Ключ от Дерева - Сергей Челяев

– Как делиться будем, господин Лисовин? – невинным тоном спросил Травник, пряча улыбку в уголках обветренных губ.

– Это ваше дело, господа друиды, – отрезал бородач. – Я – старый лесовик и привык управляться в одиночку. Мне людей не надо, сам управлюсь.

– Это твое последнее слово, Лисовин? – обратился к нему Снегирь, переглянувшись с Травником.

– Последнее, – буркнул рыжий друид.

– Слово друида, Лис? – уточнил Травник, пристально глядя на него.

– Ну слово, а что? – после некоторого колебания протянул Лисовин, озадаченно посмотрев на любопытствующих, не в силах понять причину этого неожиданного интереса к его словам. Ян явственно слышал, как бородач тихо пробормотал про себя что-то насчет репея.

– Как знаешь, Лис, дело твое, – сухо промолвил Травник. – Людей тебе навязывать не будем, не бойся.

У внешне неповоротливого телом и умом, что было обманчиво, и опасно быстрого в реакциях Лисовина было удивительное свойство мгновенно распознавать самый малый подвох. Он своим звериным чутьем уже ощутил засаду, но никак не мог понять, в каком же месте. Впрочем, от него не ускользнул особенный нажим, с которым коварный Травник произнес невинное слово «людей». Он решил броситься в нападение, смутно осознавая, что козыри почему-то не в его руке.

– Ты это, собственно, к чему клонишь? – взял он в осаду противника.

– Ни к чему, – пожал плечами Травник. Румяный Снегирь еле сдерживался, чтобы не расхохотаться. – Просто ты сказал, что люди тебе не нужны, а мы никак не можем оставить тебя без спутника, дело предстоит серьезное.

– И что? – непонимающе воззрился Лисовин на друида.

– Ты сам сделал свой выбор, дружище. Раз люди тебе не подходят, у нас есть для тебя только один спутник, с ним ты и пойдешь. – И Травник указал на Гвинпина, сидящего в сторонке и увлеченно пытающегося ухватить носом вечернего червяка-выползка и оттого очень занятого и не обращающего особого внимания на происходящее.

Раздался дружный отчаянный крик Лисовина и Снегиря. Оба разинули рты и застыли, выпучив глаза на увлеченную своим червяком и ничего не подозревающую куклу. Гвинпин сосредоточенно долбил носом землю и как раз обернулся на друидов послушать, отчего они все вдруг разом замолчали. Лисовин смертельно побледнел: он понял, в какую ловушку поймал его Травник. Еще ни разу ни один друид в Круге не нарушал добровольно данного им слова, эта заповедь была священной и чтилась несколько веков существования братства. Март с любопытством посмотрел на потрясенного Снегиря и звонко щелкнул его по носу.

– А ты-то что вылупился, ведь сам только что перемигивался с Травником?

– Я… у меня и в мыслях не было! – пролепетал толстячок. – Я думал, он скажет, что друиды не люди… или что-то в этом роде…

– Мы люди, Снегирь, – сказал улыбающийся Травник, – а он – нет. Его-то я и имел в виду. Чем не пара нашему сердитому рыжику? – И он указал рукой на Гвинпина, неподвижная физиономия которого каким-то непостижимым образом выражала сейчас самые разные чувства, в данном случае – смесь непонимания и любопытства.

Книгочей всплеснул руками и громко расхохотался. Смеялся Травник, держались за животы Ян и Збышек, хихикал Снегирь, улыбался ничего не понимающий Молчун, просто так, за компанию.

– А собственно говоря, в чем дело? – осведомился с важным видом Гвинпин. – Шуток сейчас мало, а смеяться всем хочется. – И он с достоинством фыркнул, строго оглядев присутствующих.

– Не знаю, как там насчет шуток, а шума сейчас будет много, – сказал Книгочей и предусмотрительно заткнул пальцами уши.

Збышек начал что-то быстро и сбивчиво объяснять кукле, и по мере того как смысл сказанного доходил до Гвинпина, его клюв открывался все шире и шире, пока его не заклинило в крайней верхней точке.

Ближе к ночи, когда в поле опустилась прохлада, три маленьких отряда расстались. Лисовин и Гвинпин отправились в синие дубравы у ближайшей деревни. Они, похоже, смирились с обманом судьбы и мужественно терпели общество друг друга. Книгочей и Снегирь с неразлучным Молчуном спустились к реке, что огибала замок храмовников. Вдоль реки пролегла тонкой нитью белая дорога, уходившая в земли русинов и северных балтов. Третий отряд состоял из Травника, Марта и Коростеля, он попросил друидов оставить его с ними, и те с радостью согласились.

Ян чувствовал, что с каждым днем все сильнее привязывается к своим новым спутникам. Друиды относились к нему по-дружески, искренне, и Ян, которому, что греха таить, жилось в его стареньком доме довольно-таки одиноко, был рад, что он теперь в компании, да еще такой, какая ему прежде и присниться не могла. Но, пожалуй, самое главное, что привлекало Яна в этих приключениях, – это ощущение тайны, погружения в мир, о котором он не имел прежде никакого представления. Даже о друидах он знал только понаслышке, да и то разные россказни и бредни. Будничный мир уступал место миру таинственному, колдовскому, но лежал этот новый мир на тех же песках и травах, что и прежний, они соседствовали и переплетались друг с другом. Может быть, друиды, думал Ян, каким-то сверхъестественным образом внушили ему свой взгляд, свое хладнокровие при встречах с колдовским, научили его не пасовать перед необычным, а стараться выступать с ними на равных. Они объяснили Коростелю смысл многих природных явлений, показали некоторые фокусы, в основе которых зачастую лежала не магия, а глубокое знание природы вещей и характеров.

Иногда, но не часто, Травник справлялся у Коростеля о ключе. Подарок Пилигрима висел у Яна на шее, перевязанный крепким шнурком. Ян порой снимал его и чистил кусочком оленьей замши, рассматривал бородку и выемки. Он несколько раз беседовал с Травником, но друид не знал ничего о предназначении ключа Пилигрима, а гадать он не любил, предпочитая твердое знание смутным предположениям. Ян привык к своему ключу и не ощущал его веса и новизны. Новая жизнь захватила его без остатка, а в компании новых друзей он чувствовал себя увереннее и сильнее.

Травник оставил свой маленький отряд в одуванчиковом поле. Ян и Збышек натаскали из ближнего перелеска березовых сухостоин, и, едва стемнело, они зажгли костер. Цветы к этому времени закрылись на ночь, и поле представляло собой темно-зеленый, почти черный ковер из трав и стебельков с опущенными головками бутонов. По краям поля у деревьев стали сгущаться облачка прореженного тумана, воздух заметно увлажился, и тихо гудели немногочисленные комары. Трое сидели у огня в ожидании, когда вскипит вода в походном котелке, подвешенном на двух березовых рогатках.

– Ян поспал днем, поэтому он будет сторожить под утро, последним, – сказал Травник. – Первый будет Збышек, разбудишь меня после полуночи.