Фиолетовый сон - Эрих Мария Ремарк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В финале фильма «Последний акт» звучат слова «Будьте бдительны!». Возможно, не стоит чрезмерно тревожиться по поводу приведенных здесь примеров: большинство представителей немецкого народа желает мира и демократии и сыто по горло Гитлером и его союзниками; однако реакционные силы все же не умерли окончательно. Они копошатся, работают и ждут подходящего случая. И они состоят не только из бывших нацистов: в них входят также круги, которые помогли нацистам прийти к власти; которые ничего не сделали, чтобы помешать им, когда нацистов еще можно было остановить; которые ставили фальшивый патриотизм выше личности и выше ответственности, и сотрудничали с нацистами в своих личных целях. Будем надеяться, что они больше никогда не придут к власти! Однако одной надежды недостаточно. Гораздо важнее взрастить деятельную демократию. Двенадцать лет воспитания нетерпимости и пару сотен лет обучения слепому повиновению невозможно сразу сбросить со счетов. Поэтому нужно быть бдительными. И лучше проявить бдительность слишком рано, чем слишком поздно: этому должны были научить нас события с 1914 года по сегодняшний день.
Попытка сделать это – фильм «Последний акт». Над ним совместно работали несколько авторов, в том числе и я: я написал для него предварительный сценарий. Представленный здесь рабочий сценарий принадлежит перу Фрица Хабека. Большое количество материала основано на рассказах очевидцев, документах и рассказах судьи Майкла Масманно, который принимал участие в Нюрнбергском процессе и позже опубликовал об этом книгу «Десять дней до смерти».
Странным оказалось то, что больше нельзя было снять чисто документальный фильм. Был один такой, составленный из кусков новостной хроники. В 1955 году он казался абсолютно недостоверным – эдаким театром ужасов, настолько жутким, что эти ужасы вызывали смех. Необходимо было найти героев, но в бункере Гитлера таких людей не было. Там не было ни Аттилы, ни Чингисхана. Было лишь жалкое существо, которое страдало нервными срывами, пило чай, истребляло чудовищное количество пирогов, впадало в буйство, бахвалилось, плакало, и которому однако же до последнего подчинялись генералы, отлично знавшие, что после Сталинграда и прорыва в Нормандии война была проиграна, и всё же оставшиеся пленниками своей собственной максимы – «приказ есть приказ» – даже если приказ этот исходил от дурака или убийцы.
Поэтому необходимо было ввести в фильм носителей другого поведения. Это удалось сделать при помощи двух юных офицеров фронта и одного члена Гитлерюгенда. В глазах этих непредубежденных молодых людей отразился дьявольский шабаш последних дней в бункере, и только таким образом можно было четко донести до зрителя финальную мысль: «Больше никогда!» и «Будьте бдительны!». Все остальное в фильме – подлинная история, какой бы невероятной она ни казалась сегодня.
1956
Глаз – великий соблазнитель
Последний, кто может судить о снятом по книге фильме, – это, вероятно, сам автор книги. Когда я двадцать восемь лет назад посмотрел фильм «На Западном фронте без перемен», он оставил в моей душе двойственное чувство. Меня восхитила постановка батальных сцен. Однако исполнители показались мне незнакомцами, которых я не мог связать с людьми из моих воспоминаний. Они были другими; у них были другие лица, да и вели они себя по-иному.
Сегодня происходит противоположное. Повинуясь какой-то неведомой алхимии, сила фильма вклинилась между моими воспоминаниями и персонажами. Фильм смешал исполнителей и моих персонажей, о которых я помнил, и оттеснил мои реальные воспоминания на задний план. Когда я теперь думаю о героях книги, я первым делом вспоминаю актеров, игравших в фильме, и только когда начинаю я рыться в темных закоулках моей памяти, передо мной встают прежние образы, люди, такие, какими они были в действительности. Фильм оказался живее. Глаз – великий соблазнитель.
Из всех шести фильмов, снятых по моим книгам, был только один, в создании которого я принял участие, – «Время любить и время умирать». Если автору дорого его здоровье, то он должен держаться от съемок подальше до тех пор, пока не поймет и не прочувствует, что фильм никоим образом не может быть точным воспроизведением его романа. Если же фильм будет рабской копией, то, вероятно, это будет плохой фильм. Он не может быть простым пересказом. В лучшем случае фильм становится переводом романа в визуальный образ, полный неожиданностей – в первую очередь для автора, которому приходится отказываться от дорогих его сердцу сцен и видеть, как в сюжет втискивают другие, для чего он, при всем желании, не видит никаких оснований.
Собственно, даже если фильм получается почти идеальным, автор все равно найдет повод для недовольства, найдет недостаток, который он еще и тысячекратно преувеличит. Когда я впервые смотрел «На Западном фронте без перемен», мне бросилось в глаза, что унтер-офицер в очень короткой сцене, буквально на несколько секунд, промелькнул в кадре в неправильном головном уборе – в фуражке без козырька, хотя как раз именно унтера имели право носить фуражки с козырьком. Я очень болезненно переживал эту пустяковую ошибку. После этого мне уже были безразличны великолепные батальные сцены. Я видел только эту злополучную бескозырку и живо представлял себе, как весь германский генеральный штаб и националистическая пресса будут тыкать пальцами в эту ошибку и обвинять фильм в злонамеренном обмане.
Никто этого не заметил. Этой ошибки не заметил генерал-фельдмаршал фон Гинденбург, ее не заметили генералы из министерства обороны, которые посмотрели фильм, прежде чем его разрешили к показу в Германии. Да, сила воображения тоже может стать великим соблазнителем.
Когда я год назад приехал в Берлин, чтобы участвовать в съемках фильма «Время любить и время умирать», параллели с «На Западном фронте без перемен» были очевидны, но были и отличия.
Обе книги были написаны мною. Обе книги были о войне, одна о первой, другая – о второй; оба фильма были сделаны одной компанией – «Юниверсал Интернейшнл». Но «На Западном фронте без перемен» снимали в Голливуде, а «Время любить и время умирать» – в Берлине и в Германии.
Я вспоминаю премьеру фильма «На Западном фронте без перемен» в Берлине, в 1930 году. За несколько недель до этого Йозеф Геббельс, глава берлинской организации нацистской партии, прислал ко мне какого-то типа, который попросил меня подтвердить, что права на производство фильма были без моего ведома проданы издательством компании «Юниверсал», которая и сняла фильм. Он хотел использовать
