Дотянуться до звезд - Луанн Райс

Бадди прихлебывал пиво, а мама Эми потягивала белое вино. Наблюдая за тем, как Бадди снова и снова подливал себе хмельного напитка, Эми чувствовала, как ноет у нее в животе. Она видела признаки опасности, и тут ошибиться было невозможно. Чем больше Бадди напивался, тем хуже становилось им всем.

Во-первых, ее мама приготовила рыбные палочки. Когда Бадди их увидал, его тонкие губы вытянулись в еле заметную струнку. Рыба — даже мороженое филе — напоминала Бадди об отце Эми, о том факте, что мама Эми раньше была замужем. Но Бадди ничего не сказал: ему было еще слишком хорошо, и он знал, что утопшему в море рыбаку не сравниться с будущим лауреатом премии «Грэмми» в категории лучший рок-исполнитель.

Во-вторых, мама осмелилась попросить поставить пластинку Джеймса Тейлора. В комнате звучала громкая и неприятная музыка «Тул», совсем не подходящая, чтобы служить фоном для семейного ужина. А тут мать Эми осторожно поинтересовалась, не будут ли они против того, чтобы немного послушать Джеймса. Бадди не возражал, но стало ясно, что он был против. Глаза и губы на его лице исчезли: они превратились в узкие щелки. Все началось из-за Джеймса Тейлора. Его музыка бередила сердце матери Эми, вызывая у нее грусть и тоску, после этого она принималась листать старые фотоальбомы и вскоре уже сидела на диване с глазами полными слез, держа в руках снимки отца Эми.

Теперь, на следующий день, Эми прокралась к двери в ее комнату и легонько постучалась.

— Мам? — прошептала она. — Мама?

Пес заскулил чуть громче. Зная, что он не станет шуметь, пока Бадди был дома, Эми решительно распахнула дверь. В дождливые дни в комнате ее матери стояла непроглядная тьма. Жалюзи были опущены, шторы задернуты — двойная защита от солнечных лучей. По крыше стучал дождь. Ее мать бесформенным комком лежала на кровати, и создавалось такое впечатление, что в этой позе она пребывала с самого утра.

Испугавшись, Эми подошла ближе. В комнате висел отвратительный смрад — к вони от сигарет и пива Бадди примешивались туалетные ароматы, как от подгузников Джулии. Но если в случае с Джулией это было терпимо, то здесь подобные запахи создавали поистине зловещую атмосферу. Эми не могла объяснить почему, но ей вдруг захотелось встряхнуть свою мать и изо всех сил закричать в ее ухо.

И в то же время Эми не хватало смелости, чтобы пошевелиться. Она просто стояла у края кровати матери и смотрела на нее.

— Мам? — шепнула она. — Мам, ты проснешься? Я хочу тебя кое о чем спросить…

Это было ужасно — бояться разбудить собственную мать. Когда она обнаружила в себе этот страх? Когда к ним переехал Бадди. Три года, четыре месяца и две недели назад. Вот когда.

— Мам! — позвала Эми.

Ее мать застонала.

— Уже три часа дня, — сказала Эми. Прошлой ночью ей было очень жаль свою маму, когда она слышала ругательства Бадди, звуки ударов и ее крики. Эми лежала в постели, накрыв голову одеялом, и думала о том, что же ей делать. Она могла вызвать полицию, побежать к соседям или напасть на Бадди с кухонным ножом. Но она не знала, как поступить и что было бы лучше для матери, и поэтому ничего не предприняла.

— Ой-ой, — хныкнула ее мать.

— Мама! — разгневанно крикнула Эми. Отчего посреди бела дня ее умная, обаятельная, интересная мама пряталась в простынях, словно гусеница в коконе? Она должна была рисовать картины, писать стихи или готовить Эми что-нибудь сладенькое.

— Вставай! — решительно сказала Эми, схватив мать за плечи и перевернув ее на спину.

Увидев лицо матери, Эми испытала облегчение и досаду. На коже ничего не было: ни синяков, ни опухолей, как в те страшные дни два месяца назад. Но если с ее матерью все было в порядке, то почему она не вставала с постели?

— Эми, я не выспалась, — сказала она. — Дай мне поспать.

— Мам, пойдем.

— Пойдем? — спросила мать.

— Давай уедем. Сбежим отсюда. — Разные мысли вертелись в голове Эми, когда она произносила эти слова. Она будет очень скучать по Диане, Джулии и доктору Макинтошу. Но они с матерью имеют возможность спастись, уехать далеко-далеко и там начать все заново. Ее мама снова стала бы счастливой, как до появления Бадди. Они купили бы трейлер, наподобие виденного ею на пикнике «виннебаго», и отправились бы в путешествие по замечательным местам — каньонам, горам и северным заливам, где плещутся киты.

Но ее мама неподвижно лежала, уставившись в потолок, и из-за этого энтузиазм Эми разгорелся еще больше.

— У нас же есть деньги, — сказала она, имея в виду сумму, полученную от рыболовецкой компании, в которой работал ее отец. — Мы можем уехать в другой город! Мам, это будет здорово. Мы избавились бы от Бадди…

— Бадди ни при чем, — сказала ее мать. — Это я виновата в том, что случилось вчера.

— Нет, — возразила Эми. — Ты всего лишь захотела послушать Джеймса Тейлора.

— Я глупая и сентиментальная, — ответила мать. — Мне самой тошно, когда я так плачу, — чего уж тут ожидать от других людей?

— Я слышала, как он бил тебя, — сказала Эми.

Ее мать затрясла головой. Неужели она отрицала правду? Это окончательно вывело Эми из себя, она сдернула покрывало и стала искать синяки. И нашла — на плече. Темно-синее пятно. Остальные усеивали грудь ее матери.

— Вот, — сказала Эми, тыча пальцем.

— Эми, ты не знаешь, о чем говоришь. Иди посмотри телевизор.

— Если бы ты работала, то чувствовала бы себя гораздо лучше, — сказала Эми. Глядя на валявшуюся в кровати маму, она подумала о Диане. За Джулией был нужен глаз да глаз — правильно усадить ее в коляску, сменить подгузник, покормить — и тем не менее Диана выкраивала время и не оставляла свою работу. Порой Эми замечала, что Диана выглядела такой же усталой, как и ее мама, но она все равно продолжала работать. В тот момент, вместо того чтобы пожалеть маму, Эми буквально возненавидела ее. Видя эти синяки и то, как она безвольно раскинулась на постели… Ну почему она не встает?

— У нас все хорошо, Эми, — пробормотала мать. — И отцовских денег нам хватит надолго.

— Но не отдавай их Бадди, — сказала Эми. — Чтоб он не покупал свое дурацкое пиво.

— Ты не понимаешь, — ответила мать.

— Он использует тебя, — сказала Эми.

— Тсс, ты не понимаешь.

— Почему мы живем с таким гадом? — спросила Эми, чувствуя, как внутри у нее что-то оборвалось. — Мы же не плохие, разве нет? Или, может быть, дело во мне?

— Эми, дай мне отдохнуть.

— Мама, — сказала Эми, и к горлу у нее подступили слезы. Ненависть улетучилась, осталась лишь любовь. Лишь любовь, хотела сказать она, проклиная себя за то, что, пусть хоть и на мгновение, ненавидела свою собственную мать.