Черная акула - Иван Сербин

– И вот еще что. Запиши мой домашний телефон. Пусть, как узнают, мне перезвонят. Только поскорее, лейтенант, если можно. Дело срочное. Горит.

– Хорошо, товарищ полковник. – Дежурный записал на клочке домашний номер Максима. – Как только что-нибудь обозначится, я вам перезвоню.

– Отлично, лейтенант. Спасибо. – Максим с облегчением вздохнул и второй раз за последние десять минут вышел из РУВД на улицу. В нем вдруг проснулся странный жесткий азарт. Максим почувствовал, что след прямо под носом и, чтобы взять его, надо всего ничего – только принюхаться хорошенько. Первая вспышка потянула за собой вторую. Мысль, которая почти сутки бултыхалась в «мертвой зоне», вдруг выплыла на свет. И была она, как и ожидалось, элементарной до предела. Максим подумал о том, что почти все люди отличаются определенной рассеянностью, точнее сказать, ненаблюдательностью и невнимательностью. Они смотрят и не видят половину из того, что попадает им на глаза, не подмечают мелочей. Слышат и пропускают мимо ушей. Вот так и он. Вчера услышал очень важное слово и дал ему ускользнуть в темноту. Теперь же оно замаячило впереди лучом света. Максим торопливо скатился по ступенькам, подошел к «Волге» и, забираясь в салон, сказал водителю:

– Вот что, Паша, давай-ка во вторую горбольницу, в морг.

– В морг? – не понял тот.

– Ну да, где вчера были. Рабочий день кончался, и машин на дорогах было много. До морга они добирались минут тридцать, хотя вчера днем путь едва потянул на пятнадцать минут хорошей езды. Стараясь успокоить дыхание, Максим нажал кнопку звонка справа от мощной, обитой железом двери, подождал немного и позвонил снова. Наконец засов лязгнул. Дверь медленно, со скрипом приоткрылась, и из темной щели на Максима взглянуло перепуганное бледное лицо. Парнишка лет девятнадцати-двадцати, не больше. «Прямо как похищенный покойник», – ни к селу ни к городу подумал Максим и бормотнул себе: «Сплюнь». Он украдкой сплюнул три раза через плечо. Вытащив из кармана служебное удостоверение, Максим продемонстрировал его санитару, и тот кивнул, словно говоря: «Не нужно формальностей, и так доверяю».

– Я из военной прокуратуры, – пояснил Максим. – Мне нужен санитар, дежуривший вчера утром, в одиннадцать.

– Сергей Епифанов, – неожиданно густым оперным басом сообщил обладатель бледной физиономии. Максим ошарашенно замолчал на мгновение, а затем сознался:

– Ну, возможно, и Епифанов. Фамилии не знаю. Он когда сменился-то?

– Вчера. Вчера вечером.

– А где этот Епифанов сейчас может быть, ты не подскажешь?

– Да где ему быть? Дома, – понижая голос, ответил парень.

– Ты чего такой напуганный? – полюбопытствовал Максим.

– Ну дак… эти ж вокруг… – Парень мотнул головой себе за плечо, туда, где помещались двери холодильников.

– Ты мертвых, что ли, боишься?

– Да нет, но не по себе как-то. Я же тут недавно. Второй месяц всего.

– Зачем пошел тогда? Смотри, нервы совсем себе испортишь.

– А что делать-то? – пробасил, вздохнув, парнишка. – Работа не пыльная, сутки через трое. И платят прилично. А мне приработок нужен.

– Понятно, – кивнул Максим. – Так что с адресом у нас?

– Сейчас посмотрю. – Парнишка исчез в служебной комнатке. Через пару минут санитар вновь возник в дверном проеме и протянул аккуратный тетрадный листок, на котором корявым почерком было нацарапано: «Переулок Красных Студентов, 8, кв. 16».

– Где это – Красных Студентов? – спросил Максим. – Я что-то никогда о таком переулке не слышал.

– Да в центре. У кинотеатра «Рассвет», знаете? Так вот за кинотеатром сразу налево. Там дом такой пятиэтажный, кирпичный. Увидите. Третий этаж, второй подъезд.

– Ну, спасибо.

– Да не за что, – снова вздохнул санитар. По его лицу Максим догадался, что парню совсем не хочется оставаться здесь в одиночестве. Он собрался сказать что-нибудь ободряющее, но лишь протянул руку для пожатия. Парнишка потряс холодными пальцами ладонь Максима и вздохнул в третий раз. Тяжело и мрачно.

– Еще раз спасибо тебе большое. Ты мне очень помог.

– Пожалуйста, – ответил тот, прикрыл дверь и громыхнул засовом. Через пятнадцать минут «Волга» остановилась рядом с кирпичным домом, на углу которого красовалась пластиковая восьмерка, а чуть ниже табличка гордо гласила: «Переулок Красных студентов». «Надо же, – хмыкнул Максим, – Красных Студентов. А что, бывают белые студенты? Или зеленые? Или синие? Хотя зеленые, синие и белые как раз встречаются. Но это от голода. А вот красные… – От подобных выходок местных сочинителей его порой оторопь брала. – Сродни тому, что читал Задорнов, – «Коммунистический тупик». С ума сойти». Подъезд номер два оказался на редкость хорошо освещенным, хотя и весьма загаженным. Максим поднялся на третий этаж и остановился. На площадке вкусно пахло котлетами. Из квартиры номер шестнадцать доносился звук работающего на всю катушку телевизора. Максим нажал на белую кнопку звонка и услышал, как в ор телевизора вплелась приятная музыкальная трель. За дверью раздались уверенные шаги, залязгали замки, дверь распахнулась, и Максим имел честь лицезреть Серегу Епифанова собственной персоной, жующего бутерброд с одной из тех самых котлет, запах которых распространялся по всей лестничной площадке. Увидев незнакомого мужчину, Серега на секунду прекратил жевать, прищурился, а затем утвердительно кивнул головой.

– Все, вспомнил, – прошамкал он с набитым ртом. – Заходите, товарищ майор.

– Полковник, – поправил Максим.

– Пардон, ошибся. В быту Серега Епифанов оказался весьма энергичным парнем, этаким живчиком и совсем не походил на того сонного увальня, который эскортировал Максима в морге.

– Кто там? – донесся из недр квартиры женский голос. «Лет шестьдесят пять», – определил на слух Максим. Это произошло помимо его воли, как-то само собой.

– Ма, это ко мне! – гаркнул Серега Епифанов, быстро глотая кусок бутерброда. – Вы надолго или как? – спросил он. – Если разговор длинный, так пошли в комнату. А если так, на пару минут заскочили, то можно, конечно, и тут постоять.

– Ненадолго, – заверил его Максим.

– Ну, смотрите, как знаете, – без всякого сожаления отреагировал Серега. – Бутерброд хотите?

– Нет, спасибо. Дома поем.

– Как хотите, – так же легко согласился Епифанов. – Вообще у меня матушка классные котлеты готовит.

– Слушай, Сергей, – перешел к делу Максим, – ты вот вчера назвал этого парня… ну, с раздавленной ногой… странным таким словом. Танкач, кажется.

– Танкач? – моментально откликнулся тот. – Не помню, может, и назвал.

– Почему?

– А хрен его знает, говорю же: забыл, – равнодушно сообщил Епифанов. – Невыспавшийся был и с бодуна. Девочки-санитарочки всю ночь скучать не давали. Так что не помню. Мне бы на жмурика взглянуть, сразу бы сообразил. Да теперь уже все… Тело-то забрали. Как только вы уехали, через полчасика и забрали. А, да вы их встретили. Трое приезжали из райотдела.

– И расписку оставили.

– Да нет, какая расписка? – махнул рукой Епифанов. – Но в журнале расписались, чин чинарем.

– А кто расписывался? – затаив дыхание, быстро спросил Максим.

– Расписывался? Кажется, худой. Точно. Тот старикан, с которым вы базл… пардон, разговаривали. «Парфенов, – догадался Максим. – И тут эти ребята оказались на высоте. Все предусмотрели».

– И все-таки припомни, почему ты назвал убитого «танкачом»?

– Сейчас попробую, – пообещал Серега, куснул бутерброд и, уставившись в потолок, принялся тщательно и быстро работать челюстями. – Танкач, танкач… – прошамкал он. – И правда, к чему же я это сказал? А-а! – Он вдруг хлопнул себя по лбу. – Ну да, точно! Танкач он и есть. То есть, пардон, был. Вы форму-то его видели? – Епифанов закашлялся, пару раз гулко хлопнул себя по груди. – Чуть не подавился, – сообщил мимоходом.

– А что у него с формой? – не понял Максим. Серега поискал, куда бы положить остатки бутерброда, кивнул, буркнул:

– Сейчас, – ушел в кухню и вернулся обратно уже с пустыми руками, объясняя на ходу: – Технота у него танкаческая. Это я вам точно говорю. Я такие видал. Даже купить хотел, сварить и летом вместо джинсов таскать.

– Техничку? – удивился Максим.

– Ну и чего? Не куртку, понятное дело, а штанцы. Штанцы у танкачей знатные, навороченные. Это вам не камуфляж какой-нибудь задрипанный. Такие порты на каждом втором не увидишь.

– А с чего ты взял, что это именно танкистская техничка? – поинтересовался Максим с откровенным любопытством.

– А в других войсках, товарищ полковник, и технота другая. Попроще. Обычные широкие штаны. Вы уж мне поверьте, я знаю. У меня почти все друзья сапоги топтали.

– А сам?

– А самому не пришлось, – усмехнулся Епифанов.

– Здоровье не позволяет?

– Похож на больного? – Серега хлопнул ладонями по своему объемистому пузцу. – Но, в общем, верно. Было бы желание, а причина сама отыщется.