Два шага до любви - Татьяна Алюшина

И как последняя возможность опомниться, передумать и избежать того, на что я решилась, прозвучал звонок от мамы.

— Славочка, ну мы как завтра, едем? — спросила она про мои планы.

— Не знаю, мам, я вот только выехала с работы, — правда, хоть и не вся, — завтра точно высыпаться буду, — и опять не соврала: судя по тому, как мы начали с господином Берестовым, выспаться мне завтра надо будет обязательно. — Мам, ты позвони сейчас Игорю, он сегодня в Москве остается, а домой завтра поедет, он вас с Маргаритой Валентиновной с удовольствием отвезет. А я посмотрю, как настроение, может, и не приеду — лениться буду.

— Конечно, отдыхай, Славочка! — поспешила поддержать такой план мама.

Квартира и в самом деле находилась недалеко, и уже через пятнадцать минут, умудрившись не попасть ни в одну пробку и пролетев практически под все зеленые светофоры по пути, мы заезжали на подземную парковку его дома.

А в лифте разошлись по разным углам и, не произнеся ни одного слова, доехали до нужного этажа, и так же молча, напряженно, он открыл дверь ключами, и мы вошли в квартиру.

— Я редко тут бываю и не очень помню, что у меня здесь есть, но, по-моему, шампанское должно быть, — не раздеваясь, сразу прошел он вперед, в гостиную, условно отделенную от большой прихожей выступом стены.

— Неудобный момент, — чуть с хрипотцой в голосе от напряжения заметила я и предупредила: — Как-то захотелось сбежать.

Он развернулся, шагнул ко мне, обнял за талию под полами моего распахнутого пальто и мягко, почти нежно отверг мой слабый порыв:

— Нет, нет, какое бежать, — прижал он меня к себе, приподнял, отрывая от пола, и, заглянув в мои глаза, добавил, — побег мы отменяем и пресекаем на самом корню.

И поцеловал. Бежать я передумала сразу и вообще забыла и о побеге, и обо всем остальном на свете, кроме поцелуя этого мужчины. Его губы, руки, запах кожи, дыхание — все в этом мужчине сводило меня с ума!

Я не помнила, как это у нас с ним было почти семнадцать лет назад, в памяти остались только какие-то особо острые и яркие моменты. Мы стали совсем другими, нас изменила жизнь, в нас изменилось восприятие мира, изменился возраст и состав крови — мы изменились настолько, что сравнивать с теми, прежними, было бы смешно, да и невозможно.

В нас стала иной сила восприятий и ощущений, и этот его поцелуй явился ошеломлением и открытием для меня — в нем было столько страсти чувственного мужчины, а не мальчика, столько эротики и обещания, что от тех чувств, которые я переживала, прижимаясь к нему и возвращая поцелуй, мне казалось, я потеряю сознание! По крайней мере, разум меня покинул окончательно и более своим заумничанием не тревожил!

— Где кровать? — прохрипела я, когда он наконец прервал этот затянувшийся поцелуй.

— Мы туда идем, — усмехнулся Берестов.

А я только теперь сообразила, что он и на самом деле куда-то торопливо движется и несет меня, так и не выпустив из кольца своих рук. Рассматривать обстановку спальни и саму кровать мне было некогда, я лишь с радостью отметила про себя, что она широкая.

И неожиданно в голове словно выстрелила предательская мысль: «Если он мне сейчас скажет «раздевайся», я сразу передумаю, остыну и уйду! Сразу!»

«Раздевайся, дорогая», — говорил мне Роман Олегович в спальне и смотрел, как я это делаю. «Освободи грудь и сними трусики, — говорил он мне, закрывая дверь кабинета. «Раздевайся, дорогая», — говорил он, когда мы оставались в доме одни, и ему хотелось взять меня на столе в гостиной или где угодно. Он никогда сам не расстегнул на мне ни одной пуговицы, ни одного замка и не сдергивал с меня в нетерпении одежду, он всегда просил тоном мягкого приказа: «Раздевайся, дорогая!»

— Я помогу! — охрипшим от желания голосом сказал Берестов, заметив, что я застряла рукой в рукаве пальто.

И спешно принялся стаскивать с меня и пальто, и остальную одежду, а я пыталась проделывать то же самое с ним, забыв о своем мимолетном страхе. Это оказался самый сложный момент в нашем стремлении соединиться — мы путались в вещах, мешали друг другу, при этом принимались целоваться, забыв разоблачаться, снова судорожно начинали стаскивать одежду друг с друга — и наконец! — слава тебе, боже, упали на кровать, скидывая последние остатки шмотья с себя.

Я его так торопила, что отказалась от малейшего промедления на предварительные ласки, хотя он и пытался, но я потащила его на себя, и, сдавшись без сопротивления, Берестов вошел в меня одним мощным движением и замер, а я выгнулась дугой ему навстречу, и непонятный, не то всхлип, не то крик радости вылетел из моей груди.

— О боже! — простонал Берестов и уперся лбом и мой лоб. — Я сделал тебе больно?

— Нет, нет! — подгоняла я его. — Не останавливайся, только не останавливайся!

— Ни за что! — со всей серьезностью пообещал он.

И мы понеслись вперед, поддерживая друг друга, подстегивая, что-то шепча, спрашивая-отвечая, двигаясь телами в унисон и совпадая, совпадая! Совпадая во всем!

И я испытала свой первый за все эти семнадцать лет ошеломляющий оргазм!

Во сто крат сильнее и во столько же раз прекрасней, чем сохранилось у меня в потускневших воспоминаниях! Посредством Сергея Константиновича Берестова только что выяснилось, что я могу хотеть мужчину, могу хотеть близости с ним и могу испытывать радость от секса и переживать оргазм и что я все еще женщина! А мне казалось, что ничего этого во мне уже нет.

— Охренеть! — просипел он где-то у меня над головой в районе подушки, в которую упирался лбом, и повторил: — Охренеть!

Он медленно скатился с меня, перевернулся на спину и, притянув меня к себе одной рукой, другую закинул за голову.

— Я даже вспомнить не могу, когда у меня было нечто подобное! — и усмехнулся. — Да, госпожа адвокат, вы полны сюрпризов! Это прямо как из ролевых игр: блестящая, чопорная, изысканная, холодная и недоступная адвокатша в костюме-мундире и такая горячая сексуальная женщина, спрятанная за этим фасадом.

А я тут же окаменела от этих его слов.

Наверняка любая другая женщина только легко бы посмеялась в ответ и что-то промурлыкала из разряда: «Ах, ты разгадал мой маленький секрет» или «У меня такая работа, необходимо соблюдать дресс-код».

Но в том-то и дело, что я не нормальная женщина!

Я прожила одиннадцать лет в браке с человеком старше меня на двадцать семь лет, который, занимаясь сексом, был озабочен только своими ощущениями и чувствами, а я просто выполняла свой долг, ничего не испытывая при этом, кроме, порой, неприятных ощущений. Да, я понимала, что это не совсем нормально, но это были единственные семейные отношения, которые я знала и к которым приспособилась.