Близняшки в подарок - Ксения Богда

– Ян, ну я же не маленький, по каждому пустяку меня к врачу таскать.

Сжимаю губы и складываю руки на груди, пытаясь пронзить его строгим взглядом. Кирилл усмехается и, обхватив меня за талию, дергает к себе, утыкаясь лбом в живот.

– Кирилл, – испуганно выдыхаю, ощущая тепло его рук на пояснице, но не делаю ровным счетом ничего, чтобы выпутаться из его рук.

Потому что внезапно понимаю, что мне нравится ощущать его близость. И я совсем не против сейчас постоять в темноте с ним в обнимку. Неуверенно кладу руки на его напряженные плечи и начинаю легонько разминать. Из Кирилла вырывается довольный «Мур», и я не сдерживаюсь – начинаю хихикать.

Поднимает на меня удивленный взгляд, который заставляет тут же прикусить губу.

– Что смешного? Поделись – я тоже посмеюсь. – В голос тоже просачивается улыбка.

– Просто ты так забавно заурчал. Как кот. – Губы снова сами собой растягиваются в улыбку.

В его глазах отражается свет от монитора ноутбука, и это создает какие-то волшебные блики, от которых я не могу оторвать глаз. Только вот нашу идиллию нарушает хныканье кого-то из близняшек. Кирилл напрягается, а я все же выпутываюсь из его объятий. С неохотой, но дети важнее.

– Кушать пора.

Ускоряюсь и по пути не замечаю тумбочки, ударяюсь мизинцем и вскрикиваю от резкой боли. Кажется, искрами, которые посыпались из глаз, освещается вся кухня.

– Чего ты там? – Кирилл тут же оказывается возле меня и подхватывает под локоть, пока я прыгаю на одной ноге и пытаюсь унять боль.

– Проверяю, на месте ли мебель, – шиплю сквозь зубы.

Плач становится настойчивее.

– Сходи, пожалуйста, к ним. – Морщусь от боли.

Кирилл округляет глаза.

– И что я смогу сделать? Мне нечем их кормить. – В голосе паника.

– Просто успокой их.

Пытаюсь встать на ногу, но новый виток боли заставляет согнуть ногу и поджать ее.

– Как?

– Блин, ну Кирилл, пошикай там.

– А? – Кирилл, кажется, еще сильнее пугается.

Закатываю глаза:

– «Тш-тш-тш» поделай. Чтобы они поняли, что рядом кто-то есть. А я сейчас попробую смесь сделать.

– Ага, ладно.

Он делает все возможное, чтобы взять себя в руки. И я это очень ценю. Заходит в комнату, а я, прихрамывая, иду к чайнику. Прислушиваюсь к звукам из комнаты, и через несколько секунд там все стихает, а я не могу сдержать улыбки.

Ну, медленно, но верно втягивается папочка.

Стараюсь сделать все быстро, чтобы окончательно не выбить Кирилла из колеи. Тихонько захожу в комнату и не могу сдержать улыбки. Кирилл сидит возле кровати на корточках с протянутой рукой, и за его палец держится спящая Машка.

Подхожу к ним, и Кирилл поднимает на меня взгляд. Его освещает ночник, и я хорошо вижу, как в его глазах прячется страх, но он хорошо держится.

– Ты как тут? – шепчу, опасаясь разбудить девчонок.

– Как видишь. Я заслужил доверие настолько, что меня не испугались взять за палец, – усмехается и переводит взгляд на спящих девчонок.

– Ну все, придется тебе с ними спать вместо меня, – не могу сдержаться, чтобы не поддеть его.

Синие глаза распахиваются от ужаса.

– Ты же не серьезно?

Усаживаюсь на край кровати и неопределенно пожимаю плечами:

– Ну а как ты собираешься выпутываться из этого захвата, чтобы не будить детей?

– Ну не знаю. – Шепот становится немного громче. – Давай подменим мою руку на бутылочку?

Открываю рот, чтобы ответить, но племяшки снова начинают беспокойно ерзать, и Кирилл оказывается на свободе. Мне кажется, что я даже слышу его облегченный выдох. Не могу сдержать тихий смешок, и меня тут же награждают возмущенным взглядом.

– Так, красотки. – Беру Машку к себе на руки и придерживаю бутылочку. – Не торопимся.

Она жадно присасывается к бутылочке и аппетитно причмокивает. Дашка открывает глаза и сонно смотрит на нас.

– Ой, блин, Кирилл! – зову Кирилла, который уже собирался смотаться из комнаты.

Он замирает и оборачивается, вопросительно выгнув бровь.

– Иди сюда. – Киваю на кровать. – Надо Дашу покормить.

Он указывает на себя пальцем:

– Мне?

– Ну да, я не могу кормить одновременно двоих.

– А как ты без меня справлялась?

– Обычно Дашка дрыхла и не просыпалась…

Нашу перепалку прерывает возмущенный вопль Дашки, который может с легкостью лишить слуха. Кирилл морщится и прикрывает уши ладошками. Машка на руках тоже набирает в грудь воздуха, чтобы поддержать сестру.

– Что делать-то?

– Так, аккуратно ее уложи на подушку повыше, чтобы она воздуха не наглоталась и не подавилась. Блин, Кирилл, не смотри на меня так, словно я тебя прошу бомбу обезвредить.

– Примерно так я это и вижу, – шикает на меня Кирилл, но с аккуратностью, несвойственной любому человеку, приподнимает кричащую Дашку и пытается успокоить.

– Бери бутылочку и придерживай, они спросонья сами не могут сообразить, чтобы бутылочку держать.

Кирилл коротко угукает и хватает бутылочку. Контролирую каждое его движение, и стоит признать, что Кирилл вполне себе неплохо справляется, я справлялась в первый день намного хуже.

А тут даже неуверенность исчезает. Бутылочки опустошаются моментально, и девчонки замолкают, снова проваливаясь в сон. Выдыхаем с Кириллом одновременно, и я укладываю Машку на кровать, переворачивая ее на бочок и подпирая подушкой. Поправляю Дашку и убеждаюсь, что она тоже лежит на боку.

Стараемся не издавать лишних звуков, пока выходим в коридор.

– Капец, реально как на пороховой бочке! – выдыхает Кирилл, опираясь на стену.

Хмыкаю и, забыв про палец, наступаю на больную ногу. Ойкаю.

– Да что там у тебя?

Кирилл хмурится, подойдя вплотную ко мне. Наклоняется так, что мне видна только его макушка.

– Блин, у тебя кровь.

– Что? – не сразу соображаю, что он сейчас про мой травмированный палец.

– Кровь у тебя на пальце, пойдем, я посмотрю.

Предлагает руку в