Дело о свалке токсичных заклинаний - Гарри Тертлдав

— Думаю, не забудем, — сказал я самым торжественным тоном, пряча ее визитную карточку. Джуди кивнула. Бросив последний взгляд на украшения, лежавшие на прилавке, мы отправились бродить дальше по блошиному рынку.

Джуди все восхищалась кольцом:

— Оно замечательное, оно великолепное…

Она подняла руку так, что кольцо засверкало на солнце, и маленький изумруд вспыхнул, словно глаз живой птицы.

— При первом удобном случае, лучше это сделать завтра же, — сказал я, — отнеси кольцо к ювелиру, которому доверяешь. Знаю, что оно выглядит вполне добротно, да и Тамариск как будто честная торговка, но я хочу быть уверенным в том, что у тебя все самое лучшее.

— Договорились, — согласилась Джуди, а потом, спустя мгновение, добавила: — Слушай, зачем мне это делать? Ведь у нас есть полицейский детектор, он ждет нас в конторе Иосифа. Уж он-то сразу определит, что мы купили — подлинное украшение или «золото фей»?

— А ведь верно, — улыбнулся я. — И если что-нибудь не так, Пит и Люк навестят мадам Тамариск на будущей неделе.

— А кто из них кто? — вдруг спросила Джуди.

— Вот это да! Оказывается, я не единственный, кто их путает. — Если уж Джуди говорит, что не может различить двух людей, значит, они действительно слишком похожи.

Вскоре мы вернулись к воротам для продавцов. После прилавка Тамариск рынок показался нам заваленным негодным барахлом. Я выволок детектор заклинаний из домика Иосифа, капнул на него вина, чтобы пробудить микробесов, и коснулся зондом кольца Джуди.

Физически это был сплав золота с медью в пропорции три к одному. На кольце стояла печать, утверждавшая, что в нем восемнадцать каратов, и это тоже оказалось правдой. Маленький изумруд был настоящим маленьким изумрудом — вполне достаточно, чтобы удовлетворить меня, но раз уж микробесы взялись изучать кольцо, то пусть определят и его магический компонент. Я бы не удивился, если бы они не обнаружили вообще ничего, ведь торговать украшениями можно и без всякого колдовства. Но нет, Тамариск наложила на кольцо небольшое заклятие преданности, по аналогии с той клятвой верности, которую легионеры приносили своему Орлу, символу Рима. Это только порадовало меня, да и какое лучшее заклинание можно придумать для кольца невесты?

Джуди прочла слова, появившиеся на экране детектора. Увидев последнюю фразу, она стиснула мою руку. Я погрузил детектор на ковер и отвез в полицейский участок. Когда я втащил прибор в приемную, раздался гром аплодисментов.

— Берём его на работу! — закричал кто-то, и я невольно улыбнулся.

Потом мы с Джуди отправились ко мне домой. И когда наконец попали в мою квартиру… я был атакован, причем нельзя сказать, чтобы я ожесточенно сопротивлялся. Мы с Джуди любим доставлять друг другу маленькие радости, и это вселяет в нас уверенность в самом благоприятном будущем, которое наступит после того, как мы вдвоем встанем под хуппой.

После воскресенья, увы, всегда наступает понедельник. А вместе с понедельником, что еще хуже, приходит время еженедельного общего собрания. И еще, как назло, движение на шоссе святого Иакова еле дышит. После воскресных похождений мне стало казаться, будто я на этой гадкой дороге уже поселился. Это проклятие Энджел-Сити.

Когда я наконец подошел к своему столу, то обнаружил, что кто-то положил игрушечный полицейский значок в поток для бумаг с надписью «входящие».

— Это еще зачем? — громко спросил я, выходя в коридор с сувенирчиком в руке.

Несколько человек услышали мой крик и высунулись из своих кабинетов взглянуть, что происходит.

— До вчерашнего дня мы и не знали, что у нас в конторе работает самый настоящий живой герой, — объяснила Филлис Камински и одарила меня взглядом, позаимствованным, по-видимому, у суккуба, с которыми боролась. Правда, взгляд получился насмешливым, а вовсе не обольстительным.

— Верно! — подхватил Хосе Франко. — Хотел бы я, чтобы моя программа чесночного опрыскивания так же прогремела по эфирнику, как подвиги Дэйва!

— О Господи! — пробормотал я в сердцах. — Что они обо мне наговорили? — На самом деле мне не хотелось этого знать. Еще один довод в пользу отказа от эфнрника — не приходится выслушивать, как репортеры перемывают тебе кости.

— Мы узнали, какой ты отважный борец с контрабандой и как ты собственноручно поймал главаря, — сказал Мартин Сандовал и сделал паузу, прежде чем подпустить еще одну шпильку. — Поэтому мы скинулись, чтобы купить тебе подарок в знак признания твоих заслуг.

Я посмотрел на маленький жестяной значок. Если он и обошелся в полкроны, то покупателя явно надули.

— Надеюсь, вас это не разорило, мои щедрые друзья?

Тут появилась Би.

— Что не разорило и кого? — спросила она, и все наперебой пустились рассказывать ей всю историю с самого начала. Когда шутка со значком наконец всем приелась, Би сказала: — Я знаю, как отметить это событие. Пусть Дэвид проведет сегодняшнее собрание.

— Ну спасибо, Би, обрадовала, — с чувством сказал я. Если бы она разрешила мне откланяться сразу после моего доклада, это еще куда ни шло, а то, что мне доверили руководство этим чертовым собранием, казалось довольно сомнительным вознаграждением.

Я вернулся к себе кабинет и сделал, сколько успел, до начала собрания в половине десятого. Дабы убедиться, что мы не прикинемся, будто забыли о собрании, Роза позвонила каждому и напомнила, что пора идти в кабинет начальницы. Пришел даже Михаэль Манштейн, белый лабораторный халат которого выглядел весьма неуместно среди деловых костюмов, а особенно по контрасту с богемной одеждой Мартина (ему не нужно было общаться с посетителями, а потому он мог одеваться, как вздумается. Вот счастливчик-то!).

— Доброе утро! — поздоровалась Би, когда все мы собрались, веселые и не слишком переработавшие. — Думаю, сегодня мы начнем с Дэвида. Что ни говори, а у него была самая плодотворная неделя.

Я помахал жестяным значком.

— Внимание, внимание! Слушайте все!

Мой доклад всем понравился. Михаэль поддержал меня, когда речь зашла о магических составляющих зелья, найденного у Лупе Кордеро. Все наши ребята помрачнели, слушая об этом. Я рассказал об аресте курандеро и о том, как мне посчастливилось найти Хосе и Карлоса в воскресенье.

— Усердие в выходной день делает честь и тебе, и АЗОС, Дэвид, — похвалила меня Би, отчего я сразу почувствовал себя бойскаутом, получившим большой приз.

Из своей непомерной загруженности я извлек единственную выгоду — не пришлось перечислять кучу дел, которые я не успел завершить за эту неделю. Поскольку расследование по делу о Девонширской свалке застыло на месте, я так и не выбрался в «Точные инструменты Бахтияра», не говоря уже о «Шоколадной ласке» и светомагических предприятиях. Я так и не узнал, что происходит с Силами чумашей. А что касается гномов, то обзор по их влиянию на окружающую среду застрял где-то в пути. Конечно же, все это означало, что следующие несколько дней я буду носиться, как курица с отрубленной головой, пытаясь перелопатить все эти темы да еще «то, не знаю что», которое навалится на меня на этой неделе. Не очень приятные мысли утром в понедельник.

— Хосе, — напомнила Би, — кажется, вы с Мартином собирались делать совместный доклад?

Ребята не возражали. Мартин предъявил набросок плаката, изображавшего уродливого зеленого человечка, с клыков которого капала оранжевая жидкость. Надпись по-английски и по-испански гласила: «ЭТО ТВОИ ВРАГ — НЕ ДАВАЙ ЕМУ СПУСКУ!»

— Очень мило, — похвалила Би. — Правда, очень здорово. Это обязательно заставит людей, которые протестуют против чесночных опрыскиваний, увидеть средвампов в новом свете. Насколько я понимаю, вы можете приниматься за тиражирование этого плаката прямо сейчас. Кто-нибудь хочет высказаться? Я что-нибудь упустила?

Большинство начальников не терпят критики со стороны подчиненных. Но Би, слава Богу, не из их числа. Михаэль Манштейн поднял руку и с места сказал:

— Плакат не совсем верно передает внешний вид средиземноморского фруктового вампира.

Ну разумеется, он прав. Средвампы (Михаэль никогда не употребил бы этого сокращения) такие же бледные на вид, как все потусторонние создания, к тому же они питаются не кровью, а соком растений. Но Би спокойно сказала:

— Нам не требуется полного сходства, Михаэль. Мы должны убедить общество в том, что средвампы — опасные вредители, которые не должны жить и процветать в Энджел-Сити. Отвечает ли плакат этому требованию?

Манштейн пожал плечами:

— Это и без плакатов понятно.

Конечно, будь все так рассудительны, как Михаэль, никто бы в этом не усомнился. Однако большинство людей не такие, и их здравый смысл нуждается в любой возможной поддержке.

Плакат был принят при шумном одобрении, и мы перешли к Филлис. Было уже около одиннадцати, и мой желудок начал издавать голодное бурчание. Но Филлис принялась излагать свои соображения по поводу проекта, еще более безнадежного, чем исследование чумашских Сил и проблема натурализации гномов. Она решила взвесить все «за» и «против» новой системы избавления от городского мусора.