляд сверху! Вынимаю коричневый кошелек, раскрываю его, засовываю карточку в специальное отделение, кидаю взгляд на соседнее.

— У тебя есть права! — удивлённо восклицаю.

— Недавно получил.

— А говорил, что предпочитаешь долгие прогулки, — припоминаю их разговор с родителями, рассматривая фотографию на пластике.

Фотогеничный, как черт.

— Решил выйти на новый уровень, — сухо говорит он. — Может, ещё проверишь, сколько у меня купюр и есть ли там презик? — раздражённо кидает он.

— Прости, — заливаюсь краской. Это не мое дело, он прав. Просто сам же разрешил…

Складываю кошелек и возвращаю его на место. Не замечала до этого, как топорщатся оба его кармана. Странная привычка парней все таскать в них. В соседнем ещё один кошелек что ли, чего так торчит?

Одергиваю парку, отхожу на шаг, Вова направляется на выход, я семеню за ним с пустой тележкой, чтобы вернуть ее на место.

На улице снова пошел мокрый снег. Ветер кидает его прямо в лицо, беспощадно ослепляя. Накидываю капюшон, стягиваю завязки, кидаю взгляд на Вову, вжимающего голову в плечи. Его руки заняты пакетами, сам он не справится.

— Стой, давай я… — помогаю ему тоже накинуть капюшон, смахиваю с его лица налипшие снежинки. Лоб, брови, ресницы.

Температура к ночи упала, снег не спешит таять на холодной коже. Провожу ладонью по лицу Курта, невольно залипаю на его зеленющие глаза, в свете фонарей кажущиеся почти черными. Противоречивое создание. То горячий, то холодный, то колючий, то…

Гладкая кожа.

Никакой щетины, острые скулы, подбородок, красивые губы,