Боги должны уйти - Ноэми Норд

- Принцесса отказала вождю, но за глоток гнилой воды раздвинула ноги для грязных слуг. Стража! Разбить кувшины! Вылить воду! Пусть дешевые рабыни, рассыпавшие бусы в кустах, сожгут на солнечной сковороде свои подлые сердца.

-26-

- Вставай, вставай, шлюх дешевый! - бегали стражники с дубинками вдоль шеренги пленниц.

Легко сказать: "Вставай!", если ноги до колен исполосованы колючками, спины искусаны кровососами, а руки истерты веревками до крови.

Только утром при свете дня женщины заметили, сколько мелких жучков набилось в раны, и застонали от ужаса и боли.

Стража лютовала, награждая нерасторопных пленниц жестокими ударами. Кто успел оторваться от земли, снова летел на тропу под тяжестью непроворных тел.

- Дайте воды! - просили женщины.

- Пить!

- Вот вам вода! - закричал Саблезуб, ударив топором по кувшину.

С жалобным плачем разлетелись глиняные черепки. Сладчайшие капли прощально очертили ослепительную радугу над лицами невольниц.

Саблезуб ударил по второму кувшину, потом по третьему:

- Пейте вдоволь!

Женщины взвыли, как перед смертью, протянули руки к черепкам, упали на колени, грозя богами, братьями и мужьями, которые вернутся и отомстят. Взметнулись дубинки, затрещали кости. Охранники озверели, стараясь угодить по нежным местам. Женщины дико визжали, получая смачные довески по лицам. Серая Мышь выплюнула три выбитых зуба.

Шелковая Выдра осталась лежать на тропе, с пробитой головой.

- Пошли, пошли, суки, вперед! - кричал Саблезуб, щедро награждая пленниц ударами дубинки.

.

Через три дня пути мольбы о дожде прекратились. Рабыни просили только о смерти. Оранжевые скалы расступились, ноги почувствовали остроту камней. Мы тащились к чертогам ада, каждый день оставляя мертвых подруг на тропе.

Гранит разорвал в лохмотья кожаные сандалии, их пришлось бросить. Скала раскалилась, как жаровня. Женщины шатались, изможденные ужасом ночи, ноги заплетались, по следам протянулись кровавые отпечатки.

- Все в твоих руках. Он любит тебя, - сказала Серая Мышь. - Простит. Упади на колени, умоляй, скажи, что боишься смерти, покажи слабость, ты всего лишь женщина, проси воду и маис, как просила бы у отца. Иначе мы не дойдем до страны оцинвалов.

- Зачем тебе чужая страна?

- Там протекает прозрачная ледяная река, утолим жажду, смоем грязь, вернем красоту, найдем мужей.

- Поздно просить и умолять, - сказала Сладкая Пчелка.- Господин возненавидел Синевласую Лань.

- С чего ты взяла?

- Стража нашла аметисты, затоптанные в кустах. Саблезуб узнал их.

- Почему они там оказались?

- Я потеряла связку, которую дала мне Болтливая Попка. Прости, что не призналась. Доблестный Саблезуб мне сразу снес бы голову с плеч.

- Умоляй о прощенье, спаси детей!

- Он не простит, - вздохнула Серая Мышь. - Он жаждет слез. Всего лишь. Но женщина должна быть умнее. Слезы - лучшее украшение женщин в глазах мужчин. Поэтому мужья и дарят нам бриллианты - подобия слез. Их сияние возбуждает страсть.

- Поздно. Саблезуб с отрядом ушел далеко вперед. Ему плевать на наши бриллианты.

- С нами осталось три стражника для охраны.

- Неужели их всего трое? Мы сможем их одолеть.

- Мы не сможем.

- Мы их прикончим, да. И сами найдем воду.

- Ты смеешься, Синевласая Лань. Одолеть вооруженных воинов смогут только воины.

- Женская красота способна поставить мужчину на колени.

- Пусть твоя красота выпросит у стражников немного воды, хотя бы для детей.

- У этих воинов нет ни капли. Вся вода вылита на тропу.

- Как они справляются с жаждой?

- Привыкли к долгим походам.

- Но и от женских прелестей не откажутся, нет. Сделаем так. Стражник подойдет, наклонится ко мне и получит острым камнем по лбу.

- Не подойдет и не наклонится.

- Любой мужчина падок на добычу. Разве мы, женщины, не дороже куропаток, лежащих на тропе? Разве нам нет цены? Никто не бросает драгоценности на дороге. Да, девочки, если б наши прелести были дешевле придорожной травы, охранникам не запретили бы держаться от них подальше. Заметили, как далеко они разбили свой костер?

Сладкая Пчелка игриво обнажила грудь, громко звякнула браслетами и дернула загорелым плечом. Молодой воин оглянулся на шум, но тут же нахмурив брови, обнажил алые клыки и замахнулся дубинкой.

- Странные они какие-то.

- Я слышала, некоторых воинов перед войной выхолащивают.

- Этих выхолащивать не обязательно. Они презреннее женщин, которых приказано охранять.

- Если бьют женщин и не распаляются при этом, значит, точно: не мужчины.

- Но мозги-то у них есть? Ты заметила, как разгораются у них глаза при виде нефрита? Кроме женских прелестей им можно предложить кое-что другое. Подруги, помогите-ка вытащить из ушей эти серьги.

- Не пожалеешь своих изумрудов, прнцесса?

- Все отдам.

К вечеру с заснеженных гор ударил стылый ветер. Он до костей пронзил изможденные тела. Обессиленные женщины, свалившись на тропу, плотно прижались друг к другу. Стражники разожгли костер. Искры полетели к холодной луне. Дым слегка разогрел воздух. Женщины протянули руки к костру и сквозь обледеневшие пальцы наблюдали за фигурами охранников, занятых затачиванием стрел.

Из близких зарослей донеслось рычание. Звери, страшась огня, лютовали в глубине леса. Под тяжелыми лапами трещали сучья, вспыхивали из кустов голодные зеленые зрачки. Душераздирающий вой огласил дебри.

- Кто это? Что за зверь? - ежились подруги от страха.

- Оцелоты бегут по кровавым следам. Связанные женщины - знатная закуска.

- Это не оцелоты. Кто-то очень большой. Слышите, как трещат деревья?

Вдали завалилось и перевернулось вверх корнями высокое дерево. Стая птиц недовольно захлопала крыльями, заскулил придавленный оцелот.

- Я слышу тяжелое дыхание. Все ближе и ближе, - сказала Сладкая Пчелка.

- Я знаю, кто к нам идет. Маллингуари! - Болтливая Попугаиха сделала страшные глаза, и младенцы, прекратив хныкать, зарылись в складки одежды на ее коленях.

Сказки о Маллингуари знали все. Из уст в уста передавались легенды о войне первых людей с владыками леса. Маллингури когда-то был главным врагом человека.

Голос подруги звучал, как нежное воспоминание о безмятежном детстве.

- В давние времена, когда первые люди, покрытые ожогами и сажей, пересекли Страну Гейзеров, они страшно перепугались. Берега рек, горы, скалы, долины и леса принадлежали одноглазым гигантам, заросшим длинной шерстью, у которых челюсти свисали до груди, а из двух пальцев торчали длинные кинжалы, такие острые и длинные, что чудовища резали ими стволы пальм, как ножом траву. На животе у гигантов зиял рот, огромный как трупная яма, заживо проглоченные жертвы попадали сразу в желудок. А рычали гиганты так, что деревья осыпались догола.