Конторщица-2 - А. Фонд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— По поводу денег, — сказал Горшков, проигнорировав мой монолог, — ты зачем деньги у Гектора взяла?
— Он мне их сам дал, — пожала плечами я.
— Он тебе их дал передать мне, дура! — рявкнул Горшков, — А ты куда их дела?!
— Растратила, — сказала я, — я же дура.
— В смысле растратила? — взвизгнул Горшков, — Куда растратила?
— Как это куда? — Начала заводится я, — ты же меня знаешь, я ведь даже фарш для котлет беру по рубль восемьдесят пять, вместо рубль шестьдесят! И так на всем! Вот и разошлись деньги-то…
— Пятьсот пятьдесят рублей на фарш?
— Да, люблю котлеты, знаешь ли…
— Да ты…!!! — заверещал Горшков.
— Что тут у вас происходит? — послышался от подъезда голос кого-то из соседей. — Сейчас милицию вызову!
— Ты у меня еще поплачешь! Кровью умоешься, дрянь такая! Наш разговор не окончен! — прошипел Горшков, подхватил обалдевшего Линькова, и ретировался, не прощаясь.
Ну, а я вздохнула и пошла дочитывать «Синюю книгу».
Прошло три дня.
И вот, у проходной депо «Монорельс» собирался народ, и с каждой минутой пестрая разноголосая толпа росла: счастливые члены официальной делегации на Олимпиаду-80, их провожающие родственники, всевозможные ответственные товарищи, курирующие мероприятие, и прочие неравнодушные граждане. Небольшой и так пятачок перед входом оказался забит чемоданами и людьми. Галдёж стоял невыносимый и разобрать хоть что-то было решительно невозможно.
Я подошла с крохотным чемоданчиком и покрутилась перед всеми, чтобы меня заметили. В толпе мелькнула демоническая женщина, в парике и темных очках. Да уж, я не ошиблась в ее актерских способностях. Мне кажется, когда она пела «тру-ля-ля» в веночке вокруг снопа — это выглядело более убедительно.
В общем, Штирлиц как никогда был близок к провалу.
И тут меня увидел Мунтяну:
— Где «Манифест»? — прошипел он, нервно.
— У меня, — сказала я, смахивая пот со лба.
— Давай сюда, — облегченно потребовал Мунтяну, озираясь по сторонам с беспокойством.
— И как ты себе это представляешь? — возмутилась я, — он на дне чемодана лежит. Мне что, прямо здесь чемодан перекладывать? Бюстгальтеры на людях вытаскивать? Я его и так еле-еле закрыла!
От дальнейшей разборки меня спасла Зоя Смирнова:
— Лида! — замахала она мне зажатой в руке тетрадкой, — Ты где там ходишь! Давай быстрее сюда, распишись, сейчас уже автобус приедет.
Я расписалась и заверила ее, что все отлично, все под контролем.
Еле-еле отвязавшись от прилипчивой Зои, я тайком подмигнула демонической Олечке, а сама тихонько зашла за угол. Там меня уже ждал Роберт, на машине. Я быстро прыгнула в салон и велела:
— Гони! — и уцепилась за кресло.
Машина чихнула и неторопливо поскакала по дороге, пристроившись в хвост какой-то похоронной процессии. Я ёрзала на сидении, время поджимало, нужно уже давно быть в редакции.
Наконец, похоронная процессия свернула, а мы поехали прямо, увеличивая скорость. Через пару минут показалось здание редакции. Нарядная толпа чинно садилась в автобус, на улице осталась всего пару-тройку человек. Я выскочила из машины и понеслась к входу.
— Гражданочка! — послышался строгий оклик ответственного товарища.
— Я в списке есть! — сварливым голосом крикнула в ответ я и для убедительности помахала временным удостоверением сотрудника редакции.
— Вы почему опаздываете?! — возмутился ответственный человек, но удостоверение внимательно сверил со списком.
— Извините, пробки, — машинально ответила я и, взглянув в удивленные глаза человека, поняла, какую сморозила глупость.
— Я могу вас отстранить от участия в делегации! — строго и неодобрительно молвила нервная женщина в алебастровой блузке и высокой прической «а-ля бабетта». Она стояла рядом и прекрасно слышала весь наш разговор.
— Это Лида Горшкова, — очень кстати вступился за меня Иван Тимофеевич, который как раз подошел. — Наш журналист.
В результате меня пустили.
Наконец, мы уселись, и автобус тронулся к вокзалу. Пассажиры — члены делегации от нашей городской газеты возбужденно, нестройным хором затянули песню о товарищах. Я слов не знала, поэтому не подпевала, а только старательно раскрывала и закрывала рот. В общем, как умела, так и создавала видимость.
Дорога была неблизкая и я облегченно выдохнула. Никогда бы не подумала, что мой авантюрный план повлечет за собой столько проблем. Да уж! А ведь это был практически идеальный план, я лишь слегка просчиталась в том, что ответственные за делегации товарищи пасут свое стадо как наседка цыплят. Но хорошо хоть, что ехали все заявленные делегации от предприятий нашего города в двух соседних вагонах. Насколько я понимаю, сотрудники газеты и депо «Монорельс» будут в одном вагоне. И это хорошо. Бегать туда-сюда всю дорогу по всему поезду было бы утомительно.
И вот мы загрузились в плацкартный вагон. Краем глаза я уловила, как демоническая женщина тоже заняла место. Скоро ответственный товарищ пойдет проверять своих цыпляток. Нужно делать алиби.
— Я не могу на второй полке, — пожаловалась я ответственному товарищу от газеты, — поменяюсь с кем-то.
— Можете со мной, — вежливо сказал ответственный товарищ.
— Нет, у вас ответственная работа, нужно постоянно туда-сюда бегать, каждый раз прыгать на вторую полку будет неудобно, — проявила толерантность я. — С кем-нибудь другим поменяюсь.
— Я могу!
— Со мной.
— Прошу!
— Сюда можете, — послышались со всех сторон голоса мужской части нашей делегации и даже от соседней.
Убила бы! Тот прекрасный момент, когда хочется придушить за излишнюю «джентельменистость».
— Здесь дует, — капризным тоном сообщила я и лучезарно улыбнулась на недоуменные взгляды, — пойду в центре вагона поспрашиваю.
Через пару минут на мое место проскользнула демоническая Олечка, а я — на ее.
Так что, когда ответственный товарищ от депо «Монорельс» пошел проверять свою паству, я уже сидела на своем законном месте, согласно купленным билетам, как и полагается всякому добропорядочному гражданину.
Народ постепенно утрамбовался, пошли смешки, разговоры, где-то забренчала гитара. Все принялись доставать варенные яйца, сырок «Дружба», курицу и колбасу. По вагону поплыла ужасная смесь запахов из еды, носков и пыльных матрасов, присущая только плацкартным вагонам, набитым самой что ни на есть невзыскательной публикой.
Когда я достала
