Тайны Сикорских (СИ) - Троянская Мария

Вот бы удариться о земь, да, как в сказке, превратиться во всемогущую красавицу. Но Катерина не в сказке. Она не Премудрая, не Прекрасная и даже не Иванушка-дурачок. Чудес не бывает. Сколько будет длиться свободное падение человека, выброшенного с самолета? Воздушные струи бьют в лицо, подхватывают, словно лист ветра, разворачивают, переворачивают, заигрывают. Катя всегда считала, что человек без парашюта мгновенно оказывается на земле, не успевая понять и осознать, что сейчас его тело превратится в фарш. Но реальность была страшнее — она проживала период агонии, захлебываясь ужасом.

— И так, — буднично и спокойно звучал голос бестелесного Артема Сикорского прямо у нее в голове, заглушая рев воздуха. Призрак парил рядышком, закинув ногу на ногу и сидя в воздухе, словно бы на невидимом стуле. Ненадолго же он ушел «навсегда» от своего медиума! — Мы сейчас на высоте порядка шести тысяч метров. Были выше, но из-за нехватки кислорода и последовавшей вследствие этого гипоксии ты пребывала в отключке. До момента приземления остается примерно две минуты.

Катя выпучила глаза. Только сумасшедший может назвать падение на землю с подобной высоты без парашюта приземлением. Юбка длинной ниже колен, развивалась, мешала, путалась, временами была похожа на колокол, вздутый струей воздуха. Высокий хвост растрепался, жил своей жизнью, а туфли на каблуках, которые было позволительно надеть благодаря теплой итальянской зиме, давно слетели с ног.

— Дыши спокойно, раскинь руки и ноги, поймай направление воздуха и получай удовольствие. Люди бешенные деньги платят за возможность ощутить то, что сейчас переживаешь ты, — говорил Артем, на дне его глаз прятались смешинки. Он явно издевался! И вся суть в том, что это работало. Спокойный сарказм заставлял отвлечься, изгонял страх и вселял надежду. Выброшенной из самолета Катерине становилось легче при мысли, что в последние мгновения жизни она не сама.

— Не надо бояться, Катюш, а надеяться, что все твои земные страдания закончатся, и подавно. Сейчас давай собирайся, делай то, что я говорю, и будешь жить. Раскидывай руки-ногии, лови потоки воздуха, мы будем решать, куда тебе и как приземляться, — рассуждал Артем Сикорский. Его поведение и тон демонстрировали, что он говорит вполне серьезно — и это Катю пугало больше всего. Выжить после такого? Нет, невозможно. Хотя… вон водоем! Если упасть в воду — конечно же, выживешь! Правда, Катя не лучший пловец, но если угодить в воду недалеко от берега, то доберется кое-как.

— О нет, даже не смотри в сторону Тайганского водохранилища. Падение в воду с такой высоты равносильно приземлению на бетонную поверхность. Так что прекрати радоваться, что под тобой водоем. Катя, следи за потоками воздуха! Что тебя колыхает туда-сюда, раскинь руки-ноги для создания парусности, голову приподними, расправь плечи. Да, так. Теперь ты похожа на парашютиста в затяжном прыжке, развернулась грудью к земле, лобовое сопротивление выросло — есть место для маневра, — продолжал Сикорский. Женщина возмущенно зыркнула на призрака — сам бы попробовал в свободном падении равновесии обрести! Жуткая ситуация попахивала абсурдом.

— Артем, я признательна, что ты явился ко мне поддержать перед смертью и я хотела бы, чтобы ты имел возможность передать моей дочери, как я ее люблю…

— Я тебя плохо слышу, а читать по губам неудобно. Тебе, Кать, сподручнее воспринимать, что я говорю, мой голос звучит прямо у тебя в голове. Не отвлекай нас от важной миссии — время пока на нашей стороне, давай выберем, куда тебе приземлиться, а потом сама скажешь всем, кому захочешь, что считаешь нужным. Нам бы трясину хорошо болотную или нет, широкую крону дерева. Лес видишь? Какие-то заросли есть… Но летом было бы мягче. Идеально бы стог сена, да. Сейчас будем что-то искать. Уходим от водоема прочь.

— Ты сам веришь в то, что говоришь?

— Да, абсолютно. Есть около полутора сотни примеров выживших, так что расслабься и получай удовольствие. Если бы за что-то плоское ухватиться — это замедлило бы падение и увеличило бы шанс выжить на пол процента…

— Пол процента?! Да, сейчас достану крыло и буду птицей парить…

— Точно! Юбку снимай! Она у тебя ниже колен колокольчиком, ткань прочная… Молодец, отличный вариант!

— Что?! — Катя, кувыркаясь в воздухе и пытаясь поймать поток, была не рада перспективе пытаться стащить юбку и разбиться в трусах и гольфе! Хотя… О чем она думает? Ее собирать по кусочкам будут.

— Быстрее! Последние метров пятьсот бесполезно будет что-то делать, там будет ускорение. Вот думаю только, как лучше — с одной стороны вроде бы падать нужно плашмя, а с другой — сгруппироваться, как это делают скай-дайверы, ноги вместе, колени выше, голени прижаты к бедрам. Главное не приземляться на голову.

Катя попыталась стянуть юбку. Неудобно, кувыркаясь, но все-же… Глупо рассчитывать на спасение, но еще более глупо не использовать малейшею возможность спастись. Юбка тут же раздулась, словно паршют.

— Затяни шнур на поясе потуже, да, — продолжал командовать Артем пока Катя воевала с тканью. — И не паникуй, чего ты. Умирают не от падения, а от удара о землю. Мы вон выбрали с тобой место приземления, все будет отлично.

Его внешнее спокойствие было броней, за которой прятались подлинные эмоции. Шансы на спасение Катерины были столь мизерны, выживших было так мало… Но он сделает все, что от него зависит.

Первая часть проклятия могла стать последней. Женщина должна была упасть с высоты и разбиться, но, благодаря приложенным незамедлительным контрмерам, пока исполнилась только первая часть — падение с высоты. Кто мог предусмотреть, что рядом с Катей окажется призрак, который в свое время увлекался парашютным спортом? Для кого свободное падение и выброшенные при этом адреналин были лакомым искушением, а поэтому изученными вдоль и поперек.

То ли благодаря стараниям Сикорского, пытающегося снять заклятие, то ли благодаря везучести Кати — невероятной, почти нереальной удачливости, то ли благодаря своевременным наставлениям появился крохотный шанс на успех. Да, Катя переломает себе кости, но, возможно, останется жива. Вероятно, ее найдут люди и успеют предоставить помощь — не очень далеко были какие-то постройки. Много различных факторов влияющих на успех, но их совокупность давала надежду…

А вот и соломка. В прямом смысле слова! Теплая зима без снега, сухая и аномально не зимняя стала для Кати подарком. Раскинувшаяся над головой, словно маленький купол, словно запасной парашют юбка замедляла приземление. Катя сгруппировалась, готовясь ногами встретить землю. Она летела с невероятной скоростью. 200 километров в час? Нет, меньше, крохотный купол замедлял падение. Она целилась в кучу перегнивающего сена, сваленного у кустарника, но промахнулась. Занесло в сторону — прямо на колючее дерево, готовое выколоть глаза облезшими ветками, насадить, словно мясо на шампур. Но Катя зажмурилась, крепко вцепившись в края юбки, проговаривая молитву. Вот и — ай! Качнуло. Мелкие ветки царапнули до крови. Юбка повисла на ветках, а Катя на ней. Ткань трещала, дерево гнулось, но женщина, объятая неверием, ужасом и одновременно пока еще боязливым неосознанным счастьем, болталась в паре метров от земли. Жива!

— Ой! — все-таки Катя не удержалась и плюхнулась вниз, пересчитав несколько веток и приземлившись на пушистый куст — скатилась вниз. Лежала, боясь пошевелиться, смотря в небо. Слезы катились из глаз, прокладывая блестящие дорожки. Жива… Жива…

— Попробуй медленно пошевелить конечностями, начиная с пальцев, затем кисти, голени и так далее… — раздался обеспокоенный голос Артема. Был бы он осязаем — Катя бы вскочила и расцеловала мужчину. Такое диво-дивное! Жива!

После тщательной проверки каждой косточки в теле Катя, кряхтя, поднялась. Она не курит, но закурила бы. Какое невероятное чудо! Хотелось плакать и смеяться, и целовать землю. Опустилась на колени, содрогаясь в рыданиях.

Артем наблюдал за ней. Его самого переполняли самые теплые чувства. Он сосредоточился на женщине и не смотрел по сторонам. А надо бы.