Пассионарная Россия - Георгий Миронов

К середине века царская власть заметно окрепла, и к концу столетия, что совпало – в силу определенной исторической закономерности появления сильных личностей в истории тогда, когда они этой историей оказываются востребованы– с восшествием на престол пассионарного и стремительного Петра I. Царь уже мог обходиться без структур, ограничивающих его власть. Московское царство рывками, одновременно – постепенно и стремительно – перерастало в Российскую империю…

Впрочем, если быть точными, то первым провозвестником складывающегося абсолютизма стал не Петр I, а царь Алексей Михайлович. Именно при нем формируется зависимый от царя бюрократический аппарат, создается личная канцелярия Государя – Приказ тайных дел, вся «государственная работа» оказывается под личным контролем царя.

По мере укрепления власти государя становится все заметнее и интересная тенденция, всячески замалчиваемая в советской историографии: именно по инициативе первых лиц Государства Российского – царей – начинают реализовываться крайне полезные для Отечества реформы и нововведения. На протяжении всего XVII в. цари инициировали освоение плодородных земель Юга России, придавали динамизм развитию ремесел и торговли, поддерживали русское купечество в его конкурентной борьбе с иностранцами…

Уже первые представители дома Романовых проявляли патриотизм, отеческое отношение к армии, выразившееся и в том, что все мужчины дома Романовых с рождения были записаны в те или иные полки, «делали военную карьеру» и носили военные мундиры. Подтверждением тому и постоянные реформы в армии. Какие-то из этих реформ носили лишь внешний характер, но многие шли ей на пользу, заметно повышая надежность и вооруженность армии. XVII век и в этом отношении был как бы «определяющим» для всего трехсотлетнего периода правления Романовых. В 30-е гг. XVII в. были созданы первые полки «нового строя» – солдатские, драгунские, рейтарские, ставшими к концу столетия наиболее боеспособной частью русской армии. Так что победы русского оружия века XVIII ковались в предыдущем столетии…

Реформы, преобразования, чего бы они ни касались, – армии или управления государством, учебных заведений или перестройки сельского хозяйства и освоения новых земель, – никогда не проходят бесконфликтно. Иногда большой кровью, иногда малой. Совсем без крови реформы на Руси не получаются. Казалось, уж такой «тихий участок» общественной жизни, такая мирная сфера духовного существования народа, как религия…

Страна в массе своей православная, остальные конфессии живут с православием в мире и дружбе, сохраняя, однако, некое отношение младших братьев к старшему. Но никаких, казалось бы, катаклизмов в этой сфере ожидать не приходится.

Но уж коли был переполнен XVII в. острыми конфликтами и потрясениями, такими как войны, крестьянские бунты, острейшие кастовые конфликты, противостояние политических групп и т. д., то и в области религии «тихой реформой» обойтись не удалось. Вот почему потрясали XVII столетие и острейший конфликт между светской властью и церковью, и раскол самой церкви на «староверов» и «никонианцев», и ожесточенная борьба в различных сферах культуры.

В сфере культуры объективные процессы привели к заметным преобразованиям, в конечном счете послужившим лишь на пользу Отечеству.

Реформы в промышленности, реорганизация военного дела, позитивные сдвиги в государственном управлении, динамизация внешнеполитической деятельности России, потребность в выходе из культурной изоляции России, повышение роли православной церкви в духовной жизни общества – все это стимулировало реформирование в области просвещения и культуры. В XVII в. грамотность становится достоянием широких кругов дворянства и посадских людей, растет спрос на учебные пособия. Массы русских людей тянутся к знаниям. Развивается книгоиздание. Растет число учебных заведений низшей ступени. В 1687 г. в Москве открывается первое высшее учебное заведение – Славяно-греко-латинская академия…

В XVII столетии зарождаются отечественный театр и русская светская живопись. Новые, весьма интересные направления появляются в русской иконописи, может быть, не давшей таких громких имен, как имена иконописцев XV и XVI вв., но зато выплеснувшейся ярчайшими проявлениями национального гения в удивительно интересно развивающихся в XVII столетии провинциальных школах. Провинция этого столетия дала дальнейшее развитие самобытным русским ремеслам, а столица – яркой школе национального ювелирного искусства.

Век этот называли «бунташным веком». А век-то был не только громким – от криков восставших крестьян, треска пожаров, бряцания сабель и секир в сражениях больших и малых, но и тихим столетием становления русской литературы, культуры, искусства, веком мудрого развития русской православной ментальности.

Называли его и веком «допетровской Руси», подразумевая под этим словосочетанием некую дремучесть, невежество, застой. А век-то был ярко освещен явлениями русского национального гения, вспышками высоких достижений в литературе, культуре, искусстве, которые освещали жизнь русского народа в любые, даже темные эпохи.

XVII в. изначально «темным» не был. Обычное, закономерное столетие в многообразной многовековой истории нашего Отечества…

Итак, уважаемый читатель, вам предстоит погрузиться в самое обычное столетие в истории России – столетие, в то же время необычайно интересное, таинственное и загадочное. Как и предыдущее, оно полно парадоксов, неожиданностей, открытий и противоречий. Ведь это времена Смуты, времена Бориса Годунова, восшествия на русский престол Дома Романовых, время раскола, Никона, отчаянного сопротивления церковной реформе со стороны старообрядцев, эпоха первых реформ Петра I. Это – время открытий в иконописи, архитектуре, литературе. Это время, когда творили Антоний Подольский и Иван Хворостинин, Аввакум Петров и Симеон Полоцкий…

ИКОНОПИСЬ XVII ВЕКА. НАХОДКИ И УТРАТЫ

Русская иконопись XVII столетия во многом уступает живописи «золотого века» или, точнее, – «золотой эпохи» – XV–XVI вв.

Причины тому можно найти и в истории искусства, и в истории страны. С восшествием на престол династии Романовых в России на долгие годы воцаряются мир и покой. А ведь недаром считалось – революции и катаклизмы, при всей их общей губительности для искусства, стимулируют появление в нем новых направлений, новых имен.

XVII в. – эпоха покоя, чтоб не сказать – застоя. Во всяком случае – в политической жизни и в… иконописи. Традиционная манера исполнения становится главенствующей. Особенно в провинции. Однако именно в провинции, т. е. вне Москвы, рождаются в XVII в. и яркие имена, и самобытные школы и именно в провинции, по замечанию исследователя русской иконописи М. В. Алпатова, можно было в XVII в. найти выдающиеся имена.

Как же так, – воскликнет искушенный любитель нашего древнего искусства. При дворе Алексея Михайловича творил великий Ушаков!

Автор этих заметок относится к московскому мастеру с большим уважением, но не может не согласиться и с логикой М. В. Алпатова, писавшего в фундаментальной своей монографии «Древнерусская иконопись» следующее: «Симон Ушаков подкупал высоких покровителей, особенно Алексея Михайловича, умеренным эклектизмом и гладкой манерой письма. А его «Архангел Михаил, попирающий дьявола» при всей виртуозности исполнения – произведение не столь высокохудожественное».

С чем же сравнивает М. В. Алпатов творения москвича? Да с провинциальной иконой!

Вот что он пишет: «Провинциальная работа того же времени икона «Архангел Михаил-воевода», поэтическое видение огненного ангела-мстителя более верна традициям высокого стиля, чем работы придворных и столичных мастеров, которые соблазнялись сомнительными преимуществами т. н. «фрязи».

Историк M. Алпатов критикует произведения иконописи XVII в. за одинаковость, за упрямое следование старым канонам. Но разве не на этом и строится иконопись, в отличие от обычной живописи?

«Действительно, – писал ранее сам Михаил Васильевич, – икона – не картина, и в ней воспроизводится не то, что художник имеет перед глазами, а некий прототип, которому он должен следовать. И почитание иконы вытекает из почитания прототипа, от икон ждут чуда, исцеления. Иконам поклоняются, потому что на них изображен Христос, Богоматерь, другие святые. Иконы участвуют в совершении церковных обрядов». Иконопись, по словам М. В. Алпатова, – это «ритуальное искусство».

Так можно ли судить о развитии искусства иконописи с искусствоведческих позиций, рассуждая в привычном русле о сочетании традиции и новаторства? – И да, и нет.

История русской иконописи, связь ее с историей нашей страны вообще не имеет аналогов ни в истории народов, ни в истории школ и направлений в искусстве. Уж очень все тесно связано и переплетено.