Револьвер для адвоката - Майкл Коннелли

– Вы знали имя Марко, но он не высовывался, пока местная полиция, производя арест, не обнаружила кокс и пистолет, – сказал я, подводя итог. – И если за подставой стоял Марко, тогда следовало разобраться, как он положил туда пистолет, чтобы его нашла местная полиция.

Фулгони кивнул:

– Именно. Поэтому я пошел к Гектору и спросил: а что, если пистолет подбросила не полиция? Что, если он уже был там, под матрасом, и кто-то подкинул его туда раньше? Кто побывал в той комнате после того, как он заселился, но перед тем, как ворвалась полиция? Прошло всего четыре дня. Я попросил его составить список всех гостей за тот период.

– Глория Дейтон.

– Она была не единственной. В номер заходили торговец наркотиками, брат Гектора, ну и парочка сообщников. Нам повезло, не пришлось проверять горничных, потому что Гектор не снимал с двери табличку «Не беспокоить». И мы сосредоточились на Глории. Понимаешь, у меня есть друг – он пробивает для меня имена по полицейской базе, и – бинго! – оказалось, что ее, черт возьми, арестовали за день до того, как взяли Гектора.

Я кивнул. Логика ясна. Я бы тоже сосредоточил внимание на Глории. И знал, какой шаг сделал бы следующим.

– А как вы выследили Глорию? Она ведь сменила имя, тем более уезжала, потом вернулась обратно.

– Интернет. Эти девочки могут брать себе другие имена, могут переезжать… Без разницы. Основа их бизнеса – внешний вид. Сын взял фотографию Глории восьмилетней давности, когда ее арестовывали за хранение и проституцию, а потом прошерстил интернет, проверяя фотографии на сайтах эскорт-услуг. В конечном счете Слай ее нашел. Подумаешь, изменила прическу!.. Он распечатал снимки и принес сюда. Гектор все подтвердил.

Я удивился. Слай-младший, как ни странно, совершил прорыв.

– И потом вы, естественно, попросили Младшего вызвать ее повесткой.

Я произнес это небрежно, словно следующий шаг был лишь рабочим моментом.

– Да, мы направили Глории повестку. Хотели запротоколировать ее показания.

– Кто выступил в роли судебного курьера? Валенсуэла?

– Понятия не имею. Слай-младший кого-то нанял.

– Ее сфотографировали, чтобы подтвердить получение?

Фулгони пожал плечами, словно его это не волновало.

– Да или нет?

– Слушай, Холлер, я не знаю. Я уже сидел. Даже если и так…

– Если есть фотография, она мне нужна. Скажи сыну.

– Хорошо. Скажу.

– Когда вы ее вызвали?

– Дату не помню. В прошлом году. Разумеется, до того, как ее убил свой же сутенер.

Я еще дальше перегнулся через стол:

– За сколько до убийства?

– Вроде где-то за неделю.

Я стукнул кулаком по столу.

– Ее убил не сутенер. Ее убили вы. Вы и ваш сын! Им стало известно про повестку. Нельзя было полагаться, что Глория не заговорит.

Я еще не закончил, а Фулгони уже стал качать головой:

– Для начала, кому это «им»?

– Марко, группе по борьбе с картелями. Думаете, стали бы они рисковать, что все раскроется? Особенно если они постоянно подбрасывали оружие? Сколько репутаций, карьер и дел под угрозой! Чем не мотив для убийства? Устрани какую-то проститутку, и ты в безопасности!

Фулгони поднял руку:

– Послушай, Холлер, я не дурак. И понимаю все риски. Повестка была засекречена.

– Глория погибла спустя неделю, и какие вы делаете выводы? Что ее убил сутенер и это просто совпадение?

– Я решил так же, как и полиция: да, ее убил сутенер, а мы упустили шанс вытащить Мойю.

Я покачал головой:

– Чушь. Вы все поняли. Вы должны были знать, что запустили механизм. За сколько дней до снятия письменных показаний ее убили?

– Не счи…

– Не лгите! Так за сколько?

– За четыре. Какая разница? Все было засекречено. Об этом не знал никто: только мы и она.

Я кивнул:

– Да, знали только вы и она. И что? Вы не предполагали, что она может кому-то все рассказать? А тот проболтается кому-то еще? А еще она может связаться с Джимми Марко, которому стучала, и просто спросить, что ей делать в такой ситуации?

Внезапно я понял ответ на один из вопросов, который волновал меня с тех пор, как я столкнулся с фальшивой повесткой, врученной Кендалл Робертс. Я ткнул пальцем в грудь Фулгони.

– Я знаю, почему так вышло. Вы решили, что у Марко кто-то есть в офисе канцелярии. Кто-то, кто рассказал ему про первую повестку. Вот почему ваш сын не зарегистрировал ту повестку, которую передал Валенсуэле для Кендалл Робертс. Вы не хотели повторения, не хотели, чтобы кого-то убили. Вы хотели, чтобы она пришла, и Младшенький смог выяснить, что ей известно про Глорию и Марко. Но вы боялись, что о настоящей повестке снова узнает Марко, даже если она будет засекречена.

– Ты понимаешь, что несешь, Холлер?

– Я-то как раз понимаю. Так или иначе, ваша повестка сгубила Глорию. И вы решили залечь на дно, пока какой-нибудь несчастный тупица за это не сядет.

– Ты глубоко заблуждаешься.

– Неужели? Мне так не кажется. Почему повестки отправили на этой неделе? Мне, Марко и фальшивку Кендалл Робертс? Почему сейчас?

– Потому что ходатайство было оформлено почти полгода назад. Приходилось действовать, или его аннулировали бы. Это не имеет никакого отношения ни к Глории Дейтон, ни…

– Какая чушь! Вы с сыночком ничем не лучше Марко и Лэнкфорда.

Фулгони встал:

– Для начала, я не знаю, кто такой Лэнкфорд. И второе: про Мойю можешь забыть. Он – наше дело, а не твое. Никакой встречи с ним не будет.

Он развернулся и шаркающей походкой направился к двери.

– Сядь-ка, Слай, мы еще не закончили, – сказал я ему в спину. – Если выйдешь отсюда, то на тебя и Младшенького набросится коллегия штата. Ты больше не адвокат, Слай. Сидишь тут, занимаешься писаниной и подбрасываешь дела несмышленышу, который расхаживает в офисе в толстовке с надписью «Доджерс» и понятия не имеет, что значит быть адвокатом. Коллегия его разорвет на клочки и развеет по ветру. Желаешь такой участи своему сыну? А себе? И кому будешь сбрасывать дела, когда Младшенького вышвырнут из бизнеса?

Фулгони развернулся и стукнул каблуком в дверь, чтобы вызвать охранника.

– Что же тогда будет, Слай? – спросил я.

Охранник открыл дверь. Фулгони бросил на него взгляд, помялся в нерешительности, а потом сказал, что ему надо еще пять минут. Дверь закрылась, Фулгони посмотрел на меня.

– Вчера ты угрожал моему сыну, но я не подумал, что у тебя хватит наглости угрожать и мне.

– Это не угроза, Слай. Я перекрою кислород вам обоим.

– Холлер, ты козел.

Я кивнул:

– Да, я козел. И не только – когда моему невиновному клиенту зачитывают обвинение в убийстве.

На это ему сказать было нечего.

– Садитесь, – приказал я. – Расскажете, как найти общий язык с Гектором Мойей.

27

Встречи пришлось ждать двадцать пять минут и за это время пережить еще два зубодробительных звуковых удара. Наконец дверь открылась, и вошел Мойа, сверля меня взглядом. Он передвигался легко и непринужденно, словно двое мужчин позади были его личными слугами, а не охранниками тюрьмы. На робе сочного оранжевого цвета выделялись отутюженные складки.

Мойа оказался выше и намного более мускулистым, чем я ожидал. И кстати, моложе – больше тридцати пяти я бы ему не дал. Торс в форме буквы V украшали широченные плечи, рукава робы плотно обтягивали бицепсы. Хотя я был косвенно причастен к его делу восемь лет назад, сам я его никогда не видел ни лично, ни на фотографии. И выстроил зрительный образ, основываясь на воображении. Мне рисовался маленький кругленький человечек, жестокий и корыстный, который получил по заслугам. Я был совершенно не готов увидеть такой экземпляр, что стоял сейчас передо мной. И это меня беспокоило, потому что, в отличие от Фулгони, ни на его лодыжках, ни на поясе цепей не было. Он был так же свободен, как и я.

Он заметил мое беспокойство и отреагировал еще до того, как сел:

– Я провел здесь намного больше времени, чем Сильвестри. Мне доверяют и не сажают на цепь словно животное.

Он говорил с сильным акцентом, что не мешало его понимать.

Я кивнул, не понимая, содержит ли его объяснение угрозу.

– Почему бы вам не присесть, – предложил я.

Мойа вытащил стул, сел и с непринужденным видом скрестил ноги, словно наша встреча проходила в офисе адвоката, а не в тюрьме.

– Знаете, – проговорил он, – полгода назад я планировал вас убить, и убить мучительно. Когда Сильвестри рассказал о той роли, которую вы сыграли в моем деле, я сильно разозлился. Я желал вам смерти, мистер Холлер. Вам и Глори Дейз.

– Что ж, приятно, что я все еще жив и, возможно, смогу вам помочь.

Он покачал головой:

– Только дурак решил бы, что у меня не было мотива устранить вас и Глорию Дейтон. Поэтому я ничего не предпринял. А если бы предпринял, то вы бы с ней просто исчезли. Так и делаются дела. И не было бы никакого суда над невиновным человеком.

– Понимаю, – кивнул я. – Я тоже должен вам кое-что сказать. Восемь лет назад я просто делал свою работу и старался как можно лучше защитить своего клиента.