Терновая Лилия (СИ) - Мягкова Нинель

Даже интересно, что это за разновидность магии? Может, рискнуть и спросить де Бельгарда, умеет ли он так?

Мысль опасно потянулась в шар, но я успела дернуть ее обратно в последний момент. Так, осторожнее, не думаем в процессе обо всякой ерунде…

Пометавшись немного внутри артефакта, я все же сообразила и потянулась всем существом к самой себе, впитываясь через ладони. Так вот зачем нужно было брать шар в руки. Контакт нужен, как говорит Верховный маг.

Выдохнув, я поспешно поставила шар обратно на треногу и с наслаждением потянулась, остро чувствуя каждую косточку и мышцу. Приятно все же быть в теле, а не вне его.

Отец пододвинул артефакт к себе и, не снимая с подставки, положил на него ладони. Поверхность запотела, и на ней немного искаженные, но все также легко узнаваемыми картинками проступили слитые воспоминания: разоренный зал, придворные, разбежавшиеся по углам, ожидающие неминуемого наказания лакеи. С моего места были плохо видны подробности, но общие очертания вполне угадывались.

— Мило. Не все министры переметнулись к молодому королю. Занятно, — пробормотал себе под нос де Брассье, просматривая фрагмент за фрагментом. Я с любопытством наблюдала за процессом, ловя замечания отца и убеждаясь, что мы с ним пришли к схожим выводам по поводу королевского гадючника.

— Нужно будет выйти на министра торговли. Или финансов? Надо же, де Вассо еще вертятся у трона. Да, неплохой вариант, — задумчиво протянул родитель, отстраняясь от шара и тщательно закрывая его шелковым отрезом ткани. — Если тебя снова позовут во дворец, постарайся заинтересовать того носатого щеголя, который был в свите королевы. Помнишь?

Прикрыв глаза, я вызвала в памяти сцену встречи с ее вдовствующим величеством. Среди цветника фрейлин мелькали всего двое мужчин, и нос одного действительно заслуживал отдельного упоминания, занимая чуть не пол-лица носителя. Я кивнула.

— Эти де Вассо всегда славились своими носами и пронырливостью. Он своего не упустит, главное — найти чем его зацепить. Так что разговори его, пообщайся, я пошлю людей расспросить слуг. А, ты же пить хочешь, наверное? — неожиданно сменив деловой тон на заботливый, осведомился мсье де Брассье, поднимаясь с места. Я кивнула. В горле и правда пересохло — то ли от долгого молчания, то ли от всплеска магии.

В голове до сих пор не укладывался факт, что я одарённая. Наверное, потому де Бельгарду и не удалось меня подчинить сходу. Кажется, он жаловался, что привычной ступенью меня не взять. Обидно, что даром своим я практически не владею.

Учебники поискать, что ли?.. Просить Верховного обучить меня магии — верх идиотизма. Судя по тому, как скрывается отец, наш дар хранится в секрете. И не факт, что де Бельгард, прознав о моей одаренности, не отправит меня в тюрьму вместо ученической скамьи.

— Жаль, что ты так и не освоила переселение, — с нескрываемым сожалением в голосе посетовал отец, небрежно потрепав меня по голове как ребенка и взлохматив прическу. — Стала бы принцессой, и все проблемы решились бы сами собой. Подожди, попрошу тебе воды принести. В кувшинах вино, а тебе сейчас нельзя.

Вздохнув, он удалился, плотно прикрыв за собой дверь и оставив меня хлопать глазами в растерянности.

Снова речь о каком-то переселении… И как, интересно, я могла бы стать принцессой? Ею же только родиться можно… От внезапно пришедшей в голову идеи я похолодела.

В принцессу можно превратиться… Если речь идет о переселении душ.

Все то время, что де Брассье ходил за водой, я просидела, тупо уставившись в противоположную стену. Нестыковки и неувязки начали стыковываться и увязываться в цельную картину.

При первой встрече отец упоминал амнезию, которой у меня якобы быть не может, и просил перестать ее разыгрывать. То есть если бы у меня получилось переселиться в другое тело, амнезия бы была.

По спине со страшной силой забегали ледяные иголочки, хотя сидела я у стены. Дело было вовсе не в сквозняке.

Получается, у Лоретты все же получилось переселение. И вот она я, с амнезией.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Теперь вопрос дня: кто я на самом деле? И в ком теперь хозяйка этого тела?

Неужели и правда в принцессе?

Прикрыв глаза, я принялась пошагово восстанавливать в памяти нашу встречу с ее высочеством Констанс Серрано. Либо она изумительного таланта актриса, либо она меня не узнала. Первого исключать не буду, но у нее даже взгляд не дрогнул. При виде разгуливающей по дворцу самой себя я бы как минимум удивилась.

Если теперь Лоретта — принцесса, мне нужно быть вдвойне осторожной. Вдруг она решит связаться с отцом и разоблачить притворщицу, то есть меня? Их отношения нельзя назвать тёплыми, но, судя по характеристике «послушная девочка», раньше дочь редко спорила с решениями отца.

И во дворец пробралась, похоже, куда успешнее меня.

Минуточку! Если Лоретта в принцессе, тогда, получается, я Констанс?

Нет, не похоже. Конечно, действует в основном память тела, но и знания какие-то теоретические всплывают. Не о моем личном прошлом, а просто сведения о самых разных вещах. Например, не думаю, что принцесса так уж умело борется с тараканами. Я их боялась, конечно, но действовала весьма уверенно. Как будто уже не раз гоняла их раньше. Констанс выросла в другой стране, но это не отменяет специфики воспитания принцесс. Они не гоняются за насекомыми с тапками наперевес.

В разгар моих мучительных умозаключений вернулся родитель Лоретты. Я теперь даже мысленно не могла называть его отцом, разве что биологическим. Протянул мне металлический стакан, — из тех, что полировал хозяин таверны, — полный ледяной воды только что из колодца. Я жадно выпила все, стараясь не думать о миллионах кишечных палочек, которые сейчас осваивают мой организм.

Маг я или где? Вылечусь. А вот в себя прийти не помешает.

Я хихикнула и захлебнулась. Вот уж всем шуткам шутка. Как прикажете прийти в себя, если ты уже давно, целый месяц, не в себе? Ха-ха.

Чувствуя подступающую истерику, я допила воду залпом и задержала дыхание. Выдохнула на счет шесть, вдохнула на восемь. И еще раз.

Полегчало.

Поплакать о своей незавидной доле я еще успею у Клеменс, а сейчас мне нужно выбраться из таверны. И чтобы отец не заподозрил подмены дочери.

— Я пойду? — робко поинтересовалась я, продышавшись. — Всю ночь не спала.

Желудок тут же бесцеремонно дал знать, что еще и не ела, но как раз задерживаться и обедать или, судя по времени, скорее завтракать в компании биологического папаши не хотелось категорически.

— Иди, — рассеянно махнул рукой де Брассье, снова открывая шар и принимаясь заново прокручивать слитые в него воспоминания. Приступ заботы закончился, сменившись деловым настроем. Я бочком, по стеночке, выбралась из комнаты, а затем и из таверны, отчаянно пожалев, что у меня не хватило ума накинуть плащ перед визитом сюда. Теперь если кто спросит, меня мигом опознают.

Не знаю, что там затеял де Брассье, но попахивает оно нехорошо. Внутреннее чутьё просто вопит о том, что бежать надо от этого человека подальше, только вот вряд ли получится, увы. Помусолив мысль о том, чтобы рассказать все Верховному магу, я отложила ее подальше, на самый крайний случай. Вот приду я к нему… и что скажу? Я себя не помню, а мой отец, которого я тоже не узнаю и даже не уверена, что он в самом деле мой родитель, готовит нечто непонятное, но опасное? Де Бельгард либо посмеётся надо мной, либо, что еще хуже, воспримет всерьёз и отправит в темницу как самую подозрительную. Кто у нас с амнезией? Я. Отец-то все помнит вроде бы…

Так что не надо магов. Сама постараюсь разобраться, для начала хотя бы что вообще происходит. Если и идти сдаваться, то с доказательствами и стройной теорией заговора.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Некоторое время я просто щурилась на полуденное солнце, наслаждаясь светом и простором улицы после тесноты таверны и, тем более, странного плавания внутри шара. Даже неизменная вонь мне совершенно не мешала. Я к ней как-то даже притерпелась. Отдышавшись, развернулась и побрела в сторону дома Клеменс, который я как-то незаметно сократила до просто «дома».