Особняк - Иезекииль Бун
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 15. Кортака
Билли знал слово палимпсест[51], потому что оно было любимым в лексиконе самого ненавистного ему преподавателя в колледже, но оно идеально описывало возвращение в Кортаку. А как еще описать город, из которого он уехал совсем молодым? Пришлось, по крайней мере частично, избавиться от прошлого, чтобы дать место настоящему. Когда Билли уезжал, ему и в голову не приходило, что, прежде чем он вернется, пролетит двенадцать лет. Он и не предполагал, что покидает Кортаку навсегда. Студентом Билли прожил здесь четыре года, а когда дела в хижине окончательно пошли прахом, они с Эмили пробыли здесь всего пару месяцев, но, отправляясь на запад, он надеялся вернуться через несколько лет новоиспеченным миллиардером, готовым привлечь внимание ректора Университета Кортаки. Билли мечтал, что, стоя на траве в джинсах и черной футболке, укажет на место и скажет: «Вот здесь мы построим здание». Но если даже это его возвращение в Кортаку впервые за много лет не стало триумфальным, разве можно говорить о том, что было бы, вернись он сюда побираться пару лет назад. Нет, Билли оказался в подвешенном положении, стоял на пороге нового мира, готового открыться перед ним. Это напомнило ему, как Шон описывал местоположение аэропорта Уиски Ран, стоящего в удалении от особняка, в промежуточном мире, в пограничной зоне. Умора.
Эмили оторвалась от дороги.
– Что смешного?
Можно было добраться быстрее, поехав по 11-й магистрали, мимо торговых центров и автомобильных салонов, но вместо этого они выбрали шоссе 78B. Эта дорога была длиннее, зато более живописной. Она спускалась с холма и вела в город, на север, на многие-многие километры: на пятьдесят километров, если говорить точнее. Дальше, за гранью видимости, простиралось озеро, а прямо перед ними, все еще на востоке – несмотря на то, что они вот уже шесть дней едут только туда, – на противоположном холме раскинулся Университет Кортаки: он был роскошным, ярким и напоминал о былых временах. Пробки, хоть и небольшие, задержали их на подъезде к центру города.
– Ничего особенного, – сказал он. – Просто я ожидал увидеть что-то вроде города-призрака. Я думал, что там будет та кошмарная пиццерия, но вместо нее оказалась кофейня. А там, где раньше была кофейня, теперь пиццерия.
– Нужно принять закон, по которому места, где ты жил, не должны меняться, пока ты не будешь готов к их преображению, – согласилась Эмили.
Они проехали мимо начала пешеходной улицы. Билли помнил, что в конце она была довольно мрачной. Обдолбанные беспризорники, сидящие в дверных проемах магазинов с заклеенными бумагой окнами; бары, насквозь пропахшие блевотиной. Другой конец пешеходной улицы выглядел скромнее и приятнее. Там раньше был ряд ресторанов и несколько бутиков – в этих местах обслуживали родителей, приехавших навестить детей-студентов, – которые были забронированы под завязку на время выпускных на четыре года вперед. Теперь же весь бульвар оказался чистеньким и причесанным. Он даже ночью чуть ли не блестел. Повернув, они оказались позади торгового центра, и им пришлось проехать еще квартал вверх по крутому холму, прежде чем Эмили свернула на парковку их гостиницы, огромного белого здания с портиком, которого Билли не припоминал. Когда они вышли из машины, он услышал, что из гостиницы доносятся звуки музыки и шум разговоров, и понял, что к ней пристроен бар. Эмили глянула на него – Билли подумал, что она взволнована, но просто открыл заднюю дверь и вынул небольшую дорожную сумку.
Они отдали большой телевизор от Eagle Technology Бет и Ротко, а все, что они не переслали в Уиски Ран, поместилось в багажник их «хонды», спрятанный за перегородкой. Там была остальная техника от Eagle Technology, которую им прислал Шон, одежда, которую они носили в дороге от Сиэтла – им пришлось знатно постираться в Чикаго, и всего одна коробка с памятными для Эмили вещами.
Обдумав все хорошенько, они поняли, что больше забирать было особо нечего. Их квартира была просто свалкой. Они оставили мебель, стоявшую на обочине несколько дней после того, как ее спустили с лестницы (та была слишком затасканной даже для их потертого района), и облупившиеся тарелки, от которых без тени сожаления избавились при переезде в отель. Когда пришел второй чек от Шона и Эмили немного расслабилась и согласилась пойти по магазинам, им показалось, что и все остальное, что они перевезли из квартиры в отель, – просто хлам. Единственным, что он оставил из того, что нельзя хранить в компьютере, были его ковбойские сапоги, на которых он сменил подметки, и обручальное кольцо. Он пошел в Gap[52], приобрел новую версию своего старого гардероба – джинсы, футболки, свитера, носки и нижнее белье, и Эмили с радостью отправила его старые разношерстные вещи в мусорный бак возле лифта в отеле. Она тоже мало что оставила на память: всего одну коробку размером с ящик из-под молока с парой выпускных альбомов; несколькими безделушками, оставшимися ей от матери; шарфом, который подарил Энди; несколькими книгами; парой фотографий в рамках и их свадебным альбомом. Они планировали купить еще одежды и заказать экипировку на зиму: куртки, обувь, шапки, варежки, беговые лыжи – хотя ни один из них раньше не занимался этим спортом – и еще кое-какую одежду. В общем, все, что пришло им в голову. Эти вещи они хотели отправить прямо в особняк в Уиски Ран, но ассистентка Шона Венди сказала, чтобы Билли об этом не беспокоился. Она узнала их размеры и то, что они примерно хотели бы приобрести, и передала все это персональному шоп-ассистенту. Когда они прибудут в особняк Игл, новая одежда, экипировка и все, о чем можно только подумать, плюс то, что, пожалуй, даже не пришло бы им в голову, уже будет ждать их там. Если чего-то будет не хватать, шоп-ассистент позаботится и об этом тоже. В итоге Билли пришлось заказывать самостоятельно только несколько непонятных книг по программированию, которых по иронии судьбы не оказалось в доступе в электронном варианте.
Было странно путешествовать налегке, как думал Билли, оставив позади прошлое, уместившееся всего в нескольких материальных вещах. В то же время это значило, что он может просто выйти из машины и войти в любой отель, в котором они останавливались, особо не заморачиваясь. Ему нравилась его новая жизнь: приятно зайти в Gap и купить вещи, не глядя на ценники, и носить одежду не из секонд-хенда и не из WalMart[53]. Билли нравилось носить джинсы и футболки, кричавшие о деньгах, а не о том, что их хозяин попал в ловушку бедности.
В Кортаке было прохладно, почти холодно, и он был рад, что чуть ли не в первую очередь приобрел теплую куртку в спортивном магазине. Конечно, такую не наденешь, когда выпадет снег и температура в Уиски Ран упадет ниже нуля, но для Кортаки в конце октября она была достаточно теплой. Женщина в магазине сказала им с Эмили, что это городская куртка из технической ткани, и именно в такой куртке Билли хотел войти в гостиницу, на первом этаже которой располагался бар. Эмили снова глянула на него, все так же взволнованно, как и на парковке.
– Все в порядке, – сказал он. И все действительно было в порядке. Он мог даже пойти в этот бар. Они оба могли это сделать. Эмили возьмет бокал вина или кружку пива, а он выпьет газированную минералку или диетическую колу. С тех пор как Билли вернулся в сентябре со встречи с Шоном, он не испытывал той привычной адской тяги к алкоголю.
Они зарегистрировались и поднялись в свой номер. В гостинице была всего дюжина комнат, и Билли испытал облегчение оттого, что музыка и шум разговоров с нижнего этажа тонули в толстых коврах. Пройти мимо бара – это одно, а спать на его крыше – совсем другое. Их номер был почти в самом конце коридора, и, открыв дверь, Эмили тихонько охнула. На столике у входа красовались букет цветов размером с торшер и чаша с фруктами. Там же лежали два аккуратно свернутых худи с логотипом Университета
