Семьи.net (сборник) - Михаил Тырин

– Все нормально, ребята, все нормально, – Борис попытался остановить вскочившую на ноги Ингу.

– Я на людей кидаюсь? – она схватила со стола вазочку и выплеснула недоеденное мороженое в лицо ближайшему парню.

Тот отпрянул назад, опрокидывая стул, и бросился на нее. Борис оттолкнул Ингу в сторону, обернулся и еще успел увидеть летящий в лицо кулак…

По лицу текло что-то мокрое, прохладное. Стойков открыл глаза и увидел над собой лицо Инги. Он лежал на асфальте, а она поливала его минеральной водой. Рядом официант поднимал опрокинутые стулья. Парней и след простыл.

– Ну, очухался? – Инга отставила бутылку в сторону. – Что ты за мужик, с одного удара вырубился!

Борис попытался сесть, ощупал лицо. Бровь была рассечена, по виску текла кровь. На затылке проросла здоровенная шишка.

– На, утрись, – Инга протянула ему бумажную салфетку, – я уже опаздываю, – сказала она, деловито посмотрев на часы, – завтра позвоню.

Только сейчас Борис увидел возле тротуара вишневый «Ауди». Инга села в машину и, прежде чем захлопнуть дверцу, укоризненно посмотрела на него.

– Мне даже машину пришлось самой ловить! Кстати, расплатиться не забудь, – она кивнула в сторону официанта.

– Ликер, мороженое, вазочку разбили, стул поломали… – забубнил тот.

Борис посмотрел вслед отъехавшей иномарке и полез в карман за деньгами.

Рабочий день в «Доллз» уже закончился, но Ирина предупредила охрану, что ждет посетителя, и Бориса проводили в кабинет. Они знали друг друга со школы, но отношения были чисто дружеские. Возможно, если бы они виделись чаще, все было бы по-другому. Борис никогда не смотрел на нее, как на женщину, а Ирине, видимо, претил его образ жизни. Она сделала неплохую карьеру в «Доллз инкорпорейтед», и местом консультанта Борис был обязан только ей.

Увидев разбитую бровь, Ирина всплеснула руками.

– Что случилось?

Голос у нее был мягкий, лицо усталое, и Борису вдруг показалось, что они давно женаты и просто обсуждают семейные проблемы. «Как ей удалось сохранить такую фигурку?» – подумал он.

– А-а, – Стойков плюхнулся в кресло, – несчастный случай на производстве. Кофе угостишь?

– Конечно. – Ирина прошла к маленькому столику в углу, сразу потянуло знакомым ароматом. – Сейчас будет. Личный рецепт. Секретарша такие помои варит, – она махнула рукой. – Ну, так что скажешь?

Борис потрогал бровь и поморщился – ранка покрылась спекшейся корочкой.

– Давай промоем, – предложила Ирина.

– Обойдусь. Значит, так: с точки зрения анатомии у твоих «барби» все прекрасно. Просто не к чему придраться, даже обидно. Стандарт. Ну, интеллект я судить не берусь, хотя, если честно, одна дура набитая, а другая просто стерва, каких мало. Надеюсь, ты их научишь, как отвечать на конкурсе, чтобы понравиться жюри.

– Жюри обычно нравится нечто другое, – вздохнула Ирина. – Ты меня понимаешь?

– Понимаю, понимаю, – пробурчал он. – В этом смысле тоже все в порядке. По крайней мере, с одной. А, да что там, – разозлился он вдруг, – если надо будет – лягут под любого.

Борис вскочил и пробежался по кабинету.

– С кого вы сняли личностную ментограмму, это же кошмар! Они видят цель и прут напролом, как бульдозер! Где многомерность восприятия мира, где чувственность и тайна? Где, я вас спрашиваю? Меркантильность и похоть…

Тихий смех заставил его остановиться и замолчать. Ирина закрыла лицо руками и, не пытаясь сдерживаться, смеялась от души.

– Извини, – она вытерла слезинку, – извини, пожалуйста.

– Не понимаю, что я сказал смешного, – сердито заявил Борис.

– Ну, как же, как же… ой, я не могу. Бедный Стойков… Раньше, бывало, подаришь цветы, стихи почитаешь, и женщина твоя, а теперь…

Она отсмеялась, поправила каштановые волосы и стала серьезной.

– Да, дорогой мой, современные женщины узнали себе цену.

– Надо сказать, она несколько завышена, – пробормотал Борис. – А ты? Тоже знаешь свою стоимость?

Ирина погрустнела, подперла кулачком щеку и посмотрела на него.

– Нет, к сожалению. Я – пережиток, мне достаточно цветов. Только не дарит никто.

Инга позвонила на следующий день около двух и заявила, что позировать она сегодня не в настроении, поэтому Стойков может пригласить ее на обед. Не уловив связь, Борис, тем не менее, согласился. Инга предложила модный ресторан, предупредила, что ждать не будет, и повесила трубку.

«Ладно, сегодня отмучаемся, а завтра все, – решил Борис. – Завтра вас, девушки, поведут другие. Не знаю, кто это будет, да и не мои это проблемы. Я свою работу сделал. Ну, почти сделал. Последний штрих – красиво расстаться! Тоже, между прочим, искусство».

Повязывая галстук, он подмигнул себе в зеркале. Опухоль на брови опала, и тонкий шрам был почти не виден.

К ресторану он подъехал загодя. Швейцар, весь в лампасах и позументах, приглашающе приоткрыл дверь, но Борис сказал, что ждет даму, и стал прогуливаться вдоль огромных зеркальных окон. Посетители ресторана угадывались за стеклами дымчатыми силуэтами.

– Борис! Как я рада тебя встретить. Я звонила, звонила, а тебя нет и нет… ах, как я люблю красивые рестораны!

«Пропал, – подумал Борис. – Откуда тебя только принесло, радость моя?»

– Елена! – Он раскинул руки. – Я ждал-ждал твоего звонка и вот, решил пообедать.

– Пойдем вместе. Я тоже проголодалась. А здесь есть устрицы? Я обожаю устрицы и шампанское!

– У нас есть все, – провозгласил швейцар, широко распахивая двери и одобрительно кивая. Мол, такую женщину стоило дожидаться.

Нервно улыбаясь, Борис подхватил Елену под локоток, спеша исчезнуть с улицы.

– Стойков, – лязгнувший металлом голос заставил его втянуть голову в плечи, – мне показалось, что мы обедаем вдвоем! Кто это?

– Это? Дорогая, видишь ли…

– Расплатись с водителем, – скомандовала Инга, выбираясь из «Мерседеса», – так кто это?

– Милый, мы будем есть устриц или нет? – воззвала от дверей Елена.

Инга смерила ее презрительным взглядом.

– Я не знаю, где ты собираешься есть устриц, милочка, а мы с Борисом идем обедать.

– Видишь ли, Елена, кхм… – у Стойкова внезапно запершило в горле, – мы должны расстаться.

– Как расстаться? Совсем? Как ты можешь? – На глазах Елены немедленно возникли слезы, – я отдала тебе все: свое тело, свою душу…

– Про отдачу тела поподробней, пожалуйста, – заинтересовалась Инга.

– …ты только берешь, ничего не отдавая! Ты подлец и мерзавец! Я дрожала на холоде у тебя в студии…

– Не одна ты, милочка, вертела перед ним голой задницей, – продолжала комментировать Инга.

– А теперь ты уходишь с этой циничной стервой, – Лена простерла руки к небесам, – Господи, за что посылаешь мне муки такие?