Акустические территории - Брэндон Лабелль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как подробно описывает Джекобс, опосредующее пространство тротуара, переплетая частные жизни и общественную организацию, создает акустический напор, обнаруживаемый в саундшафте, который можно услышать как взаимоналожение всего, что притекает извне, и всего, что поднимается изнутри. От уличного шума, омывающего тротуар, до криков, вырывающихся из окон, – тротуарный саундшафт представляет собой смешение двух этих состояний. В расширительном смысле, внутреннее и внешнее пространство также являются фиктивными или нарративными зонами, сплетающими эмоциональные и психологические переживания горожан с социальными и систематическими операциями города. Находя зоны для передышки или импровизации – для интимности, как ее понимает Алис, – очерчивая жизнь пешехода аудиальными тайнами и технологическими различиями, прогулка создает сплетение из повторений и ритуалов; производит повествование из шага. Это ритмичное исполнение, проходящее на грани между сном и работой. Может быть, ритм научит нас, как использовать походку, чтобы наладить контакты и связи, а также выковать новые паттерны? Ходьба вводит в действие этот первичный ритм – продолжение сердцебиения, дыхания и пульсации восприятия, – ритм как цоканье и стук шага, производимый соударением внутреннего и внешнего. Тротуарная акустика образует динамичную среду, погружаясь в которую тело пытается найти свой собственный шаг.
Чтобы дополнить такие шаги маршем, я также попытался придать походке комплексность, мощную энергию, приведенную к упорядоченному ритму. Подобно пользователю мобильного телефона или телу звукового города, марширующий музыкант также фигурирует в качестве звукового тела. Сочетаясь с музыкальным инструментом, марширующий движим настоятельными требованиями дисциплинарного порядка, соблюдающего ритм музыкальной композиции, и мускульной силой игры во время марша. Звуковое тело, однако, предполагает еще одно дополнение, которого я не касался, но оно должно фигурировать в качестве самой фигуры на линии шага, походки и марша – и это танцор. Звуковое тело уже можно мыслить как некоего танцора, движимого ритмом, но обретающего свою особую выразительную форму, ответный контрритм, который следует за ритмом, уже ломая его. Танец динамически показывает, что ритм – это просчитанный порядок, в котором содержится обещание его собственного разрыва: танцевать – значит следовать ритму, истирая его края; врезаться в ритм лихорадочными шагами. Это обретает выразительную форму в фигуре брейк-дансера. Как особая тротуарная фигура, брейк-дансер занял городское пространство и превратил его в место для демонстрации и соревнования, выступая в качестве звукового выражения через распределение шага и походки по всему телу, чтобы создавать ритм и позволять ему выражаться в хлопках и падениях, прыжках и поворотах. Такие движения буквально определяют ритм как средство для переупорядочения места, отталкивания от надписей, нанесенных на тело и тротуар, и как производство другого публичного пространства – все это подводит к звуковому телу как форме ритмического урбанизма. Таким образом, танец – это первый шаг в долгой прогулке.
Глава четвертая
Улица: аудиальное закрепление, автомобили и динамика вибрации
If the illusion is real
Let them give you a ride
If they got thunder appeal
Let them be on your side
Let them leave you up in the air
Let them brush your rock and roll hair
Let the good times roll
Won’t you let the good times roll-oll
Let the good times roll [166]
The Cars
Не круто сидеть в тачке, которая может быть у кого угодно [167].
DJ Funkmaster Flex
Сейчас вы увидите силу уличного знания.
N. W. A.
Переходя от наблюдаемых на тротуаре пешеходных выражений к интенсивностям улицы, мы оставляем позади более медленные и тонкие движения отдельного тела и обращаемся к механизированным ритмам движения транспорта. Хотя «улица» часто ассоциируется с образом общественной жизни, было бы правильнее помнить о том, что она буквально заполнена автомобилями, автобусами и прочим моторизованным транспортом. Вместо того чтобы быть местом для публичных собраний, улица скорее выступает препятствием на пути к коллективной демократической активности. Было бы затруднительно собраться посреди Седьмой авеню в обычный день. Улица, скорее, работает в своем особом режиме, у нее свой ритм и способ выражения, очерченный и заданный автомобилем.
Тем не менее улица все еще несет в себе обещание, заключенное в актах демонстрации, – как я отмечал в предыдущей главе, тело пешехода выплескивается на городские улицы в моменты социальной трансформации или общественного собрания, наполняя улицу энергией, всегда пребывающей на грани апроприации. Улица в большей степени, чем тротуар, говорит о само́й надежде на коллективное действие, а также на культурное выражение. Улица как культурная мифология – это место, где заявляет о себе стиль, задаются тенденции и проявляются движения простонародных языков – от граффити до графики. Это носитель звуковых посланий, место музыкальных выражений и пространство, где шумы застывают в культурной форме. Улица – это, по сути, главный союзник шума. Место генеративного смешения и перемешивания расхождений и различий, пространство интерференции – улица есть акустический инструмент для распространения и диффузии множественных звучностей, для которых сам город выступает каналом обратной связи. (Проснувшись однажды ранним утром в Лос-Анджелесе в квартире у своего друга, я вышел на балкон, встретив сияющую рассветную зарю, сопровождаемую завораживающим потоком звуков, гудящих вдалеке. В тихом квартале звук витал, как мерцающий пар, и, казалось, лежал над целым городом. Осознав, что это звук автострады, расположенной примерно в двух милях от нас, я был поражен ее звучностью и начал представлять себе огромную сеть транспортных потоков, несущихся по городу, и весь исходящий от них звуковой пар.)
Пребывание на улице, выезд на дорогу или автостраду становятся мифологическими повествованиями, позволяющими контактировать и убегать – улица, подобно тротуару, выступает посредником между частным и публичным (между беспечным ездоком и поездкой в автобусе на работу). По контрасту с пешеходом на тротуаре, улица стимулирует полет воображения и буквально наделяет самость ревом двигателя. Хотя водители, пассажиры и транспортные средства остаются глубоко внутри структур городской жизни, они заигрывают с призрачной энергией открытой дороги. Улица, а значит и моторизованный транспорт, предлагает телу на тротуаре динамический набор переживаний, предоставляя новые формы контроля: овладеть улицей, находясь за рулем, значит застолбить форму оккупации, а также ощутить таинственную осязаемость свободы. Таким образом, каждая часть выступает в рамках единой констелляции, где «шоссе» или «автомагистраль» – это в буквальном смысле пространство блуждающего производства.
Очерчивая эту динамическую констелляцию, присутствие аккомпанирующей музыки легко локализуется в рамках моторного выражения. Как и в
