По странам и страницам: в мире говорящих книг. Обзор аудиокниг - Дмитрий Александрович Померанцев

эти дети когда-то жили на Земле, но из-за того, что у взрослых не хватило ума или чуткости – доглядеть, уберечь, защитить – или же просто так несчастливо сложились обстоятельства, жить на Земле перестали и в виде бесцветного ветра перенеслись в глубины Вселенной, где образовали свое необычное поселение. Здесь они почти всесильны и практически неуязвимы. Большинство их желаний мгновенно материализуются, а от неисчислимых опасностей безвоздушного пространства всегда можно прикрыться особыми силовыми полями. И все-таки дети несчастны. Потому что можно вообразить себе любую игрушку и тут же ее получить, но нельзя нафантазировать живого щенка или вымечтать себе настоящий цветок. И еще – нельзя вспоминать о маме, о доме и вообще обо всем, что осталось позади. Потому что обратной дороги нет. Потому что иначе придет Серая Тоска, и тогда уж точно никакие силовые поля не помогут.

Удивительная получилась сказка – тревожная и вместе с тем – светлая, проникнутая надеждой. У Крапивина нередко так: сначала все хорошо, хорошо, а потом – бац. И наоборот – сначала плохо, потом еще хуже, но под конец обязательно выглянет солнце. Как в сказке. Или – пожалуй, так точнее – как в жизни.

Итожу: зрелый Крапивин ничуть не хуже, чем ранний. Может, даже в чем-то лучше: строже, мудрее и чуть печальней. Не черствей и не равнодушней, и это, наверное, самое главное. Однако на «Полосатом жирафе Алике» цикл не заканчивается, впереди – Крапивин совсем уже зрелый (не хочется говорить слово «поздний»). Впереди – целых пять романов: «Лужайки, где пляшут скворечники», «Бабушкин внук и его братья», «Топот шахматных лошадок», «Ампула Грина» и «Бабочка на штанге. Последняя сказка». Но это, думаю, будут уже совсем другие истории.

В аудиоформате первые четыре повести цикла представлены в исполнении Игоря Князева (студия «Логос»). Игорь – один из лучших чтецов книг Крапивина. И по ролям прочитает так, что мальчика с девочкой ни за что не перепутаешь, и споет, где надо – даже на гитаре себе подыграет. Словом, человек-театр, человек-оркестр. Пятая повесть имеется в двух вариантах: в исполнении Леонтины Броцкой (студия «Логос») и Льва Преображенского. На вторую запись рекомендую обратить особое внимание. Броцкая, конечно, прекрасный диктор, однако Преображенский – один из деятелей легендарного Клуба любителей аудиокниг, из недр которого вышло немало чудесных чтецов, и его озвучка – просто праздник какой-то. Там не аудиокнига и не спектакль даже, а целое кино – с музыкой, эффектами, а главное – с любовью. Закрываешь глаза и смотришь.

Уроки придыхания

Энн Тайлер. Уроки дыхания / Перев. с англ. Сергея Ильина. – М.: Фантом Пресс, 2017

Не так давно мы поговорили о романе Уильяма Фолкнера «Свет в августе». Сегодня предлагаю продолжить разговор о литературе США, а в качестве объекта для изучения взять роман писательницы Энн Тайлер «Уроки дыхания», отмеченный в 1989 году Пулитцеровской премией и ставший книгой года по версии журнала Time. Для начала, чтобы пробудить интерес к автору, сообщу, что родилась она в семье квакеров в далеком 1941 году, в школе практически не училась, но затем сумела поступить в университет, где изучала русский язык и историю литературы.

О чем ее роман? Разумеется, о таинстве деторождения. Это явствует уже из самого его названия, ибо правильно дышать люди учатся в строго определенных обстоятельствах. Если, конечно, они не водолазы или йоги.

Итак, если вы до сих пор не знаете, откуда берутся дети, эта книга – для вас!

Если знаете, впрочем, тоже можете почитать. Потому что рождение ребенка, как правило, сопровождается различными предпосылками и следствиями – всеми этими приятными и не только заморочками и хлопотами вроде ухаживания, сватовства, вступления в брак, супружеских отношений, проблем отцов и детей, совместного старения и пр.

В принципе книга Энн Тайлер могла бы показаться обычным семейным романом со всеми его втекающими и вытекающими, если бы не место действия и не гражданство автора и героев. А так было даже интересно: до какой еще степени абсурда способны дойти люди по причине своего неистощимого материального благополучия и прискорбной духовной нищеты, наспех, едва-едва задрапированной показным христианским благочестием.

Уильям Фолкнер, помнится, довольно жестко прошелся по поводу религиозной одержимости и ортодоксии – всех этих пресвитерианцев, мормонов, квакеров, адвентистов, баптистов и прочих свидетелей Иеговы. Тайлер, сама выросшая в условиях по сути тоталитарной секты, к чувствам верующих относится куда терпимее и мягче. Однако и под ее снисходительным взглядом все эти христианские течения и толки белым пухом не обрастали. И чем сильнее пыталась автор убедить читателя, что свобода совести и вероисповеданий – штука в общем-то неплохая, тем все более белым и пушистым казался мне старый добрый научный атеизм.

Оставим, однако, вопросы о стоимости опиума для народа на откуп автору. У нас самих за подобное любопытство сейчас можно легко обрести небо в клеточку и друзей в полосочку, так что пускай разбрасывают камни те, кто сам без греха. Давайте лучше вспомним, что перед нами – роман семейный, отстаивающий вечные непреходящие ценности.

«Уроки дыхания» и впрямь – добросовестная, добродетельная книга талантливого автора. Абсолютно (особенно в свете последних лауреатств) заслуженная Пулитцеровская премия. Немного напомнила «Жареные зеленые помидоры в кафе “Полустанок”» Фэнни Флэгг – ну, так ведь и там был качественный и калорийный идеологический пирожок made in USA, призванный внятно и доходчиво втолковать всему миру, почему его непосредственных изготовителей нужно любить, бояться и слушаться.

Странно и трогательно было читать о дрязгах главных героев – двух ветхих старичков-супругов, их сокрушениях по поводу бесцельно прожитых лет, выросших и покинувших их детей. Особенно когда выяснилось, что обоим нет еще и пятидесяти. Во всем этом сквозило какое-то неизъяснимое лукавство, если не сказать – глумливое кокетство. А уж главная героиня с ее подчеркнуто политкорректным отношением к младенцам, старикам, домашним животным и афроамериканцам и вовсе вынудила заподозрить в ней странную невосприимчивость – неумение или нежелание увидеть, почувствовать разницу между аквариумной рыбкой и ребенком, бродячим псом и негром.

Сцена с темнокожим автолюбителем-мафусаилом в старинном драндулете, безусловно, позабавила. Автор очень тонко подметила охватившую ее соотечественников паранойю толерантности и на примере своей героини Мэгги едко ее продернула. Но этот эпизод не затмевает и не отменяет самодовольного эгоцентризма прочего повествования.

Лично мне старушка Мэгги видится этаким воплощением и олицетворением ее родины: вечно суется (из самых благих побуждений, разумеется) всюду, где ее не просят, везде насаждает добро – так, как она это понимает. Этакая воинствующая добрая фея – сродни киногероине Одри Тоту. И все бы