Хоббит или туда и обратно - Джон Толкин

Всем сердцем надеясь, что Бильбо не попал в плен, гномы продолжали отход. Увы, недостаточно быстро. Они с трудом держались на ногах и еле ковыляли, несмотря на то, что сзади догоняли пауки. Вновь и вновь гномам приходилось оборачиваться и отбиваться. Несколько пауков уже взобрались на деревья и закидывали сверху длинные клейкие нити.

Дело снова грозило обернуться бедой, когда внезапно появился Бильбо и напал на пауков сбоку.

— Вперед! Вперед! — кричал он. — Жалить буду я!

И он жалил. Он прыгал взад-вперед, рассекая липкие нити, рубя паукам лапы и коля тех, что подходили ближе. Пауки раздулись от ярости, и брызгали слюной, и шипели злобные проклятия; однако Жала они теперь боялись, как огня, и не смели приближаться. Проклятия проклятиями, а беглецы медленно, но верно отходили все дальше.

Было очень страшно. Казалось, прошли часы. И вот, когда Бильбо уже чувствовал, что не сможет поднять руку для нового удара, пауки внезапно повернулись и разочарованно побрели прочь.

Гномы вступили на край поляны, где вчера пировали эльфы. Это ли место они видели вчера, никто сказать не мог, но оно явно хранило чары, которые не понравились паукам. Свет здесь был зеленее, кроны — не такие густые и зловещие. Все могли наконец перевести дух.

Некоторое время беглецы лежали, сопя и отдуваясь; затем посыпались вопросы. Бильбо пришлось подробно объяснить свое исчезновение. Гномы так заинтересовались, что на время позабыли о своих бедах. Особенно не унимался Балин: он заставлял Бильбо вновь и вновь повторять историю про Голлума и загадки, на этот раз — с кольцом.

Однако постепенно стало смеркаться, и зазвучали новые вопросы: где они, и где дорога, и откуда взять еду, и что делать дальше. Вопросы эти раздавались снова и снова, и ответов гномы ждали от маленького Бильбо. Следовательно, мистер Бэггинс очень вырос в их глазах (как и обещал Гандальф). Собственно, гномы и впрямь рассчитывали, что он выведет их из леса, а не просто ворчали. Все понимали, что без хоббита их уже не было бы в живых, и не уставали благодарить. Некоторые даже встали и поклонились ему в землю, хотя тут же упали от натуги и долго не могли подняться. Правда об исчезновении ничуть не умерила их восхищения; они видели теперь, что хоббит обладает смекалкой, везением и волшебным кольцом — все три вещи очень полезные. От нескончаемых похвал Бильбо и впрямь возомнил себя отважным искателем приключений, хотя, полагаю, он чувствовал бы себя еще отважнее, будь у них что-нибудь съестное.

Однако съестного не было ни крошки, как не было и сил отправляться на поиски провианта или дороги. Дороги, с которой они сбились! Ничего другого не шло Бильбо в голову. Он сидел, уставясь на деревья перед собой. Через некоторое время все снова замолчали.

Все, кроме Балина. Долго после того, как остальные перестали говорить и закрыли глаза, он бормотал и посмеивался про себя:

— Голлум! Чтоб меня! Так вот как он проскользнул мимо! Теперь-то я знаю! Просто прокрался, как мышка, да, мистер Бэггинс? Пуговицы по всему порогу? Добрый старый Бильбо-Бильбо-Бильбо-бо-бо-бо…

Наконец и он заснул, и в лесу воцарилась полная тишина.

Вдруг Двалин открыл один глаз.

— Где Торин? — спросил он.

О, ужас! Разумеется, их было только тринадцать, двенадцать гномов и хоббит. Так куда подевался Торин? Они гадали, какая страшная участь постигла товарища, колдовство или черные чудища, и содрогались, лежа на палой листве, пока один за другим не впали в беспокойный сон, полный страшных видений, даже часовых не выставили. И здесь мы их пока оставим, измученных и голодных.

Торин угодил в плен гораздо раньше остальных гномов. Помните, как Бильбо, вступив в круг света, рухнул и уснул мертвым сном? На следующий раз вперед вышел Торин и, когда свет погас, тоже упал, скованный чарами. Крики заблудившихся гномов, вопли о помощи, шум битвы на следующий день — ничего этого он не слышал. Потом пришли лесные эльфы — разумеется, это они пировали под деревьями — связали его и унесли.

Лесные эльфы — народ не злобный; если их и можно в чем-нибудь упрекнуть, то лишь в недоверии к чужакам. Чары их сильны, однако они осторожны и подозрительны. Они не так мудры, как Высокие эльфы Запада, поэтому встреча с ними может оказаться опасной. Причина в том, что они (как и родичи их, рассеянные по горам и холмам), происходят из древних племен, никогда не бывавших в Стране Фей на западе. Туда в свое время отправились эльфы Света, и эльфы Моря, и эльфы Глубокой Мудрости; живя там долгое время, они стали прекраснее, ученее и мудрей, а равным образом преуспели в чарах и мастерстве, прежде чем возвратиться в Большой мир. Лесные же эльфы обитали в сумеречном свете наших луны и солнца, но особенно любили звезды и бродили по высоким лесам в землях, которых уже нет. Чаще всего они селились по краю лесов, откуда временами выезжали на равнины поохотиться или прокатиться под звездами и луной; а с приходом людей окончательно избрали сумерки и брезжащий свет. Впрочем, эльфами они были и остаются, и доброго в них больше.

В просторной пещере на восточном краю Мирквуда жил в то время их величайший король. Перед тяжелыми каменными вратами бурлила, выбегая из леса, река и терялась в болотах у подножия лесистых холмов. Пещера, от которой отходило множество других, простиралась далеко под землей, но бесчисленные залы и переходы были светлее и чище, чем гоблинские туннели, и не так глубоки и опасны. Подданные короля жили все больше в лесу, в хижинах на земле или в ветвях, предпочитая буки прочим деревьям; там же они и охотились. Пещера была королевским дворцом, сокровищницей и крепостью эльфов для защиты от неприятеля.

Она же служила и темницей для пленников. Поэтому сюда привели Торина, не слишком церемонясь, ибо эльфы не жаловали гномов, считая их врагами. В стародавние времена эльфы воевали с некоторыми гномами, которые якобы похитили их сокровища. Справедливости ради добавим, что гномы говорили совсем другое: они будто бы только забрали причитающееся, ибо король эльфов поручил им выковать изделия из своего золота и серебра, а платить отказался. У короля эльфов была одна слабость: любовь к сокровищам, особенно к серебру и прозрачным каменьям; и хотя казна его ломилась, он жаждал еще, дабы сравниться в богатстве с древними эльфийскими владыками. Его подданные не добывали руду, не обрабатывали камень или металл, да и к землепашеству и торговле душа у них не лежала. Все это прекрасно знал каждый гном, хотя род Торина и не участвовал в тех давних войнах. Соответственно Торин, когда с него сняли чары, был зол на грубое обращение и твердо решил молчать о золоте и каменьях.