Собаки и мы. Записки дрессировщика - Иван Затевахин

Вернемся, однако, к нашему главному герою – «немцу» Полю, неожиданно ставшему грозой поселка. По ряду соображений, сам заниматься с Полем я уже не мог – не было времени, да и в чисто житейском плане это было неудобно. Поэтому я позвонил Игорю Гаю, своему товарищу, в конце 1980-х – начале 1990-х работавшему в моей группе.

– Хай, Гай! – сказал я в трубку.

– Привет, – с оттенком усталости в голосе ответил Гай.

– Есть дело! Надо помочь с дрессировкой хорошим людям, – и я изложил краткую историю Поля и его взаимоотношений с владельцами.

– А как, ты думаешь, я к нему подберусь? – слегка напряженно спросил Гай.

– Очень просто! – выражая голосом максимальный оптимизм, ответил я. Действительно, чего боятся-то? Я лично уверен в своих методах, и к тому же на встречу с агрессивным «немцем» Полем пойдет Гай, а не я.

Тут, вероятно, следует пояснить читателю, почему я обратился именно к Гаю, а не к кому-либо из других тренеров, знакомых с моими подходами к дрессировке.

Дело в том, что Игорь Юрьевич Гай опровергает собой тезис, гласящий, что недостатки являются продолжением достоинств. Тут все наоборот. Достоинства Гая есть прямое продолжение его (относительных) недостатков. Дело в том, что Игорь Гай, как бы это правильно сказать, крайне осторожный, неторопливый и терпеливый тренер. Каким бы видом дрессировки он ни занимался, он никогда не будет форсировать подготовку, не перегрузит и не спровоцирует собаку. Он обойдет все острые углы, предпочтет перестраховаться там, где 99 % других тренеров пойдут дальше. Гай никогда не испортит собаку, не сломает ее. Именно эти его профессиональные качества меня и привлекли – с одной стороны, работа предстоит серьезная и мужская, а с другой – форсировать ее не стоило.

– Игорь, – сказал я, – в данном случае нам придется совместить шоу с жизнью. Будем использовать особенности территориального поведения собак. Поль, – продолжил я, – особо далеко за пределы поселка не ходит. Это в поселке он король, а за его пределами наверняка совсем «не орел». Итак, вот мой план! Хозяйка отводит (под моим контролем) собаку в наморднике в лес и (под моим контролем) привязывает к дереву. Мы уходим. Я полчаса заговариваю зубы хозяйке, чтобы не переживала. Потом ты идешь в лес. Заговариваешь зубы уже собаке. Поль, посидев в одиночестве в лесу, будет готов «отдаться» первому встречному, не говоря уже о таком видном парнише, как ты, Игорь Юрьевич. Ты ведь поговоришь с ним, успокоишь – и он твой.

– А он в наморднике будет? – заволновался Гай, прерывая мой монолог.

– Говорю же, в наморднике. Ну, хочешь, возьми, как говориться, на всякий, «ортопедический» рукавчик. Тут следует уточнить, что имел я в виду не современные «фирменные» ИПОшные рукава или так называемые «скрытые защиты», а рукава, которые мы делали для себя сами – что называется, подгоняя под размер, – из старых пожарных шлангов.

– А он рукав раньше видел? – опять уточнил Гай, выдавая вопросом крутого профи. Если пес уже «видел», то есть кусал рукав, то и реакция у него на это средство дрессировочного процесса будет соответствующая.

– Да не видел он его с роду! – Терпение в диалоге никогда не было моей сильной чертой. – Он сам кусаться научился!

– С помощью окружающих, – многозначительно добавил Гай.

– Но не с твоей же!

– Ладно, ладно, понял я уже, – успокоил меня Гай. – Дальше-то что?

– Дальше ты отвязываешь его, начинаешь управлять, командуешь, туда-сюда, рядом-сидеть-лежать, лакомством подкрепляешь, сам, что ли, не знаешь?

– Все я знаю, – спокойно сказал Гай, – надо все уточнить.

– Потом, ап! Парад-алле! Ты выходишь из леса с усмиренным монстром на поводке в ослепительно белой рубашке – хозяйка в обмороке, ты в шоколаде! Великий маэстро Игорь Гай, прошу любить и жаловать!

– Это ладно, – вернул меня на землю Гай. – А если в лесу он бросится на меня?

– Не бросится!

– Ну а вдруг!

– Вдруг… Вдруг бывает только… журнал «Друг»! – отрезал я. – Немного надавишь, а что делать? Он в наморднике, ты в ортопедическом рукаве! Но он не бросится!

– А хозяйка?

– Хозяйку я беру на себя! Ты забыл?

– Нет, но я уточняю.

– Ты что, не хочешь, работать, что ли?

– Я?! – удивился Гай. – Нет, но я хочу все выяснить. А когда мне из леса-то выходить?

– Думаю, – железным голосом сказал я, – ты это поймешь сам!

– Пойму, пойму, – в голосе Гая появились сварливые нотки. – Это я так спросил. Мало ли что ты еще понапридумываешь. Когда едем? Где встречаемся?

Торжество дарвинизма

Как разворачивались события дальше? Да очень просто. Неля, с которой я старался в это время поддерживать непринужденную беседу, отвела Поля в лес. Для себя, в качестве положительного, и для Гая, в качестве обнадеживающего, я отметил тот факт, что агрессивный энтузиазм Поля по мере удаления от участка убывал в геометрической прогрессии – что, собственно, и требовалось доказать. Привязав «немца», мы отошли метров на двести и присели на небольшой полянке таким образом, чтобы Поль нас не видел, а ветер дул в нашу сторону – чтобы он нас не учуял. Оказавшись один, Поль стал лаять, причем в воспроизводимых им звуках мне слышались нотки крайней неуверенности. Потом он слегка затих, стал изредка взлаивать. Где-то через полчаса к нам подошел Гай и, бросив на меня укоризненный взгляд, сказал:

– Ну, я пошел.

– Ступай, ступай, – напутствовал я его. – Поль уже заждался.

– А он справится? – волнуясь, сказал Неля, глядя на суховатую фигуру тренера, осторожным шагом удалявшуюся от нас.

– Да запросто! – уверенно сказал я и перешел к беседам на отвлеченные темы.

В какой-то момент из лесу послышались странные звуки, затем все стихло. Минут через сорок на полянке появился Гай с присмиревшим Полем на поводке. Укротитель был серьезен и весь сконцентрирован на процессе.

– Мы пришли, – с озабоченно-серьезным выражением лица сообщил Гай.

– Без эксцессов? – спросил я.

– Да все вроде в норме, – сказал Гай скромно.

– Занимались?

– Да всю дорогу!

– Лакомство берет?

– Еще как! И добавки просит!

– Видишь, Неля, – сказал я с педагогическими нотками в голосе, – а ты боялась!

– Ой, Ванька, какие вы молодцы! А вы нас дальше не бросите? – спросила Неля.

– Это Игорь молодец, – произнес я, щедро делясь славой с Гаем, – но это только первый этап – этап привыкания тренера и собаки. Теперь Игорь должен заниматься с Полем регулярно, – успокоил я хозяйку.

– Конечно-конечно! – забеспокоилась Неля, – Игорь, как мы с вами договоримся?

…Так Игорь Гай стал любимым тренером Поля, и их дружба длилась долгие годы, ну, а тогда, расставшись с Нелей, мы пустились в беседы на профессиональные темы.

– Как прошло-то? – спросил я.

– Ну что, – задумчиво сказал Гай, – подошел я к нему – он сразу вскочил.

– Виляя хвостом? – уточнил я.

– Да, – сказал Гай.

– И ты его отвязал?

– Не сразу. Я решил смутить его еще больше. А заодно и себя приободрить. Я вспомнил, как обезьяны запугивают своих врагов, громко колотя по дереву чем попало.

– Шимпанзе, что ли? – догадался я.

– Ну да!

– И что?

– Я нашел в лесу пустую пластиковую бутылку. Немного отошел в сторону и стал с гиканьем бить ею по дереву, – объяснил Гай происхождение странных звуков, которые слышали мы с Нелей.

Поль, и так потерявший за время сидения в лесу остатки уверенности, вероятно, смутился еще больше, когда увидел столь впечатляющую демонстрацию силы странного двуногого примата.

– Думаю, ты сильно озадачил собаку, – предположил я.

– Не знаю, но лично мне это сильно помогло, – признался Гай.

Глава 7. Терминаторы и деструкторы

О, сколько нам открытий чудных

Готовит просвещенья дух,

И опыт, сын ошибок трудных,

И Гений – парадоксов друг

Когда-то эти строки были эпиграфом к культовой телепрограмме «Очевидное-невероятное». Увы, ее, как и замечательного ведущего Сергея Петровича Капицы, больше нет с нами…

Но гениальные строки от этого актуальности не потеряли, особенно в отношении начинающих хозяев собаки. Сколько им предстоит открытий, сколько персонажей – знатоков, советчиков и, не побоюсь этого слова, гуру придется повстречать на тернистом пути любителю собак. А сколько открытий чудных принесут неожиданно прорезавшиеся таланты пса в области «подтачивания» ножек стола или стульев, зачистки стен от обоев, а дверей от дермантина, и ненависть питомца к обувным изделиям, причем не только выполненным из выделанных шкур животных (что можно оправдать классовой, так сказать, солидарностью), но и синтетическим шедеврам китайского ширпотреба.

«Что случилось с моей собакой? Что это?» – вскричит в волнении, незадачливый хозяин. «А это, друг мой, то самое деструктивное поведение», – ответим мы, ветераны отечественного собаководства.