Дорогая, я не изменю(сь) - Елена Попова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Го-о-о-ол!
«Что ж, вечер перестает быть томным», – с победной улыбкой подумал я и хотел скинуть вызов.
– Нужно сегодня. Это его условие, – вдруг сказал Перов. – Расписку я грамотно составил. Нужна только ваша подпись.
– Пф-ф, сегодня так сегодня! – рассмеялся я и выпил до дна виски. – Вези сюда эту расписку. Сейчас тебе Славик скинет адрес.
* * *
Утро следующего дня
– Ох, как мне хреново-то, а… – простонал я, с трудом развернув голову на подушке.
Люба уже не спит. Недобро смотрит на меня и мотает головой.
– М-да… – протянула она. – Надеюсь, чувствуешь ты себя лучше, чем выглядишь.
– А как я дома-то оказался? Ни черта не помню.
– Перов тебя привез, – гаркнула Люба. – Видел бы ты себя вчера: на четырех костях полз от лифта!
– Ну ладно тебе, солнце, – чмокнул ее в плечо. – Ты лучше кофейку мне сделай, а то голова раскалывается.
– Тебе там менеджеры телефон обрывают. Позвони, вдруг что-то срочное, – сказала она и, подав мне мобильник, вышла из комнаты.
«Восемь пропущенных. И это в выходной день…» – вздохнул я и набрал номер старшего менеджера.
– Герман Андреевич, простите за беспокойство, но вас уже целый час ждут в вашем кабинете.
– Кто ждет? – нахмурился я. – Скажи, что у меня сегодня выходной. Пусть приходят в понедельник!
– Девушка сообщила, что у вас назначена встреча. Кажется, она из налоговой.
«Ох ты ж блин! – схватился я за голову. – Совсем забыл. Черт! Надо ехать. С этими инспекторами шутки плохи».
– Скажи, что буду через полчаса, – бросил я в трубку и, соскочив с кровати, чуть не упал на нее обратно: в висках пульсирует так, что аж в глазах потемнело.
Я, конечно, опоздал. Мне нужно было принять душ и привести себя в человеческий вид. Поэтому приехал не через полчаса, а через час.
– Она еще тут? – шепнул я секретарю и крадучись прошел по приемной.
– Да, – тихо ответила Ирина. – Я только что сделала ей кофе.
Набрал полную грудь воздуха, резко выдохнул и вошел в кабинет.
Дама в строгом черном костюме сидит в Любином кресле, положив ногу на ногу. На столе – чашка с кофе, к которому она, видимо, так и не притронулась.
Услышав, что я вошел, она выпрямилась, тряхнула темными волосами.
Я включил обаяние. Уж чего-чего, а этого у меня не отнимешь – так умею общаться со слабым полом, что любая инспекторша растечется лужицей.
– Прошу простить за опоздание, – улыбнулся я, идя к своему месту. – Суббота, а пробки просто сумасшедшие, – и из моего рта вылетел идиотский смешок.
Поставил на стол портфель, приветственно посмотрел на нее и… на секунду потеряв равновесие, медленно осел в свое кресло.
Перед глазами все поплыло, сердце заколотилось у горла.
«Привидится же такое», – моргнул я.
– Ну, здравствуй, Гера! – улыбнулась она и, глядя на меня в упор, постучала по столу длинными красными ногтями.
Глава 29. Сдавайся, Степанов!
Поля
– Смотрю, не рад? – Я сняла парик, тряхнула волосами, и на мои плечи упали белые локоны.
Испуганные глаза Степанова прикованы к моему лицу. Сам белый, как бумага. Смотрит на меня как на призрак и беззвучно шевелит сухими губами.
«Дышит хоть? – Я заметила, что его грудь даже не поднимается. – Замер. Наверное, наивно надеется, что я сейчас растворюсь в воздухе».
Он вытянул руку, словно хотел дотронуться до моего лица, но что-то его остановило, и рука медленно легла на стол.
– Я же… я… сам лично похоронил тебя, – сказал он не столько мне, сколько себе.
Я усмехнулась, пристально глядя в его бесстыжие глаза.
– Мы, жены, такие: способны не только обстирать и накормить, но еще и внезапно воскреснуть.
Глядя на него понимаю: внутри меня ничего не осталось. Вся любовь, все мои чувства к нему сгорели дотла вместе с рыбацким домом моего отца. Я столько всего пережила за эти два месяца, что даже врагу не пожелаешь. Теперь во мне бьется только одно желание: засадить его за решетку.
– Может, обнимешь любимую жену? Давно не виделись все же, – мой тон звучит холодно и спокойно. Голова гордо поднята.
Герман громко сглотнул, я подмечаю его секундную растерянность, и его губы болезненно поджимаются.
– Поля, Полечка моя, – прошептал он сдавленным голосом и встал с кресла. – Я же чуть следом за тобой на тот свет не отправился. Места себе не находил, с ума сходил от горя. Почему ты не пришла раньше? – Он обвинительно уставился на меня. – Где ты была все это время? Почему не сказала, что жива? Почему, Полина? Это что, какая-то игра?
Для убедительности схватился за край стола, другую руку приложил к сердцу и, покривив лицо, сделал болезненный вдох.
– Ты меня за идиотку держишь?
– Не понимаю о чем ты, – прохрипел Гера.
– Слышал легенду про жадную овцу, которая сама себя съела?
– Н-нет… – замотал он головой.
– Почитай на досуге. К тому же скоро у тебя будет о-очень много свободного времени.
Герман непонимающе уставился на меня и сбивчиво заговорил:
– Родная моя, я так виноват перед тобой, что не смог вытащить тебя из огня. Я пытался, я…
– Вот только давай без спектаклей, ладно? – отмахнулась я. – Мы же оба знаем, что этот поджог устроил ты.
– Я? – округлил он глаза. – Что ты такое говоришь? Зачем мне устраивать поджог? Зачем убивать любимую жену? Полечка, милая, ты в своем уме?
– Затем, чтобы стать наследником моего имущества, – решительно заявила я.
– Что ты там себе напридумывала, милая? Ну это же полная чушь… – Он растерянно развел руками.
– Серьезно? – Я открыла сумочку и достала копию документа. – А вчера прокурору ты говорил иначе.
И подала ему бумагу.
– Какому еще прокурору? – Он взял у меня бумагу, быстро пробежался по строкам.
– Это еще что за бред?
– Твои признательные показания, – отпив кофе, поведала я. – Ты там в деталях рассказал, как устроил поджог, как…
– Я это не писал! – крикнул он на весь кабинет.
– Ну, естественно. – Я поставила чашку на блюдце и подняла на него взгляд. – Мы живем в двадцать первом веке, поэтому прокурор все напечатал с твоих слов.
